Эти слова достигли души Скрипача и начали разрывать ее в клочья. «Маппо полагает, что именно Икариум разрушил его родной город, убил семью, всех знакомых... Как же вы осмелились на подобное?»
– Азас работал над тем, чтобы захватить Икариума в свои руки, очень много времени, смертные, – человек обернулся, и путешественники увидели большие клыки, выпирающие из-под нижней губы. Зеленоватый оттенок морщинистой кожи делал его похожим на привидение, несмотря на теплый огонь камина. Глаза цвета грязного льда уставились на Скрипача.
Сапер не мог поверить своим собственным глазам – сходство было колоссальным. Каждую черту этого старика он уже видел раньше.
– Мой сын должен быть остановлен: его ярость является ядом, – произнес Ягут. – Ответственность, которая лежит на человеке, не может быть предана дружбой... На нее не может повлиять даже кровное родство.
– Мы приносим свои извинения, – тихо произнесла Апсала после значительной паузы, – однако среди тех людей, которые находятся сейчас здесь, нет ни одного, который бы имел подобное задание.
Холодные нечеловеческие глаза пристально уставились на девушку.
– Возможно, ты и права. Настало мое время просить прощения... Надеюсь на это.
– Но почему? – зашептал Скрипач. – Почему на Икариуме лежит такое проклятье?
Старик тряхнул головой, а затем вновь резко обернулся к огню.
– Разрушенные пути – это очень опасная штука. Разрушая один из них, ты делаешь нечто большее. Мой сын искал возможность освободить меня из-под влияния Азаса и потерпел неудачу... Он повредил Путь, а сам того не понял. Теперь Икариум никогда не узнает, что я нахожусь здесь. Среди всего множества королевств существуют только четыре места, где Ягуты способны жить в мире – ну, или в некотором подобии мира. В отличие от вашего населения, мы стремимся к одиночеству, и только это нас и спасает.
Старик вновь обернулся к путешественникам.
– В отношении личности Икариума имеет место совсем другая ирония. У него нет памяти, а это означает, что у него нет и мотивации к деятельности своих соплеменников. Икариуму ровным счетом ничего не известно о разрушенном Пути или о секретах Азаса, – внезапная усмешка охранника была похожа на приступ боли. – Иными словами, он не знает о моем существовании.
Апсал внезапно дернула головой.
– Ты Готос, не правда ли? Старик не ответил.
Взгляд Скрипача скользнул по скамейке, которая стояла неподалеку от стены. Медленно приковыляв к ней, он тяжело опустился. Прислонившись головой к теплой каменной стене, сапер закрыл глаза. 'Боги, наши усилия практически ничего не значат, а внутренние шрамы – не более чем царапины. Благословляю тебя. Худ, за твой подарок: нашу смертность. Я не смогу жить, как эти всевышние, я не смогу так уродовать свою душу...»
– Вам пришло время вновь отправляться в путь, – пробасил Ягут. – Если вас беспокоят раны, то рядом с входной дверью вы найдете ведерко воды, которая обладает лечебными свойствами. Эта ночь полна неожиданностей, поэтому путешествуйте по улицам очень осторожно.
Апсала обернулась и встретилась с глазами Скрипача, которые были наполнены слезами. Сапер смутился, вытер лицо: руками. «О, Маппо, Икариум... Какие сплетни...»
– Нам пора идти, – произнесла девушка.
Скрипач кивнул и рывком поднял себя на ноги.
– Мне нужно обязательно попить воды, – пробормотал он. Крокус в последний раз оглянулся назад и посмотрел на гобелены, инкрустированную скамью, а также множество древних свитков, лежащих на маленьком столике у противоположной стены. Вздохнув, дару отправился восвояси; за ним последовал отец Апсалы.
Пройдя по коридору, они подошли к входной двери. У подножья стояло ведерко с водой, а рядом на крюке висел деревянный черпак.
Апсала взяла эту емкость, наполнила живительной водой и передала саперу.
Сделав несколько глубоких глотков, он внезапно почувствовал, как боль, скручивающая лодыжку, внезапно ослабла. Спустя несколько мгновений она вообще исчезла. Скрипач осел, внезапно покрывшись липким потом. Спутники окружили в его полном недоумении, широко раскрыв глаза.
– Во имя Худа, – хрипел сапер, – не стоит пить эту воду без необходимости.
Апсал повесила черпак на место.
Входная дверь отворилась с одного толчка, обнажив ночное небо и разрушенные постройки двора. Тропа из широкого плитняка вела к арочным воротам, которые входили в состав невысокой каменной стены. Соседние дома стояли в полном молчании с плотно задраенными окнами.
– Ну и?.. – спросил Крокус, обернувшись к Скрипачу.
– Теперь я уверен на сто процентов – это Малаз.
– Выглядит чертовски негостеприимно.
– Да уж, ничего не скажешь.
С опаской наступив на ногу и не почувствовав даже отдаленных признаков боли, Скрипач отправился к арочным воротам. Погрузившись в их тень, он осторожно выглянул на улицу.
Вокруг не было ни души и ни звука.
– Не нравится мне здешняя атмосфера.
– Город накрыло волшебство, – медленно проговорила Апсала. – Мне это знакомо...
Глаза Скрипача сузились и посмотрели на девушку.
– Коготь? Она кивнула.
Сапер спустил с плеч походный мешок и расслабил шнуровку.
– Это сулит нам массу неприятностей – нужно быть постоянно начеку.
– Надеюсь, что нам повезет.
Скрипач вынул из мешка пару островертов.
– Я тоже.
– Куда же нам идти? – прошептал Крокус. «Будь я проклят, если действительно знаю это».
– Давай попытаем счастье в таверне «У Весельчака» – это местечко хорошо известно как мне, так и Каламу...
С этими словами они вышли из ворот.
Внезапно их путь перегородила огромная бесформенная страшная тень.
Рука Апсалы схватила за плечо Скрипача, который уже приготовил оружие к бою.
– Нет, подожди...
Демон покачивал своей удлиненной головой, рассматривая гостей одним-единственным глазом. Внезапно за его плечами показалась еще она безобразная фигура. Это был юноша, однако на его морде со звериным выражением застыла старая кровь.
– Апторианец, – произнесла Апсала в качестве приветствия.
В этот момент открылась пасть юноши, окруженная большими клыками, и раздался сухой трескучий голос:
– Вы ищете Калама Мекхара.
– Именно так, – ответила Апсала.
– Он приближается к башне на скале... Скрипач опешил.
– К башне Насмешки? Но зачем? Наездник тряхнул головой.
– Он же желал видеть императрицу, не так ли?
Сапер обернулся и нащупал взглядом возвышающийся бастион. На месте флюгера висело огромное темное полотно.
– Худ бы побрал нас, она же здесь...
– Мы будем охранять вас, – произнес наездник, одарив путешественников дикой усмешкой, – посредством Тени от Когтя...
Апсала решила проявить ответную любезность. Мило улыбнувшись, она произнесла:
– В таком случае показывайте дорогу.
Приблизившись к подножью широкой каменной лестницы, ведущей вверх по скале, жеребец ничуть не сбавил темпа скачки. Калам сжал руку Миналы.
– Лучше было бы остепениться...
– Ничего страшного, просто крепче держись, – проревела она. – Подъем вовсе не такой крутой, как кажется с первого раза.
«Не такой крутой? О, Фенир!»
Убийца почувствовал, как под седлом напряглись мышцы жеребца. Словно играючи, он бросился вверх. Под копытами сверкали искры, а все окружающее пространство превратилось в сплошную серую массу. Внезапно жеребец дико закричал и попытался осадить назад. Однако скорость оказалась слишком велика, и горячая троица мгновенно провалилась в какой-то Путь.
Копыта лошади скользили. Калам сполз с седла набок, столкнулся с каменной стеной и серьезно ободрал большую часть плеча. В следующее мгновение он со всего размаху рухнул на гладкий пол. Арбалет выпал из рук и отлетел на значительное расстояние в сторону. Из глаз посыпались искры, и убийца, тяжело дыша, медленно перекатился на спину.
Смельчаки прибыли в заплесневелый коридор, и, судя по всему, жеребцу это место крайне не нравилось. Над головой виднелся высокий арочный потолок. Жеребец продолжал неистово тормозить, однако Минала, приложив максимум усилий, все же не выпала из седла. В следующее мгновение она ласково погладила животное по морде и вздымающимся ноздрям, и оно моментально успокоилось.
Застонав, Калам поднялся на ноги.
– Где мы находимся? – прошептала Минала, уставившись на длинную, пустую каменную стену.
– Если я правильно понял, то в башне Насмешки, – пробормотал убийца, поднимая с земли арбалет. – Императрице известно, что мы идем, – вот она и приняла меры... Судя по всему, ее нетерпение нарастает.
– В таком случае, Калам, можно считать себя мертвецами.
Убийца не был расположен к спору, поэтому он просто замолчал и посмотрел на пару дверей, расположенных в дальнем конце коридора.
– Думаю, мы сейчас находимся в Старой башне.
– Это объясняет огромное количество скопившейся здесь пыли. Однако даже с учетом старости, здесь все равно воняет конюшней.
