Антилопа ничего не ответил, продолжая путь к имперскому скверу. Войдя в малазанский квартал, историк в заключение произнес:
– В таком случае между Седьмыми и виканским режимом возникло нечто вроде соперничества...
– Да, эта тактика достаточно эффективна, но она может зайти слишком далеко. Боюсь, мы станем свидетелями этого, когда к виканам присоединятся уланские полки... Это будет большой обман, помяни мои слова.
Они вошли в сквер.
– А ты? – спросил Антилопа. – Какое задание дал Колтайн последнему боевому магу Армии Седьмых?
– Какой-то каприз. Я с помощью колдовства создаю иллюзии – и так целый день, до тех пор, пока голова не начинает пухнуть от неимоверного напряжения.
– Иллюзии? В тренировочных битвах?
– Да, и именно это делает задание практически невыполнимым. Поверь мне, за все это время я уже тысячи раз проклял свою судьбу, Антилопа. Тысячи раз.
– Так что же ты создаешь? Драконов?
– То, что захочется, – например, малазанских беженцев, историк, числом около сотни. Представляешь, тысячи тяжелых пугал, которые будут медленно передвигаться вокруг солдат, для Колтайна недостаточно. Порой он заставляет меня создать иллюзию ложного пути отступления, или заполнить дома солдат отбросами, или вытащить на улицу всю мебель... Его основное требование заключалось в том, чтобы мои беженцы создавали хаос, а это действует на воинов сильнее, чем любой другой элемент упражнения. Поэтому я совсем не популярный человек среди своих коллег. Антилопа.
– А что же Сормо Э'нат? – спросил историк, почувствовав, как во рту мгновенно пересохло.
– Колдун? Его нигде не видно.
Антилопа кивнул головой в знак согласия с собственными мыслями: «Да, он занят сейчас чтением камней на песке, этот Сормо, не так ли? В то время как Колтайн пытается превратить Седьмых в профессиональных охранников малазанских беженцев...»
– Маг? – внезапно спросил он. – Да?
– Дюжина смертей в тренировочной битве – это ерунда, в реальной схватке смерть только одна. Надави на Седьмых, Кульп, как только сможешь. Покажи Колтайну, на что способны Седьмые, – ну, поговори с командирами отрядов. Постарайся сделать все этой ночью. Приди завтра, заработай победу, и я поговорю с кулаком о сутках отдыха для тебя и солдат. Покажи ему класс, и он не останется равнодушным.
– Почему ты так уверен?
Антилопа подумал: «Да потому, что время бежит, а он все больше и больше в тебе нуждается. Очень нуждается».
– Заработай победу, а кулака оставь на меня.
– Очень хорошо, посмотрим, что получится из этой затеи.
Капрала Листа убили в течение первых нескольких минут тренировочной битвы. Булт, командующий кричащей толпой виканов, которая в неистовстве неслась вниз по главной улице развалин, лично треснул беспомощного малазанина по голове, после чего молодой человек без сознания повалился лицом в пыль. Воин-ветеран перебросил Листа через плечо и вынес его из самого центра сражения.
Оскалившись, Булт медленно поднялся на холм, с которого за событиями учебного сражения наблюдали Колтайн с группой офицеров, и в очередной раз бросил капрала в пыль у ног кулака. Антилопа только вздохнул.
Колтайн огляделся:
– Эй, целитель! Присмотри за этим парнем! Моментально появился один из докторов войска Седьмых, который склонился над потерпевшим.
Узкие глаза кулака встретились с Антилопой.
– Я не вижу пока никаких перемен в последовательности развивающихся событий, историк,
– Еще слишком рано, Колтайн.
Викан что-то заворчал, вновь обращая свое внимание к развалинам, заполненным пылью. Из хаоса постепенно появлялись солдаты виканов и Седьмых, пошатываясь от незначительных повреждений; кое-кто волочил сломанную ногу.
Поглаживая свою дубину, Булт проворчал:
– Ты требуешь своего слишком быстро, Колтайн. Посмотри, сегодня все идет по-другому.
Антилопа увидел, что среди раненых, покидавших поле битвы, было больше виканов, чем Седьмых, и это соотношение росло с каждым моментом. Где-то в хаотических облаках пыли началась атака.
Колтайн подозвал свою лошадь. Вспрыгнув в седло, он обратился к Булту:
– Оставайся здесь, дядя. И где же мои уланы? – он нетерпеливо подождал, когда сорок конников наконец-то поднялись на холм. Их пики были завешены связанными в узел узкими полосками кожи. Антилопе было нетрудно догадаться, что от этих воинов можно ожидать гораздо большего, чем просто скользящего удара, который в лучшем случае сломает кость.
Колтайн повел их к самому центру развалин. Булт сплюнул пыль,
– А вот сейчас как раз пора, – произнес он.
– Что пора? – спросил Антилопа.
– Седьмые наконец-то заслужили поддержку уланов, но они запоздали на неделю, историк. Колтайн ожидал этого с недюжинным терпением, но все, чего мы могли добиться до сегодняшнего дня – это только снижение большинства показателей. Кто дал им новый настрой, ты? Будь осторожен, а не то Колтайн назначит тебя капитаном.
– Как бы я ни хотел поднять свою репутацию, но это – работа Кульпа и сержантов отрядов.
– В таком случае, Кульп, оказывается, обладает даром успокоения... Неудивительно, что они переломили ход встречи.
Историк кивнул головой.
– Кульп следует приказам Колтайна, Булт. Если ты ищешь объяснение поражения вашего виканского войска, то должен поискать его кое-где еще – например, в рядах Седьмых, которые, наконец, показали свой характер.
– Возможно, я так и сделаю, – ответил в задумчивости ветеран, сверкнув своими маленькими черными глазами.
– Кулак назвал тебя дядей. – Да.
– Ну и что? Ты правда им являешься?
– Являюсь кем?
Антилопа сдался. С течением времени он начал понимать странное чувство юмора виканов. Без сомнения, прежде чем Булт даст окончательный ответ, надо будет задать еще около десятка подобных вопросов. «Я могу вступить в эту игру, – подумал историк, – или могу заставить этих ублюдков ждать... в течение целой вечности».
Из облаков пыли появилась толпа беженцев, но выглядели они очень странно: каждый нес на своих плечах какой-то невообразимый груз – огромные платяные шкафы, сундуки, кухонные буфеты, канделябры и древние доспехи. Ограждая эту удивительную толпу в целях защиты, ее сопровождало войско Седьмых. Солдаты кричали, смеялись и стучали мечами по своим щитам в знак абсолютной победы.
Булт громко засмеялся:
– Передай при встрече мои поздравления Кульпу, историк.
– Седьмые заслужили день отдыха, – произнес Антилопа. Викан поднял обожженную бровь в знак крайнего изумления.
– Всего за одну победу?
– Им нужно ощутить ее вкус, командир. Кроме того, целители должны получить достаточно времени для того, чтобы привести солдат в порядок – ты же не хочешь увидеть их изнуренные лица в самый неподходящий момент?
– А неурочный час уже приближается, не так ли?
– Уверен, – медленно проговорил Антилопа. – И Сормо Э'нат со мною согласится.
Булт сплюнул вновь.
– Смотри, приближается мой племянник.
На холме появился Колтайн в сопровождении группы уланов, которые обеспечивали защиту виканским солдатам. Многие из них плелись еле-еле, волоча за собой путала беженцев. Число этой толпы свидетельствовало о полной победе Седьмых.
– Но почему на лице Колтайна видна улыбка? – спросил Антилопа. – На мгновение мне показалось, что я увидел...
– Ты, без сомнения, ошибся, – пробормотал Булт, но Антилопа, научившийся разбирать тайный смысл каждой реплики виканов, услышал в голосе ветерана оттенок юмора. Через мгновение Булт продолжил: – Передай Седьмым, историк, что они заслужили этот день.
Скрипач сидел в полной темноте. Разросшийся без ухода пышный сад скрывал колодец и скамейку, сделанную из камня в форме полукруга. Над сапером виднелся только маленький клочок звездного неба, луна еще не взошла. Через минуту он кивнул головой:
– Двигайся бесшумно, парень, я умоляю тебя об этом. Крокус помедлил за спиной сапера, а затем присел рядом на скамью.
– Бьюсь об заклад, что ты вовсе и не подозревал о том чине, который возложил на тебя варвар, – произнес молодой человек.
– Что за чин?
– Тот, о котором можно было подумать.
Скрипач ничего не ответил. По земле внезапно проскользнула ящерица, преследующая ночного мотылька, который завис над водной гладью колодца. Прохладный ночной воздух был наполнен запахом гниющих отбросов, куча которых покоилась недалеко от задней стены.
– Она расстроена, – произнес Крокус. Сапер тряхнул головой.
– Хм, расстроена! И это был аргумент, по причине которого мы не могли пытать заключенных?
– Апсала ничего об этом не помнит.
– Зато я помню, парень, и признаюсь, что воспоминания об этих событиях совсем не дают положительных эмоций.
– Но ведь она просто рыбачка.
– Да, была большую часть времени, – сказал Скрипач. – Но иногда... – он покачал головой.
Крокус вздохнул, а затем решил переменить тему разговора.
