– Ой, по большей части все подобные сплетни – сплошная ерунда. Теперь я начинаю понимать, почему ты не просишь за это никаких денег.
Бенет опустил глаза на огромную Книгу записи актов, лежащую на столе.
– Ты подсчитал количество утренних жертв? А был ли среди них интересующий тебя человек?
– Я не пытался найти кого-то определенного, Бенет. Ты полагаешь, что я догадался о чем-то важном? Это полная чушь – я начинаю терять терпение.
– Среди жертв было четыре мага...
– С меня достаточно. Зачем ты пришел?
Бенет пожал плечами, будто отбрасывая собственные сомнения.
– Подарок, – ответил он, указывая на Фелисин. – Очень молодая, послушная и до одурения страстная. Никакого духа сопротивления – делает все, что ни попросишь, Саварк.
Капитан еще больше нахмурился.
– В обмен, – продолжал Бенет, – я хочу получить ответ на один лишь вопрос. Раб Баудин был арестован сегодня утром – почему?
Фелисин сощурилась. Баудин? Она помотала головой, пытаясь отделаться от тумана дурханга, который сковывал ее разум все последние дни. Было ли это важно?
– Он арестован в Долине Выносливости после объявления комендантского часа. Этот громила попытался удрать, но мои люди его опознали, а сегодня утром – арестовали – водянистый взгляд Саварка скользнул по Фелисин. – Ты сказал, она очень молодая? Восемнадцать, может быть, девятнадцать лет. Вероятно, Бенет, ты начал стареть, если называешь это слишком молодым товаром.
– Ей пятнадцать, Саварк, причем она очень опытная. Прибыла на транспортном корабле двумя рейсами раньше.
Глаза капитана вновь пристально уставились на нее, и Фелисин внезапно с удивлением для себя обнаружила, что лицо Саварка побелело как мел.
Бенет вскочил на ноги.
– Я приведу других, у меня есть две прекрасные молодки с последнего рейса, – он подошел к Фелисин и рывком поднял ее на ноги. – Я гарантирую твое удовлетворение, капитан. Они окажутся здесь через час...
– Бенет, – произнес мягким голосом Саварк. – Баудин работает на тебя, не так ли?
– Да нет, я только знаком с ним. Этот человек не внушает мне особого доверия... Вопрос был задан только потому, что Баудин входит в состав моей команды, а потеря такого силача в значительной мере замедлит темпы нашей работы, начиная уже с завтрашнего дня.
– Оставь его в покое, Бенет.
«Ни один из этих людей не верит друг другу», – такая мысль как вспышка сверкнула в мозгу Фелисин. Она вздохнула: «Что-то случилось, и я обязана об этом хорошо подумать. Мне нужно запомнить весь сегодняшний разговор... Прямо сейчас».
В ответ на указание Саварка Бенет глубоко вздохнул.
– В таком случае, мне придется именно так и поступить. До скорого, капитан.
Фелисин абсолютно не сопротивлялась, когда Бенет подталкивал ее вниз по лестнице. Взяв девушку за руку, он с силой потащил ее через Круг, не обратив никакого внимания на усмешку стоящего у двери охранника. Тяжело дыша, громила толкнул ее в тень аллеи, а затем резко дернул, развернув к себе.
Его голос заскрипел как несмазанная телега.
– Ты кто – его давно потерянная дочь? Дыханье Худа – прочисти свои мозги! Ответь мне сию минуту, что случилось в кабинете капитана? Баудин? Кем тебе приходится Баудин?
– Он... Он... Никто...
Через мгновение Фелисин почувствовала сильнейший удар в челюсть, будто на голову обрушился огромный мешок с камнями. Из глаз посыпались искры, и она повалилась ничком ни землю. Из носа хлынула кровь: лежа на гниющих отходах, девушка увидела лужицу крови, которая быстро растекалась во все стороны по пыли.
Бенет рывком поднял ее на ноги и вновь швырнул на деревянную стену забора.
– Твое полное имя, девушка. Скажи мне!
– Фелисин, – пробормотала она. – Только это. Прорычав, он вновь поднял руку для удара.
Девушка подняла глаза и уставилась на отметину зубов, оставленных ею на руке Бенета.
– Нет, я клянусь! Я найденыш!
– Что?
– Меня обнаружили монахи у стен монастыря Фенира на острове Малаз – монахи, которых Лейсин объявила вне закона. А Гебориец...
– Твой корабль прибыл из Унты, девушка. Зачем ты врешь? Наверное, ты из благородного сословия...
– Нет, просто ко мне очень хорошо относились. Пожалуйста, Бенет, я не вру! Поведение Саварка мне совсем не понятно; может быть, ради спасения своей жизни Баудин просто наплел какую-то историю...
– Твой корабль прибыл с Унты, и ты никогда не была на острове Малаз. Около какого города располагался твой монастырь?
– Около Джакаты. На острове только два города – он да Малаз, в который я ездила на летние каникулы. Клянусь, меня готовили стать жрицей. Спроси Геборийца, Бенет, пожалуйста!
– Назови мне имя самого бедного района Малаза.
– Самого бедного?
– Ты не спрашивай, ты называй!
– Я не знаю! Храм Фенира располагался перед пристанью! Я не знаю, был ли он самым бедным. За границами города начинались трущобы, которые шли вдоль всей дороги на Джакату. Я была там всего лишь один раз летом и практически ничего не видела – мне не позволяли смотреть вокруг. Пожалуйста, Бенет! Я не понимаю, к чему весь этот допрос, почему ты причиняешь мне боль? Я делала все, что ты приказывал, – спала с твоими друзьями, позволяла мною торговать, превратив свое тело в разменную монету...
Он ударил ее вновь, не пытаясь более найти хоть какие-то объяснения среди потока безумной лжи. В глазах Бенета все больше и больше начинала блестеть неистовая ярость. Он бил ее методично, предаваясь молчаливой, холодной злобе. После нескольких первых ударов девушка уже перестала реагировать на боль, она ощущала только прохладную пыль тенистой аллеи, которая, словно бальзам, покрыла всю ее плоть. Фелисин изо всех сил старалась сконцентрироваться на собственном дыхании: это стало ее единственной задачей – не обращать никакого внимания на приближающуюся агонию и почувствовать, как воздух входит внутрь, а затем медленно расслабиться, позволив спокойным потокам сознания унести боль в никуда.
В конце концов девушка поняла, что Бенет остановился. Возможно, он и стукнул-то ее всего несколько раз, а сейчас этого человека рядом не оказалось. На аллею опустился закат: она лежала в одиночестве, глядя пустыми глазами на узкий клочок темного неба над головой. Порой она слышала редкие голоса на улице за спиной, однако к той просеке, где, свернувшись, лежала сейчас девушка, никто не приближался.
Фелисин очнулась вновь гораздо позднее. Вероятно, она потеряла сознание, пытаясь проползти к выходу из леса: зажженные факелы, освещающие Рабочую дорогу, оказались теперь в дюжине шагов спереди. На фоне светлой мостовой виднелись бегущие темные фигуры, а сквозь непрерывный звон в ушах доносились непонятные крики и вопли. Воздух наполнился запахом дыма. Девушка попыталась продолжить свой нелегкий путь, однако сознание вновь изменило ей, и она провалилась в черную бездну.
Холодное полотенце... Кто-то водит им по лбу... Фелисин открыла глаза.
Гебориец склонился над ней, пытаясь определить подвижность зрачков.
– Неужели ты вновь с нами, девушка?
Ее челюсть неимоверно ныла, а губы ссохлись друг с другом плотной коркой. Кивнув, она, наконец, сообразила, что находится на собственной кровати.
– Я хочу немного смазать губы маслом: нам нужно их обязательно раскрыть, чтобы ты могла утолить жажду.
Девушка кивнула вновь. Пытаясь собрать остатки воли, она упорно сопротивлялась той чудовищной боли, которая пронзила тело после того, как Гебориец принялся смазывать ее губы клочком одежды, пропитанным оливковым маслом. Одновременно он рассказывал свои приключения.
– Эта ночь стала богатой на события для всех. Баудин совершил побег из тюрьмы, по пути с целью диверсии ухитрившись поджечь несколько зданий. Сейчас он скрывается где-то в трущобах Черепной Чаши. Однако никто не пытался взобраться на стены или попробовать бежать через Озеро Утопленников: вдоль всей Дороги Жуков до самой вершины стоит кордон охранников, который в любом случае не удастся пройти. Саварк объявил награду тому, кто поймает Баудина живым, и, по моему глубочайшему убеждению, дело вовсе не в том, что при побеге тому удалось свернуть шею троим людям капитана. Что ты думаешь по этому поводу? После этого Бенет объявил об утренней пропаже Фелисин из прядильни. Данное известие заставило меня очень удивиться и встревожиться. Когда настало время обеденного перерыва, я направился к этому ублюдку, надеясь выяснить всю правду. Однако Бенет начал вновь плести сказки, будто видел тебя последний раз у Буллы только лишь прошлой ночью и что отпустил тебя на все четыре стороны вследствие крайнего обоюдного истощения. Еще он добавил, что пристрастие Фелисин к зелью приняло угрожающие масштабы: «Она дышит дымом этой гадости чаще, чем воздухом». Однако, выслушивая все эти бредни, я заметил на его пальцах отпечатки зубов. Конечно, я видел, что в течение последней ночи Бенет принимал участие в какой-то драке, однако неужели его единственным ранением стала отметка чьих-то зубов? Что ж, после этого стало все ясно, а поскольку в такой суматохе о старом Геборийце никто и не вспомнил, я провел всю вторую половину дня прочесывая аллеи, ожидая обнаружить худшее...
