Сергей Лукьяненко - Пограничное время

Из «кухни» я двинулся к дверям ванной комнаты. Не выставлять унитазы и джакузи на всеобщее обозрение у меня, видимо, ума хватило... Я открыл дверь и оглядел ванную. Ничего, метров десять—двенадцать. Симпатичный бирюзовый кафель. Футуристического вида душевая кабина – даже предположить страшно, сколько такая стоит и что в нее напичкано. А вот джакузи не было. Ванны вообще не было – только из угла торчали заглушенные водопроводные трубы, И еще... Заметавшись по ванной, я убедился, что страшная догадка верна. Унитаза здесь тоже не было! Только забитая деревянным кляпом канализационная труба. Ну, спасибо, Гесер! Стоп, без паники, в таких квартирах не делают один санузел. Должен быть еще один —гостевой, детский, для прислуги... Я выскочил в студию и, действительно, обнаружил еще одну дверь углу, у самого входа. Предчувствия меня не обманули ~– это был гостевой санузел. Ванна здесь и не предполагалась, душевая кабинка была попроще. Вместо унитаза нашлась еще одна заглушенная труба. Беда. Влип! Нет, я понимаю, настоящие профессионалы не обращают внимания на такие мелочи. Если Джеймс Бонд и заходит в туалет, то только для того, чтобы подслушать чужой разговор или ухлопать затаившегося в смывном бачке злодея. Но мне-то здесь жить! Несколько секунд я был близок к тому, чтобы позвонить Гесеру и потребовать сантехника со всем необходимым оборудованием. А потом представил себе его реакцию. Почему-то Гесер в моем воображении улыбался. Потом издыхал и отдавал команду – после чего в «Ассоль» приезжал какой-нибудь самый главный сантехник Москвы и лично монтировал унитаз. А Гесер улыбался и качал головой. Маги его уровня не ошибаются по мелочам. Их ошибки – это пылающие города, кровавые войны и импичменты президентов. Но никак не забытые бытовые удобства. Если в моей квартире нет унитаза, значит, так и должно быть. Я снова обследовал свое жизненное пространство. Нашел свернутый в рулон матрас и упаковку с постельным бельем веселенькой расцветки. Расстелил матрас, распаковал сумку со своими вещами. Переоделся в джинсы и футболку – ну не ходить же в галстуке по квартире! Достал ноутбук, – кстати, мне что, через мобильник в Интернет выходить? Пришлось устроить в квартире еще один обыск. Подключение к сети нашлось в стене большой ванной комнаты, хорошо еще, со стороны студни. Я решил, что это неспроста и заглянул в ванную. Так и есть – рядом с несуществующим унитазом была еще одна сетевая розетка. Странные были у меня вкусы, когда я делал ремонт... Сеть работала. Уже хорошо, но ведь я сюда не за тем приехал.

Чтобы хоть как-то разогнать давящую тишину, я открыл окна. В комнаты ворвался теплый вечер. За рекой светились окна домов —обычных, человеческих. И все та же тишина. Неудивительно, первый час ночи. Я достал плеер. Порылся в дисках, выбрал «Белую гвардию – группу, которая никогда не будет лидировать в хит-парадах МТВ и собирать стадионы. Нацепил наушники и растянулся на матрасе.

Поймав себя на том, что пытаюсь немелодично подпевать тихому женскому голосу, я стянул наушники, выключил плеер. Нет. Я сюда не бездельничать приехал.

Что на моем месте предпринял бы Джеймс Бонд? Нашел таинственного Иного-предателя, его клиента-человека и автора подметного письма. А что предприму я? Буду искать то, что мне просто жизненно необходимо! В конце концов, внизу, у охраны, должны быть удобства... Где-то за окном, казалось – совсем рядом, тяжело ухнула бас-гитара. Я вскочил, но в квартире никого не обнаружил. – Здорово, братва! – разнеслось за окнами. Я перегнулся через подоконник, окинул взглядом стену «Ассоли». И обнаружил на два этажа выше открытые окна, из которых и доносились блатные аккорды в неожиданном переложении для бас-гитары.

Невозможно было даже представить больший контраст, чем тихий голос Зои Ященко, солистки «Белой гвардии», и этот немыслимый шансон на бас-гитаре. Но песня почему-то мне нравилась. А певец, исполнив проигрыш на трех аккордах, стал сокрушаться дальше:

Я захохотал. Все атрибуты блатных песен присутствовали – лирический герой вспоминал дни былой славы, описывал свое нынешнее состояние и сокрушался, что былого великолепия ему уже не добиться. И было у меня сильное подозрение, что если прокрутить эту песенку по «Радио Шансон», то девяносто процентов слушателей даже не заподозрят насмешки. Гитара издала несколько вздохов. И тот же голос запел новую песню:

Музыка прервалась. Кто-то печально вздохнул и принялся перебирать струны.

Я больше не колебался. Порылся в картонной коробке, достал бутылку водки и батон копченой колбасы. Выскочил на плошадку, захлопнул дверь и двинулся вверх по лестнице. Найти квартиру полуночного барда оказалось не сложнее, чем обнаружить спрятанный в кустах отбойный молоток, Включенный отбойный молоток.

Я позвонил, совершенно не уверенный, что меня услышат. Но музыка прервалась, а через некоторое время дверь открылась.

На пороге, добродушно улыбаясь, стоял невысокий коренастый мужчина лет тридцати. В руках он держал предмет преступления – бас-гитару. С каким-то мрачным удовлетворением я заметил, что он тоже стрижен «под бандита». На барде были заношенные джинсы и очень занятная футболка – десантник в русском обмундировании огромным ножом перерезал горло негру в американской форме. Ниже шла гордая надпись: «Мы можем напомнить, кто выиграл вторую мировую войну!» – Тоже ничего, – глядя на мою футболку, сказал гитарист. – Давай.

Забрав водку и колбасу, он двинулся в глубь своей квартиры. Я посмотрел на него сквозь Сумрак. Человек. И такая перемешанная аура, что я с ходу отказался от попыток понять его характер. Серые, розовые, красные, синие тона... ничего себе коктейль. Я двинулся за гитаристом. Квартира у него оказалась раза в два больше моей. Ох, не игрой на гитаре он на нее заработал... Впрочем, это не мое дело. Куда смешнее, что, кроме размера, квартира выглядела точной копией моей. Начальные следы великолепного ремонта, спешно свернутого, а отчасти и не доведенного до конца.

Посреди чудовищного жилого пространства – пятнадцать на пятнадцать метров, не меньше – стоял стул, перед ним – микрофон на штанге, хороший профессиональный усилитель и две чудовищные колонки. А еще у стены стояли три огромных холодильника «Бош». Гитарист открыл самый большой – тот оказался абсолютно пустым, и поместил бутылку водки в морозилку. Пояснил: – Теплая. – Холодильником не обзавелся. – Бывает, – согласился бард. – Лас – Чего «лас»? – не понял я. – Зовут меня так. Лас. Не по паспорту. – Антон, – представился я. – По паспорту. – Бывает, —• признал бард. – Издалека пришел? – На восьмом живу, – объяснил я.

Лас задумчиво почесал затылок. Посмотрел на открытые окна, пояснил: – Я открыл, чтобы не так громко было. А то уши не выдерживают. Собирался туг звукоизоляцию делать, но деньги кончились. – Это, похоже, общая беда, – осторожно сказал я. – У меня даже унитаза нет. Лас торжествующе улыбнулся: – У меня есть. Уже неделю, как есть! Вон та дверь. Вернувшись (Лас меланхолично нарезал колбасу), я не удержался и спросил: – А почему такой огромный и такой английский? – Ты фирменную наклейку на нем видел? – спросил Лас. – «Мы придумали первый унитаз». Ну как его не купить, за такую надпись-то? Я все собираюсь наклейку отсканировать и чуть-чуть подправить. Написать: «Мы научили людей...»! – Понял, – сказал я, – Зато у меня установлена душевая кабина. – Правда? – бард поднялся, – Три дня помыться не могу... Я протянул ему ключи. – Ты пока закуску организуй. – радостно сказал Лас. – Все равно водке еще минут десять стыть. А я быстро. Хлопнула дверь, и я остался в чужой квартире – наедине с включенным усилителем, нарезанной колбасой и огромными пустыми холодильниками.