– А что ты скажешь о своих компаньонах – этих недалеких парнях со своим дурацким культом?
– Грубые слова для священника Фенира...
– Священника, который был отлучен, не забывай. Девушка говорила истинную правду: моя душа теперь принадлежит только мне одному, и никому больше. Я отобрал ее у Фенира обратно.
– Не знал, что подобное возможно.
– Может быть, и невозможно. Пожалуйста, я не могу больше идти, маг. Наше путешествие было нелегким.
«Не только у тебя, старик».
Возвращаясь обратно, они больше не обменялись ни словом. Несмотря на весь хаос происходящего, Кульп предполагал, что эта часть плана должна была пройти гладко, без всяких зацепок. Они приблизятся к побережью. Они обнаружат ожидающего друга Антилопы. Кульп подавил свои дурные предчувствия, когда историк, подойдя к нему первым, попросил о помощи. «Идиот». Что ж, он заберет их с этого проклятого острова, переправит на материк, а дальше его миссия заканчивается. Он полностью выполнил все просьбы.
Солнце уже поднялось, и магический шторм над морем несколько удалился от берега: темный водоворот и бешеная энергия сейчас бушевали в самом центре пролива.
Из «Рипаты» принесли провизию. Гебориец присоединился к своим спутникам, когда им впервые за несколько дней досталась нормально приготовленная еда. Кульп подошел широкими шагами к тому месту, где Геслер наблюдал за парочкой спящих солдат, которые забрались под небольшой навес от солнца, смастеренный из паруса и четырех жердей.
Покрытое шрамами лицо капрала тронула ироничная улыбка.
– Это похоже на какую-то шутку Фенира, – произнес он. Кульп присел на корточки около капрала.
– Рад, что тебе нравится эта сцена.
– Юмор бога Вепря вовсе не предназначен для смеха, маг. Странно: я мог поклясться, что Властелин Лета был... здесь. Подобно ворону на плече священника.
– Ты когда-либо раньше ощущал прикосновение Фенира? Мужчина отрицательно покачал головой.
– Нет, подобного подарка судьба мне ни разу не принесла. Это было просто... ощущение, вот и все.
– Ну и как, сейчас оно сопровождает тебя тоже?
– Не думаю... Не знаю. Не имеет значения.
– Что с Истиной?
– Он принял слова Геборийца слишком близко к сердцу, по его мнению, священник Фенира изменил своему богу и предал всех нас. Но с ним будет все в порядке – я с Непоседой об этом позабочусь. А сейчас настало время ответить на несколько вопросов тебе. Как мы собираемся вернуться обратно на материк? Этот проклятый волшебник до сих пор караулит в море, не так ли?
– Священник обязательно проведет нас.
– Но как?
– Сейчас слишком долго объяснять, капрал, и все, о чем я сейчас могу думать, это только сон. Мое время для караула будет последним, – с этими словами маг поднялся и двинулся в сторону, пытаясь найти себе хоть какую-то тень.
Осторожная Фелисин, у которой не было сна ни в одном глазу, потерла себя руками от небольшого озноба, а затем увидела мага, который скользнул под тень небольшого растянутого паруса и начал готовиться ко сну. Затем она перевела взгляд на моряков и обрадовалось, почувствовав поднимающееся в себе чувство презрения. «Последователи Фенира, это же просто смешно. У этого бога Вепря нет абсолютно никаких мозгов. Эй, вы, дурачье, да ведь Фенир – то здесь, прячется среди мира смертных. Да ведь он сейчас беззащитен перед любым охотником с острым копьем. Мы видели его копыто, и за это можно поблагодарить нашего старика. Что бы вы ни намеревались теперь делать, скажите ему спасибо».
Баудин спустился к воде и обмыл свое тело. Возвратившись, он подошел к девушке; с его бороды капала вода.
– До сих пор еще боишься, Баудин? – спросила Фелисин. – Посмотри вон на тех солдат – видишь, один из них проснулся? Он слишком крут для тебя, не правда ли? А другой, с арбалетом? Тому совсем не трудно понять твою ужасную суть. Да, это сильный человек – гораздо сильнее тебя...
– Что, ты уже успела со всеми переспать? – проворчал он.
– Ты же меня использовал...
– И что с того, девушка? Ты рождена только для того, чтобы тобою пользовались всю жизнь.
– Худ бы тебя побрал, ублюдок!
Подойдя к ней вплотную, Баудин громко захохотал.
– Теперь тебе так и не удастся мне насолить – мы покидаем этот остров. Я выжил, прошел через это. И все, что ты способна сказать, не изменит моего настроения, девушка. Ничего.
– А что означает коготь, Баудин? – лицо громилы приняло безличную маску, но девушка продолжила: – Ты понимаешь, о чем идет речь – о той вещице, которую ты прячешь вместе с остальным воровским инструментом.
Наигранный непонимающий взгляд Баудина сказал, что тот абсолютно не собирается что-либо рассказывать. Девушка обернулась и увидела Геборийца, стоявшего на расстоянии нескольких шагов.
– Неужели я не ослышался? – спросил он. Одноухий громила будто набрал в рот воды.
Фелисин заметила, что на лице Геборийца появилось странное выражение; она поняла, что старика сильно взволновала тема их разговора. Он взглянул на девушку, а затем вновь уставился на Баудина. Через несколько минут, улыбнувшись, старик произнес:
– Что же, до сего момента это была чистая работа.
– В самом деле так думаешь? – спросил громила, повернув голову назад.
– Яне понимаю, о чем идет речь, Гебориец, – капризно произнесла Фелисин.
– Тебе следовало бы в свое время уделять побольше внимания домашнему репетитору, девушка.
– Объясни, что ты имеешь в виду.
– Только по образу и подобию Худа, – произнес он и заковылял прочь.
Фелисин еще сильнее сжала вокруг себя руки и обернулась лицом к проливу. «Мы все до сих пор живы, однако мне не стоит снижать бдительности. Надо перетерпеть еще совсем немного». Материк охвачен огнем восстания против Малазанской империи. Приятная мысль. Возможно, восстанию удастся добиться цели, и в этом случае падут и империя, и императрица, и адъюнкт. А в отсутствие Малазанской империи весь мир вновь охватят тишина и порядок. «Настанет конец репрессиям, конец угрозам заключения, каторги... Это же золотая мечта моей жизни и конечная цель множества жертв. В тот день, сестричка Тавори, когда тебя покинут все телохранители, появлюсь я. Клянусь – все будет именно так, и пусть слышат все боги и все существующие повелители демонов». Однако пока нужно попытаться прибрать к рукам тех людей, которые находятся сейчас вокруг. Как бы привлечь их на свою сторону? Однако эти мысли не касаются Геборийца с Баудином – для них уже слишком поздно. Однако все другие – маг, солдаты...
Фелисин встала.
Капрал, потирая сонные глаза, смотрел за ее приближением.
– Когда ты последний раз лежал в кровати с женщиной? – спросила, подойдя, девушка.
Однако ответ, который она услышала, принадлежал вовсе не капралу. Из-под паруса, где скрывались моряки, донесся веселый голос арбалетчика Непоседы:
– Ровно год и один день назад я оделся ночью точь-в-точь как канисская проститутка и дурачил Геслера несколько часов. Надо отдать должное: он был порядком пьян. А если уж говорить совсем откровенно, то я тоже.
В ответ капрал только проворчал:
– Во всем виновата проклятая солдатская жизнь. Со временем становишься не слишком-то разборчивым.
– И слишком пьяным, чтобы это имело хоть какое-то значение, – закончил арбалетчик.
– Ты добился своего. Непоседа, – но тут глаза капрала скользнули по Фелисин. – Знаешь что, девушка, играй-ка ты свои игры где-нибудь в другом месте. В этом, конечно, нет никакого преступления, однако мой богатый жизненный опыт подсказывает, что подобные предложения всегда имеют под собой какую-то эгоистическую основу. Девушка, в любом случае ты не способна купить то, что не продается.
– Я рассказала вам о Геборийце, – произнесла она. – Я не должна была этого делать.
– Слышишь, Непоседа? Эта девушка решила нас пожалеть.
– Но ведь он предаст вас. Этот старик уже сейчас вас ни во что не ставит.
Парень по имени Истина, услышав эти слова, поднялся с песка.
– Уходи, – приказал ей Геслер. – Мои люди пытаются хоть немного поспать.
Фелисин встретилась с расширенными голубыми глазами Истины: в них не было ничего, кроме детской невинности. Она послала ему легкий воздушный поцелуй, улыбнувшись, когда Истина покрылся стыдливым румянцем.
– Будь осторожен, а то твои ушки могут ненароком сгореть, – произнесла напоследок она.
– Дыхание Худа, – пробормотал Непоседа. – Давай-давай, парень. Она же хочет затащить тебя в постель. Попробуй, на что она способна?
– Не выйдет, – произнесла, разворачиваясь, она. – Я сплю только с мужчинами.
– Ты имела в виду, с глупцами, – поправил ее Геслер, начиная терять терпение.
Фелисин спустилась по пляжу и вошла по колени в теплую морскую воду. Она изучала «Ринату». Обгорелые участки на ее корпусе были закрашены редкими жирными мазками черной краски. Передний парапет баковой надстройки блестел так, будто дерево было покрыто множеством пластин кварца. Снасти были уже порядком протерты, а кое-где и оборваны.
