Самые тяжелые потери понесли Владетели. Абака четко планировал свои действия и наносил главный удар в сердце сопротивления. Для этой цели он использовал людей, которых не волновало, останутся ли они живыми после завершения операции или погибнут. Способность Ингер противостоять восстанию существенно ослабла.
Почти в то же время кадровые полки Южных лучников и Седлмейрский легкой пехоты принесли клятву верности королю Браги Второму.
Ингер, Майкл и Лиакопулос стояли у стола с расстеленной на нем картой Кавелина. Их голоса звучали негромко и очень озабоченно.
– Мы можем сбросить со счетов Делхаген, Холтслоу, Улмансейк и Ортвейн, – перечислил Майкл и добавил: – Проклятие! Четыре провинции уже потеряны. А ещё полдюжины находятся на подозрении.
– Как обстоят дела в других полках, генерал?
– Полк Дамхостерцев стоит за нас. На Форгребергцев и Личную гвардию королевы мы тоже можем положиться. Ну и гвардия, конечно, вполне надежна.
– А как Бреденбахцы и приграничные отряды? Особенно меня заботит настроение гарнизона, прикрывающего проход Савернейк.
– Приграничные отряды слишком рассредоточены для того, чтобы сознательно принять чью-либо сторону. Думаю, что они разделят позицию, господствующую в провинции их дислокации. Гарнизон Майсака выжидает. Из Бреденбаха я пока ничего не слышал.
– Сделайте что-нибудь. Если они от нас отколются… Только взгляните на эту треклятую карту. Мы потеряем тогда всю восточную часть королевства. Некоторые отряды расквартированы всего в нескольких милях от Форгреберга.
– Вы забыли о полке легкой пехоты из Мидленда, – заметил Майкл.
Этот полк не принимал участия в летних маневрах, и ни один человек из него не ушел с Рагнарсоном.
– Не будем говорить о мидлендцах, – сказала Ингер. – Здесь нам остается только молиться. Если они от нас отойдут – мы погибли.
– Не надо впадать в панику, – заметил Лиакопулос. – Этот полк в основном состоит из Вессонов, а Креденс никогда не пользовался среди них большим авторитетом.
– Узнайте, – распорядилась Ингер. – И сделайте это как можно скорее. Если они за нас, введите их в дело. Немедленно!
– Разрешите напомнить, ваше величество, что я ухожу в отставку и, насколько мне известно, меня должен заменить полковник Гейлз. Разве не так?
– Вы оба незаменимы на тех местах, которые сейчас занимаете. А вы, генерал, согласились быть рядом со мной до тех пор, пока я в вас нуждаюсь. Неужели ваша совесть не позволяет вам сражаться с Абакой?
– Мы можем сражаться с Креденсом, – вмешался Майкл. – Но нам это не нравится. Он наш друг.
– Нет, уже не друг. Полковник Абака встал на путь вражды. Послушайте. Я хочу нанести ответный удар. Как можно более сильный и как можно скорее. Во всяком случае, до того, как мятеж успеет перерасти в настоящую гражданскую войну. Способны ли вы примирить эту идею с вашим пониманием чувства долга?
– Хорошо, – сказал Майкл. – Хорошо. Приступаем к борьбе. Но прежде всего отдайте приказ удвоить охрану дворца. Нельзя исключать возможности новых покушений.
Майкл так и не признался, что сам привел в королевство убийц культа Хариш, а затем передал контроль над ними Абаке. Не стал он говорить и о том, что ему много известно о деятельности Креденса. Задачи, которые перед собой ставил Требилкок, не совпадали с целями обеих противоборствующих сторон.
* * *
Абака во все стороны рассылал убийц культа Хариш, держа войска Короны в постоянном напряжении. Дезертирство стало бичом как для армии мятежников, так и для регулярных частей королевства. Убийцы несколько раз покушались на жизнь Нората, и волшебник ещё дважды был ранен. Не имея поддержки своих колдовских монстров и будучи не в силах справиться с партизанской тактикой Абаки, волшебник нашел какой-то благовидный предлог и ретировался в Хаммад-аль-Накир. Однако следовало признать, что в его отсутствие дела у Мегелина действительно шли довольно скверно.
Приход зимы застал обе враждующие стороны в состоянии паралича. Ингер контролировала города и замки, Абака же держал под контролем всю сельскую местность. Солдаты с обеих сторон не проявляли большого желания изменить сложившуюся ситуацию. Им не хотелось воевать против тех людей, с которыми они сражались плечом к плечу во время Великих Восточных Войн.
Майкл оказался между двумя враждующими сторонами. Он вел игру, масштабы и цели которой были известны лишь ему одному. Каждый из противников видел в нем своего человека. На самом же деле Майкл начал вести собственную войну в качестве третьей силы. Война эта была крайне опасной, ему ни на миг нельзя было терять бдительность. Что бы Майкл ни думал, что бы ни говорил, как бы ни притворялся перед другими и самим собой, он понимал – подлинных друзей у него в Кавелине не осталось. Это королевство-каннибал сожрало их всех.
Впервые в своей жизни Майкл испытывал страх. Это было всего лишь легкое прикосновение страха, даже, скорее, опасение провала, но тем не менее он боялся.
– Будь ты проклят, Браги, – повторял он снова и снова, словно это было какое-то заклинание. – Почему ты решил к концу свихнуться? Почему ты сбежал, взвалив всю ответственность на нас?
В разгар зимы в те моменты, когда Ингер или Креденс за ним не наблюдали, Майкл исчезал. Появлялся на поверхности он лишь изредка, без всякой системы и в самых неожиданных местах. Как сказал, находясь на смертном одре, Дерел Пратаксис, у Майкла была своя теневая империя и свое теневое правительство. Он просто исчезал в этом темном мире, жители которого были бесконечно верны как ему лично, так и его мечте. Подданные его империи находились повсюду и были столь же похожи на фантомы, как и он сам.
Майкл превратился в невидимую подводную скалу в потоке войны. Этой скалы никто не видел, но присутствие ощущали все. Никто до конца не мог понять того, что происходит, однако всем при составлении любых планов приходилось учитывать наличие какой-то третьей силы. Майкл оставался под водой как скала. Всем приходилось действовать с оглядкой и соблюдать никем не писанные правила. Кавелину это шло только на пользу. Тот, кто пытался игнорировать Майкла, подвергал себя огромному риску.
Конечная цель той войны, которую вел Майкл, заключалась в выигрыше времени. Ему было известно нечто такое, о чем не подозревали все остальные основные участники политических игр. Только Кристен, Ширили и дети Рагнарсона были посвящены в его тайну.
Выиграть время. Дождаться того момента, когда появится возможность развязать настоящий ураган. Этот ураган явится расплатой за все хищные устремления с их враждой и кровью… Майкл верил в то, что расплата неизбежно наступит. Жестокий ураган придет.
Это должно произойти потому, что в Троейсе есть человек, который не умер и который решил вступить на тот путь, который должен превратить его сердце в слиток холодной стали.
