Покинуты оказались ближние и дальние дозорные посты. Сам посёлок охраняли едва ли пять-шесть умеющих наводить самострел или сплести боевое заклинание. Даже Файлинь – под страхом изгнания – оторвали от несчастных неведомцев, послав в цепь рядовой досмотрщицей.
Ходили широкими кругами, от одного края принадлежавших клану земель до другого. Никто, само собой, не знал, здесь ли Джейана или, может, за тысячу тысяч поприщ отсюда – но это Фатиму и не волновало. Учитель сказал – надо, и, значит, они обшарят каждый кустик в своих лесах, чтобы честно потом ответить на строгий вопрос Всеотца «что содеяли вы для поимки отступницы?!».
Девчонки, особенно из свиты Фатимы, и в самом деле старались как могли. Понимали – обратно дороги нет, вернётся Неистовая, так спросит, что пух-перо до самого Змеиного Холма полетит. Парни, напротив, глядели вполглаза, слушали вполуха – мол, не указ нам эта Фатима. Хотя слова Учителя о бедах действительно напугали, и изрядно.
– Стойте! – Фатима резко вскинула руку и замерла, прислушиваясь. Несколько мгновений простояла зажмурив глаза, а потом так же резко рубанула поднятой ладонью.
– Возвращаемся! Ведунская тварь у ворот! Олеся, Линда, Гилви, Салли! За мной!
Заклятие мгновенного перемещения с места на место, одно из величайших заклятий, было даровано Фатиме Учителем без обязательной для прочих защиты. Правда, эта штука требовала уймы сил, вдобавок перенестись можно было лишь в строго определённые места – например, из леса к посёлку. Учитель строго предупредил, что очень скоро этот праздник жизни кончится – как только Всеотец окончательно замкнёт золотым ключом подземные источники Силы; но пока ещё чары эти действовали. Чем Фатима и не преминула воспользоваться.
Они вынырнули из тьмы краткого небытия в полусотне шагов от возведённой Землеройным Червём стены.
…Тварь Ведунов и в самом деле стояла, бессмысленно пялясь на запертые ворота. А вместе с ним…
– Ламия! – азартно заверещала Гилви. За серовато-зелёной, бугристой от мышц спиной чудовища и впрямь пряталось тоненькое существо в вызывающе коротком и не по времени года легком платьице.
– Девчонки, все вместе, сеть!..
И тут чудовище повернулось.
Кто-то рядом с Фатимой беспомощно пискнул. И было отчего.
Потому что чудные золотистые волосы Лиззи с их единственным, неповторимым отливом все узнали тотчас же.
– Великий Дух! – вырвалось у Олеси.
Фатима что было силы вонзила ногти в собственные ладони. Боль помогает преодолеть вражьи мороки; однако на сей раз, даже подкреплённое заклятием, вернейшее средство дало сбой. Чары не рассеялись, на руках твари по-прежнему лежала девочка, а не мшистое полено или ещё что похуже.
Заклятие ловчей сети распадалось, так и не успев набрать нужную мощь.
И тут тварь Ведунов заговорила. Голос показался Фатиме странно-знакомым, хотя кого он ей напоминал, она вспомнить так и не смогла.
– Твердислав исполнил Долг Крови! – не без мрачной торжественности возвестило чудовище. – Он спас Лиззи… и вот она здесь.
У Фатимы язык присох к нёбу. Пожалуй, впервые она не нашлась что сказать. Девчонка на руках говорящего зверя точно была Лиззи… тут её, опытную Ворожею, не обманешь. Но… само это чудище… ламия… неужто Твердислав спелся с Ведунами. Да как же тогда Великий Дух мог призвать его к себе?!
– Лиззи… она очень больна, – продолжало тем временем чудовище. Дрожащая ламия пряталась у него за спиной. – Ещё немного, и… спасите её, – зверь опустил ребёнка наземь. Не поворачиваясь к Ворожеям спиной, начал медленно отступать к ближайшим зарослям.
Гилви атаковала внезапно и резко, в лучшем стиле Неистовой Джейаны. Голубая молния вспорола прозрачный осенний аэр; она лопнула с оглушительным грохотом, однако тварь успела в последний момент пригнуться. Все видели, как капли голубого огня скатывались по чешуйчатой броне, не причиняя заметного вреда.
– Гилви! – вскрик Фатимы хлестнул, точно кнут. Как она смела – начать без команды главной Ворожеи клана?!
Тварь Ведунов уже вскочила на ноги. Подхватив на руки ламию, она на удивление шустро рванулась прочь. Девочка с разметавшимися золотыми волосами неподвижно лежала на земле, точно брошенная игрушка.
Всё это было слишком невероятно, чтобы оказаться правдой. Кто знает, может, под истинной личиной несчастной Лиззи прячется теперь жуткий монстр, сотворённый на погибель всего клана? Не лучше ли его уничтожить прямо сейчас, даже и не приближаясь?
– Фатима, уйдёт! – простонала Гилви, приседая и зажимая руки коленками от нетерпения пустить в ход ещё что-нибудь из своего богатого арсенала.
Чудовище явно не собиралось принимать бой. Улепётывало во все лопатки; расстояние увеличивалось с каждым мигом, однако Гилви, не утерпев, вновь метнула вслед любимое свое копьё, всё сотканное из чистого, невероятно горячего пламени – им девчонка пробивала навылет гранитные глыбы в полтора обхвата, – и на сей раз попала.
Зверя швырнуло вперёд, словно в него угодила не струя огня, а тяжёлое катапультное ядро. Он с треском проломил целую просеку в молодой поросли игольников; упал, перекувырнулся через голову, однако ж с поразительной ловкостью вскочил, вновь подхватил ламию на руки – и был таков.
С лёгким треском занялись кусты.
Не обращая внимания на разгорающийся пожар (в случае надобности – моментом дождь вызовем, да такой, что любое пламя вмиг собьём), Фатима и её свита осторожно, мелкими шажками начали приближаться к неподвижной Лиззи – или, точнее, к тому неведомому, что как две капли воды походило на пропавшую малышку.
– Осторожнее! – пресекла возможную самодеятельность Фатима. – Кто без меня хоть самую малость сколдует – руки-ноги повыдергаю. Тебя, Гилви, это особенно касается. Ещё раз ссамовольничаешь… – И кроткая, тихая Фати сунула девчонке под нос маленький, но крепкий кулачок.
Круг Ворожей склонился над лежащей девочкой. Да, плоха, да, очень плоха… но как знать, не уловка ли это? Не западня ли?
Первой, как ни странно, преодолела страх именно Линда.
– Фати, нет тут подвоха… Духом Великим клянусь! – она вцепилась в локоть Ворожее. – Ну хочешь, я сама её понесу?!
Позволить какой-то там Линде перещеголять смелостью её, Фатиму?! Да никогда!
– Не вздумай! – стали в этих словах хватило бы, наверное, на сотню добрых мечей.
– Да она ж умирает, Фати!
– Сама вижу, – проворчала Ворожея.
Проклятые чары наконец-то возымели действие. По заветам Великого Духа, у Ведунов нет таких заклинаний, которые нельзя было б осилить противоклятиями. Перед Фатимой и в самом деле лежала Лиззи… без чувств, едва живая и притом стремительно теряющая последние капли Дара Всеотца .
Линда подхватила девочку на руки.
– Ворота открыть! – зычно скомандовала Фатима. Смешно – раньше никто в целом клане и помыслить не мог, что подруга Джейаны способна на такое.
И закрутилось. Подозрения Вождь-Ворожеи никуда не исчезли, лишь на время отступили в тень. Пусть этой с неба свалившейся Лиззи сперва займутся травницы… если, конечно, они ещё могут хоть что-то сделать с этим полутрупом. Прошлый раз они вдвоём с Джейаной почти вытащили Лиззи из чертогов Великого Духа; вытащили, но, видать, хворь так до конца и не изгнали – девчонка умирает, ясно как день. И непохоже, чтобы её в плену особенно мучили… больше на болезнь смахивает…
По счастью, травницы никуда не ходили, оставались в посёлке при малышах и роженицах – этих последних, что ни месяц, всё больше и больше. Хорошо.
Растёт клан – под твоей, Фатима, рукой растёт! Есть от чего возгордиться.
Ирка вскинулась тотчас, помчалась разводить свои умопомрачительные отвары; несколько капель чёрной как смоль настойки, осторожно добытой из запылённой заветной бутыли «на самый крайний случай», мигом прогнали с лица Лиззи смертельную бледность, девочка задышала ровнее. Ирка же, облегчённо вздохнув, заметалась по комнате, точно дикая кошка, с неподражаемой меткостью выхватывая нужные ей пучки трав из густо покрывавшего стены ковра сухих растений.
Фатима прищурилась. Что-то не припоминала она этой тёмной бутылочки… да и прошлый раз, когда спасали всё ту же Лиззи, Ирка это снадобье не доставала.
Словно прочитав мысли Фати (а может, и прочитав; травницы, они на всякое способны), Ирка повернула голову:
– Прошлый раз много хуже было. Душа уходила. С полдороги вернули. А теперь нет. Средство же это такое, что при душе уходящей лучше и не пробовать – только конец убыстришь… Да ты что, Фати, сама не чувствуешь? – напоследок удивилась травница.
Фатима отмолчалась. В самом деле странно… раньше она много занималась как раз целительством, не травничала, а именно исцеляла, врачевала… и умела с полувзгляда распознать любую мыслимую и немыслимую хворь. А теперь… раньше, в суматохе повседневных дел, внимание не слишком обращала, только теперь заметила, что видит лишь общую тёмную ауру нездоровья, беды, близкой смерти, и больше – ничего. Деталей, мелочей, из которых и складывался талант целителя, она различить уже не могла.
