Женщина корчилась, стоя на коленях и выплевывала кровь.
– Позвольте пройти, – сказал он, но они не шелохнулись.
Оттесненный стеной плеч, он смотрел как она умирает или входит в кому. И умирающая глядела на него.
Он попытался уйти, надеясь, что теперь, когда их внимание отвлечено, они не будут возражать. Он продвинулся к следующему углу, пошел, побежал.
Они были у него за спиной.
Побег являлся ошибкой, теперь он почувствовал никем не сдерживаемый порыв. Кто-то чем-то швырнул.
Камень ударился о мостовую, пролетел далеко, не представляя опасности. Еще один плохой признак.
Однако теперь, когда начал, он не мог остановиться. Скорость требовала еще большей скорости. Он выронил тюк и устремился вперед.
Камни стали падать вокруг.
Один коснулся головы, прошелся по волосам.
– Убийца! Убийца!
– Что они предпримут? – думал он.
Он оценил свое имущество и подумал о возможном выкупе. В прошлом были способы откупиться, находясь в напряженных ситуациях. Эта, правда, кажется из тех, что не может разрешиться таким способом.
Небольшой камень пролетел и ударился о стену здания. Следующий по руке, причинив сильную боль.
У него не было оружия. Он ничего не мог сделать, чтобы укротить их сумасшествие; бешенство, вот то, на что он их обрекал.
Еще камень просвистел у самого уха. Он пригнул голову.
– Ублюдок! – назвал кто-то.
– Вы не понимаете, что делаете! – выкрикнул он. – Это случайность!
Он почувствовал что-то влажное на шее. Прикоснулся, и кончики пальцев окрасила кровь. Еще один камень ударил его.
Мог он ринутся на склад? Может найдет убежище в каком-нибудь месте товарооборота? Он осмотрелся, но обнаружил, что, кажется, все заперто. Где же полиция?
Несколько камней попали в спину. Он покачнулся от сильного удара, причинившего острую боль.
– Я пришел, чтобы помочь… – начал Хейдель.
– Убийца!
Затем они стали осыпать его ударами, попадая под колени. Он встал и побежал. Большинство попало в цель, но он еще ковылял.
Он продолжал высматривать место укрытия – хоть какое и не замечал ни одного по пути.
Все больше камней попадало в цель, и он упал. На этот раз не поднялся так быстро. Он ощутил удары, и кто-то плюнул ему в лицо.
– Убийца!
– Пожалуйста… Послушайте! Я объясню.
– Убирайся к дьяволу!
Он полз, в конце концов свернувшись у стены, и теперь они подошли ближе. Пинки, плевки, камни.
– Пожалуйста! Я чист снова!
– Ублюдок!
Затем пришла ярость. Это неправильно, что с ним так обходятся, он чувствовал. Он пришел в город с гуманной целью. Он перенес такие тяготы, чтобы прийти в Италбар. А теперь истекал кровью на их улице и был осыпаем проклятиями. Кто они, чтобы судить его, как сделали это, называть его имя и оскорблять? Это чувство поднималось изнутри, и он знал, что имей силу, он бы распрямился и уничтожил их всех.
Ненависть, то чувство, близко ему не известное, наполнила тело холодным огнем. Он желал одного, не впасть в катарсис. Он будет носителем инфекции, чтобы заразить их всех.
Удары и ругательства не прекращались.
Он скрестил руки у живота так, чтобы защитить лицо и терпеть боль.
– Вы лучше убейте, – проговорил про себя Хейдель. – Потому что если не убьете, я вернусь.
Где он чувствовал такое прежде? Он не искал, но память сама подсказала.
Собор. Странтрианская гробница. Вот где он ощутил что-то схожее с этой ненавистью. Теперь он видел, что это правда. Странно, что это можно осуществить…
Его повязка спала, разорванная, правая коленная чашечка сместилась. Было потеряно несколько зубов, и кровь туманом застилала глаза. Толпа продолжала оскорблять его, и он вообще не знал, когда это прекратиться.
Возможно они думали, что убили его, так как Хейдель лежал, не двигаясь, Или, может, они устали, или устыдились. Он ничего не знал.
Он лежал здесь, свернувшись на мостовой, спиной к стене, что не подалась, чтобы предоставить убежище. Одинокий.
Что-то, как сон из бормотания, проклятий и удаляющихся шагов промелькнуло в его сознании.
Он закашлялся и сплюнул кровью.
– Хорошо, – проговорил он. – Вы попытались убить меня. Может думаете, удалось. Вы допустили ошибку. Вы позволили мне выжить. Какие бы ни были у вас намерения, никогда не просите о прощении. Вы допустили ошибку.
Затем он снова умер. Дождь мягко касался лица. Это то, что его пробудило. Был полдень, и каким-то образом он был перенесен в аллею. Он не помнил, как дополз, но был уверен, что никто ему не помог.
И снова произошел провал сознания, и когда Хейдель очнулся небо уже темнело. Теперь он промок насквозь, а дождь еще шел – или, может, снова начался; он не имел понятия. Хейдель облизал губы.
Сколько прошло времени? Он обнаружил свой хроно рядом. Разбит, конечно. Тело настойчиво обращало на себя внимание, хотя, что он с годами вытерпел.
Хорошо.
Они покалечили его. Они оскорбляли его.
Хорошо.
Он сплюнул и попытался рассмотреть смешалась ли с дождем кровь.
Вы знаете, кто я?
Я пришел сюда помочь. Я помог. Если я невольно явился причиной нескольких смертей, когда пытался помочь, серьезно ли вы думаете, что это было намеренно?
Нет?
Тогда почему так?
Я знаю.
Мы делаем, потому что чувствуем, что должны. Иногда мы в плену собственных эмоций, нашей гуманности – как я в иные дни. Возможно я заразил одного или всех, с которыми общался.
Но чтобы умирать… Сделал ли я такое кому другому намеренно?
Ни потом, ни прежде.
Хотя теперь вы показали мне другую сторону жизни.
У меня были иллюзии, слишком много, и они обернулись против меня. Вы ударами пробудили во мне ад, когда я просто пытался достичь аэродрома. О'кей.
Теперь вы имеете в моем лице врага. Увидим, сможете ли вы пойти тем путем, который избрали.
«Вы все знаете обо мне?»
«Я ходячая смерть.»
«Вы подумали, что теперь со мной сделали?»
«Если так, вы ошиблись.»
«Я шел помочь.»
«Я остался, чтобы убивать.»
Он лежал там долгие часы, прежде чем смог подняться и двигаться.
Д-р Пелс интересовался миром.
Они что-то имели для него. Они должны дать ему ключ.
Дейбанская лихорадка. Это было началом. Это послужило, чтобы навести его на след Х.. Теперь, когда ночь без конца и дни без счета окружали его, четкие мысли приходили и оставались, оставались на все более и более долгое время.
Х..
Х. нечто большее чем ключ к мвалакхаран кхурр…
Само присутствие Х. служило лекарством во многих необычных обстоятельствах.
Это действительная причина, – спрашивал себя Пелс, – по которой я на двадцать лет все отложил, чтобы отдать предпочтение этой линии атаки? Х. не может жить вечно, тогда как я могу. Смогу ли я полностью изучить этот феномен? Он приготовил Б Коли для дистанционного скачка. Затем перечитал записку, которую получил.
Слова «СМЕРТЬ» и «ПРЕОБРАЗОВАНИЕ» витали вокруг него.
Хейдель очнулся снова. Он лежал в канаве. Никого рядом. Еще была ночь. Земля влажная, местами грязь. Но дождь прекратился.
Он пополз, поднялся на ноги, пошатываясь пошел.
Хейдель зашагал по направлению к полю, к которому направлялся прежде. Он вспомнил кое-что о планировке. Он видел это, пока прогуливался, позже, позже, в тот день, когда давал кровь – когда?
Когда пришел, рядом с периметром он увидел ангар, который заметил.
Там…
Незаперто и теплый угол. Корпуса от некоторых видов оборудования были брошены здесь. Все они покрылись толстым слоем пыли, но это ничего. Он вновь закашлялся.
– Пару дней, – сказал себе Хейдель, – и шрамы зарубцуются. Это все.
Малакар выслушивал подборку новостей. Он сдерживался, прислушиваясь, и выключал. Он обдумывал, усваивая услышанное, снова включал.
Персей скользил под солнцами…
Он дремал при сводке погоды для одной сотни и еще двенадцати планет. Скука росла, пока он слушал Новости Центра. Он медитировал, размышляя о сексе, пока слышал программу с Пиурии.
Малакар торопился. Его корабль находился в ДС и не остановиться, пока не прибудет домой.
«Мы сделали это», – сказал Шинд.
«Мы сделали это», – отозвался он.
«И умрем?»
«Я должен сказать, у нас будет счет, прежде чем мы пробьемся в порт.»
Внутри высочайшей башни величайшего порта он сидел, единственный человек, противостоящий империи.
– Идиотизм? – спросил он себя. – Нет. Потому что они не могут мне повредить.
Вглядываясь вниз в океан, теперь на мгновение видимый, он обозревал мили водного пространства, что лежали за Манхеттенской Цитаделью, его домом.
Могло быть и хуже.
Каким образом?
Когда еще никого нет в порту, вы иногда излишне суетливы…
Смотря на воды, он видел пористый плюмаж, покрывавший их снова, как раскрытый веер.
Иногда, может быть…
Доктор Малакар Майлес был единственным человеком на Земле. Он был лордом, он был монархом. И он не печалился. Земля его. Никто еще не хотел ее.
