Но музей был безопасным местом. Здесь не было никаких падающих стен, а ниша, в которой он провел ночь, была превосходным убежищем. Прежде чем отправиться на вылазку, он свалил все свои запасы в углу.
Кобыле не хотелось покидать лес и озеро, но Форс все время тянул ее за повод и наконец привел к краю развалин. Они двигались медленным шагом, так как он хотел посмотреть, что лежало там, за острыми как копья осколками стекла, все еще державшимися в разбитых рамах витрин. Все эти здания некогда были магазинами. Сколько товаров, все еще стоящих того, чтобы их взять, уже утащили оттуда, он мог только догадываться. Но он разочарованно отвернулся от тканей, изъеденных насекомыми и сгнивших от времени.
В четвертом магазине, который он посетил, было нечто, намного более нужное. Неразбитая стеклянная витрина скрывала сокровище гораздо ценнее всего музея. Там находились коробки с бумагой, закрытые от пыли и большей частью сохранившиеся, целые коробки с пачками отдельных листов и карандаши!
Конечно, бумага была хрупкая, пожелтевшая и легко рвалась. Но в Айри ее можно будет превратить в порошок и переработать в годные для письма листы. А карандаши! Для них было мало хороших заменителей. А в третьей открытой им коробке они были даже цветными! Он заточил два из них охотничьим ножом и нарисовал славные красно-зеленые линии на пыльном полу.
Все это он должен был взять с собой. В задней части магазина он нашел металлическую коробку, которая показалась ему достаточно прочной, и в нее он запихал все, что смог. И это только из одного магазина! Каких же богатств можно было ждать от этого города!
Да ведь айринцы могли бы годами исследовать его и набирать здесь добычу, прежде чем истощатся все запасы. Открытые ими безопасные города были раньше известны другим племенам и почти обобраны дочиста. Или же они удерживались Чудищами и были небезопасны для посещения.
Форс пошел дальше, осколки стекла хрустели у него под ногами. Он огибал кучи обломков, через которые не мог перелезть. Такие кучи целиком забаррикадировали некоторые магазины, в других были небезопасны потолки.
Он побывал в некоторых неподалеку от писчебумажного магазина, прежде чем обнаружил другой легко доступный вход. Это был еще один магазин, торговавший некогда кольцами и камнями. Но все кругом было в ужасном беспорядке, словно его уже грабили раньше. Витрины были разбиты, и стекло смешалось на полу с металлом и камнями. Форс стоял в дверях потребовалось бы много времени, чтобы разобрать весь этот кавардак, а в этом не было никакой необходимости. Только когда он уже отворачивался, перед его глазами мелькнуло на полу нечто, что заставило его повернуться снова.
Это был ком грязи, засохшей и твердой, как камень. И в кем, словно в гипсе, запечатлелся глубоко вдавленный отпечаток части ноги. Он уже видел похожий отпечаток раньше, рядом с лужей свежей крови оленя. Эти длинные узкие следы пальцев с отпечатками когтей нельзя было бы забыть. Тот, другой отпечаток, был свежим. Этот был старым. Он мог быть сделан месяцы или даже годы назад. Грязь, сохранившая его, рассыпалась от толчка пальца Форса. Он вышел из магазина и встал спиной к ветхой стене. Инстинкт, заставивший его сделать это, заставил его посмотреть на улицу вправо и влево.
В разбитых окнах здания напротив гнездились птицы, влетавшие и вылетавшие по своим собственным делам. А меньше чем в десяти футах от него, на куче кирпича сидела большая серая крыса, вылизывавшая свой мех и смотревшая на него с почти разумным интересом. Это была очень большая крыса и исключительно бесстрашная. Но никакая крыса не могла оставить такого следа.
Форс позвал рыскавшую по округе Люру. С кошкой, которая вела для него разведку, он будет чувствовать себя более уверенно. Но он принимал во внимание та, что здесь было множество мест, где могла притаиться смерть за стенами, в перегородивших улицы кучах обломков, в открытых пещерах витрин.
За следующий час он преодолел около мили, придерживаясь главной улицы и посещая только те здания, которые Люра считала безопасными. Кобыла была навьючена странным набором узлов. Он понял, что не может и надеяться перевезти столько образцов всего этого изобилия. Он должен припрятать часть своих утренних находок в музее, взяв с собой наиболее ценные.
Теперь, когда город был открыт, жители Айри будут «работать» над ним очень эффективно, посылая знавших людей разбирать и выбирать то, в чем они больше всего нуждались и могли лучше всего использовать. Так что, чем скорее он двинется в обратный путь с полученными им знаниями, тем больше у них будет времени поработать здесь, прежде чем придет осень и настанет плохая погода.
День стал еще теплее, и из щелей в камнях начали вылетать и больно кусаться большие черные насекомые, доводя кобылу до такого бешенства, что он едва мог управлять ею. Лучше всего теперь было отправиться назад, на островок зелени к озеру, и рассортировать там свою добычу. Но когда они проходили мимо писчебумажного магазина, он зашел туда, в последний раз посмотреть, что приходилось оставлять здесь. Луч солнца прочертил яркую полосу на полу, осветив начерченные им карандашные линии. Но он был уверен, что не пользовался ни желтым, ни синим карандашом, хотя их тут было несколько.
Теперь же желтые и синие линии пересекали оставленные им красные и зеленые, и это было почти вызывающим. Коробки карандашей, сложенные им, чтобы унести позднее, были открыты, а две из них исчезли! Он мог видеть следы, отпечатавшиеся в пыли на полу. Отпечатки каблуков собственных сапог и пересекавшие их более бесформенные контуры. А в углу у двери кто-то выплюнул вишневую косточку!
Форс свистом подозвал Люру. Она изучила следы на полу и ждала инструкций. Но она не продемонстрировала того отвращения, с которым исследовала тот, более ранний след. Этот след мог быть оставлен степняком, исследовавшим город по собственному почину. Если это так, то Форсу следовало действовать быстро. Он должен вернуться в Айри и возвратиться сюда с подмогой, прежде чем какое-нибудь другое племя выдвинет законные притязания на богатства, хранящиеся здесь. Раз или два горцы уже были разочарованы подобным образом.
Теперь не могло и быть речи о том, чтобы захватить большую часть собранной им здесь добычи. Он должен припрятать ее здесь в музее и путешествовать по возможности налегке, чтобы выиграть время. Нахмурившись, он вышел из магазина, ускоряя свои шаги, и рванул кобылу за повод.
Они вошли в лес, двигаясь через прогалину по направлению к музею.
Когда они проходили мимо озера, кобыла всхрапнула. Форс потянул ее за собой, ведя вверх по лестнице, чтобы там освободить от груза. Он сложил узлы в комнате, которую считал теперь своей собственной, и пустил кобылу пастись. Люра посторожит ее, пока у него не появится время для того, чтобы привести все в порядок.
Но когда Форс разложил на полу всю утреннюю добычу, он обнаружил, что выбирать необходимое – дело очень трудное. Если он возьмет это – тогда он не сможет увезти то – а то могло произвести большое впечатление на жителей Айри и специалистов. Он разложил все в стопки и три-четыре раза полностью переложил все их содержимое. Но в конце концов он упаковал тюк, который, как он надеялся, лучше всего продемонстрирует клану горцев качество его находок и послужит хорошим доказательством его таланта в выборе вещей.
Остальное можно будет легко спрятать в обширных залах этого здания, пока он снова сюда не вернется.
Он вздохнул и начал приводить в порядок отложенное. Столько всего приходилось оставлять – ему понадобился бы караван вьючных лошадей, такой, какие использовали степные племена, чтобы перевезти все добро. Покатился барабан. Он поднял его, и потер пальцами верх, чтобы снова услышать этот пульсирующий странный звук. Затем он слегка постучал по нему ногтями, и звук жутковато разнесся по залам.
Это, должно быть, был тот самый барабан, который звучал в ночи после его схватки с кабаном. Сигнал! Он не мог удержаться от того, чтобы не постучать по нему еще раз – а потом попытался выбить на нем ритм одной из своих охотничьих песен. Но эта мужественная музыка была еще мрачнее, чем музыка флейты или трех-четырех струнных арф, известных его народу.
Когда это пугающее громыхание замерло, в комнату влетела Люра, глаза ее пылали, весь ее вид говорил о срочности и спешке. Он должен идти с ней сейчас же. Форс выронил барабан и потянулся за луком. Люра стояла у двери, стегая себя кончиком хвоста Она в два прыжка спустилась по лестнице, и он бросился за ней, не щадя своей ноги. Кобыла невозмутимо стояла на мелководье озера. Люра скользнула дальше, между деревьями и кустами в густые глубины леска. Форс следовал за ней более медленным шагом, он был не в состоянии так же быстро продираться сквозь заросли. Прежде чем он потерял озеро из виду, он услышал звук – слабый стонущий вскрик, почти вздох, проникнутый страданием. Звук поднялся до глухого хрипа, складываясь в приглушенные слова, которых он не понимал. Но их произносили человеческие уста, в этом он был уверен. Люра не привела бы его к одному из Чудищ.
