С самого начала Птица попытался командовать и в бронетранспортере, указывая пальцем на курсантов:
- Ты - на управление! Ты - в башню стрелка.
На что имеющий право для возражений Тантоитан, отреагировал моментально:
- Несоответствие! Разрешите вначале доложить о штатном распределении боевого распорядка моего отделения!
- Докладывайте, Парадорский, - скривился капрал, словно после проглоченного цианистого калия. Ведь он и сам должен был вначале хотя бы поинтересоваться, кто на что пригоден.
- Штатный водитель у нас - Лидия Шелди, дублер - Гарольд Стенеси. Стрелок в башне - Роман Бровер, дублер - Клеопатра Ланьо. Разрешите занять места в соответствии с боевым распорядком?
- Разрешаю! - буркнул Птица. Настроение его совсем испортилось, потому как заметил, что оба ученых не сумели спрятать понимающих ухмылок. С их опытом они сразу поняли, что вызвавшийся командовать бравыми курсантами капрал, не совсем соответствует, так сказать своему месту. На Хаитане ставили в заслугу не звания или умение громко покрикивать на подчиненных, а только знания, физические умения и боевую выучку.
Одна из девушек отделения, мастерски провела огромный бронетранспортер в указанном Владом направлении пяток километров и остановилась возле скальных образований, чернеющих широкими и глубокими разломами. Сидящему в башне у пулемета Роману так и не удалось показать свою исключительную меткость. Видимо местные монстры устроили себе "тихий час" то ли после обеда, то ли после небольшого землетрясения. Все тринадцать человек выгрузились, курсанты деловито, под командованием Тантоитана выстроились в боевую колонну прикрытия и устремились за указывающим дорогу рыжебородым Пабло. Рядом как раз находился вполне удобный проход в подземелья, и вскоре уже вся группа окунулась в завораживающе-прекрасный, несмотря на всю его опасность, мир Хаитана.
- Включить камеры! - разрешил командир отделения.
Как ни достоверно выглядели имитации окружающей среды на симуляторах, все равно действительность поражала намного больше. Только одни растения, делящиеся на три категории, могли вызвать профессиональную лихорадку у любого ботаника. Треть всей подземной флоры служила прозаическим кормом. Треть - хоть и тоже частично использовалась в пищу, являлась великолепным, тотальным и довольно мощным источником освещения. Ну а последняя треть растений, считались самыми что ни на есть хищниками. Потому как в равной степени поглощали все, что только неосторожно попадало в изощренные ловушки, крепчайшие сети лиан, липкие поверхности, или мускулистые, упругие корни. Эта третья категория растительности как правило считалась несъедобной для всех остальных обитателей Хаитана, и для уничтожения тоже требовала наивысшего внимания, огромной сноровки и осторожности.
Вот потому и существовала на планете поговорка: делая первый шаг, ты уже должен знать, куда поставишь ногу на десятом.
А уж как животные обитатели подземных джунглей не жаловали нарушителей их охотничьих угодий - тема для еще большего количества пословиц и прибауток. И как правило, за каждой из таких прибауток стояла утерянная человеческая жизнь.
3588 год, 28-ое декабря, Хаитан, недра Исследователям требовалось совсем малое: собрать порядочное количество образцов растения под названием сепиус остролистный, да парализовать парочку особей животного мира, грызунов скейфи, которые в основном и питались тем самым вышеназванным продуктом местной флоры. Сепиус представлял собой плотный шар из мясистых, толстенных стеблей, на конце каждого из которых имелась острейшая игла в пять и более сантиметров. Стоило лишь поцарапаться этой иглой, как имеющаяся на ней слизь сразу вызывала ускоренное гниение любой живой плоти. Пробраться в середину этого шара с большим трудом могли лишь самые бронированные толстой кожей обитатели подземелий. Зато маленькие, в две мужских ладони скейфи, легко пробирались внутрь неприступных "дикобразов" и там в корневищах устраивали себе гнезда. И безопасно, и сочная пища всегда под боком. Хотя грызуны никогда не брезговали и остаткам плоти, которые оставались после пиршеств более крупных хищников.
Причины, по которым ученые так интересовались этими зверьками и местом их обитания, курсантам были безразличны. А вот пострелять по более крупным целям, не терпелось всем, даже злопакостному капралу. И в том что придется пострелять в обязательном порядке, никто не сомневался. Ведь обитали скейфи на глубинах от трехсот метров и ниже, да и сепиусы росли всего лишь ненамного ближе к поверхности. Так что на данном пути обязательно встретятся и кенгозвери, и малауки, и песцовые рыси и многие другие, хорошо известные хищники. Не настолько опасные, как допустим падуны, ста пятидесяти килограммовые блины, падающие с любой высоты, или летяги, жуткие на вид летающие ящеры более чем двадцати подвидов, но тоже твари весьма агрессивные. На больших глубинах обитали вообще трудно уничтожаемые создания, сведения о которых смогли доставить на поверхность лишь единичные экземпляры боевых роботов. Только нескольким особо отчаянным исследователям довелось например лично увидеть на пятикилометровой глубине моссуонов, летающих плоских змей длиной в двадцать метров, да каменного носорога, всем видом и крепостью напоминающего кусок прочнейшего кремния.
Чуть ли не наибольшую опасность для человека в скафандре и их суперпрочных композитных помощников представляли шуршоны, гигантские муравьи высотой в сто двадцать и длиной около двухсот тридцати сантиметров, названные так за специфическое, громкое шуршание, которое они при движении издавали своими конечностями. Подобные переростки обладали такой невероятной силой, что передвигали гигантские валуны, жвалами перекусывали прочнейшие титановые сплавы, а клешнями на передних конечностях разрывали уникальные боевые скафандры как простую бумагу. Уничтожить шуршонов, конечно, было возможно, но всегда настоятельно рекомендовалось поспешно убираться с их дороги.
С большей глубины, чем в шесть километров не вернулся ни один человек и ни один робот, так что о тамошней флоре и фауне ученые пока только догадывались да выдвигали гипотезы. Каждый год в городке ожидались какие-то миниатюрные и сверхпрочные механические разведчики со сказочной автономностью. Но если подобные приборы и существовали у военного ведомства, распылять такие дорогостоящие и секретные механизмы на не стратегической планете, не спешили. На запросы ученых постоянно отвечали отказами. Скорей всего подобных новшеств вообще не существовало, а значит, не могло быть и в арсенале научно-исследовательских институтов. Но пока местным исследователям и так работы хватало по горло на близлежащих пятикилометровых глубинах.
Влад с Пабло отлично знали весь маршрут движения. Скорей всего неоднократно здесь проходили, потому что с объемной голограммной картой сверились во время спуска всего два раза. При первой остановке Влад стал давать некоторые разъяснения и инструкции, причем делал это так, чтобы именно Тантоитан расслышал каждое слово:
- Однажды у нас вылазка прошла без единого выстрела. Но это - редкостное исключение из правил. А то, что вы до сих пор уложили парочку пыхтунов, да тройку гритаров - тоже считается легкой прогулкой. Но нам кажется подобное спокойствие несколько странным. После землетрясения все хищники, как правило, активизируются. Так что не расслабляйтесь, дальше пойдут заросли жадении, слюнтяйки красной и порой среди них жгутары могут расти. По тем местам даже кенгозвери редко проходят.
Предупреждение было не лишним. Подобные оазисы хищной растительности человек проходил без особого физического труда, но вот внимание требовалось при этом повышенное. Жадения - прекраснейший, один из самых ярких цветов Хаитана, названный так из-за своей жадности. Толстенный, гибкий стебель цветка до высоты четырех метров опоясывался рядами ядовитых колючек, а вот последние три, четыре метра считались самыми нежными и ранимыми. И когда огромный цветок бросался вниз и заглатывал свою жертву, место соединения его со стеблем можно было без труда перерубить ножом или легко перегрызть зубами. Чем некоторые хищники и пользовались. Ведь порой жадения хватала жертву слишком тяжелую и крупногабаритную, поднять такую тушу наверх и там переварить считалось делом невозможным, но все равно цветок схваченную добычу не отпускал. Вот тогда и устремлялись к нему все, кто находился поблизости, насыщаясь нежной плотью верхней части стебля, а потом и самим цветком.
Слюнтяйка красная - плевалась ядом, а потом многочисленными тонкими жгутиками, выдвинутыми из корней, вытягивала из обездвиженной жертвы все питательные вещества. Существовала и другая разновидность этого растения, синяя слюнтяйка, но та росла на глубине более трех километров и плевалась густым ядовитым газом.
