Прожектор осветил вершину танцевального возвышения, занавес из бус приоткрылся, и появилась новая фигура, остановившаяся в ослепительном свете. Фибен удивленно замигал. Что здесь делает эта шимми?
Верхнюю часть ее лица закрывала клювастая маска с гребнем из белых перьев. Обнаженные соски выкрашены светящейся краской и искорками горят в луче прожектора. Юбка из серебряных нитей раскачивается в такт медленному ритму.
Таз у самок-неошимпанзе шире, чем у их предков, чтобы произвести на свет потомство с большой головой. Тем не менее раскачивание бедрами не стало врожденным эротическим стимулом у шимпов, заводящим самцов, как у людей.
Но Фибен, глядя на призывные движения, чувствовал, как у него сильнее бьется сердце. Вначале он решил, что это молодая девушка, но скоро понял, что танцовщица – зрелая рожавшая самка. Отчего она казалась еще более привлекательной.
Она двигалась покачивающимися шагами, юбка ее слегка развевалась, и Фибен заметил, что ее ткань только снаружи серебристая. С внутренней стороны каждая полоска ярко-розового цвета.
Он покраснел и отвернулся. Танец грома – одно дело, он сам несколько раз принимал в нем участие. Но это совсем другое! Вначале маленький сводник в переулке, а теперь это? Неужели шимпы в Порт-Хелении свихнулись на сексуальной почве?
Неожиданно ему сильно сжали плечо. Фибен оглянулся и увидел большую поросшую шерстью руку рослого шимпа, таких рослых он почти не помнит. Не ниже невысокого человека и гораздо сильнее. На шимпе был линялый рабочий комбинезон; раздвигая губы, он демонстрировал мощные, почти атавистические клыки.
– В чем дело? Не нравится Сильвия? – спросил гигант.
Хотя танец еще только начинался, аудитория, почти исключительно самцы, восхищенно кричала. Фибен понял, что, очевидно, его неодобрительное отношение отразилось на лице. Он ведет себя как идиот. Настоящий шпион изобразил бы восторг, чтобы не отличаться от остальных зрителей.
– Голова болит. – Он указал на правый висок. – Тяжелый день был. Я, пожалуй, пойду.
Рослый неошимп улыбнулся, его огромная лапа не выпускала плечо Фибена.
– Голова болит? Или для тебя это слишком смело? Может, ты еще и в первом спаривании не участвовал?
Краем глаза Фибен видел дразнящий танец, еще относительно скромный, но с каждым мгновением становящийся все более чувственным. Он ощущал, как растет в зале возбуждение, и понимал, к чему оно может привести.
Существуют важные причины, по которым такие представления объявлены незаконными... это один из немногих запретов, которые люди наложили на своих клиентов.
– Конечно, участвовал! – ответил он. – Просто здесь, на виду у всех... могут начаться беспорядки.
Рослый незнакомец рассмеялся и дружелюбно толкнул Фибена.
– Когда?
– Прошу прощения.... о чем это?
– Когда участвовал в спаривании? Судя по твоей речи, на одной из пирушек в колледже. Верно? Я прав, мистер Синяя Карта?
Фибен быстро взглянул по сторонам. Несмотря на первое впечатление, рослый шимп казался скорее любопытствующим, а не враждебным. Но Фибен хотел бы, чтобы он ушел. Его рост пугает, и к тому же они начинают привлекать внимание.
– Да, – пробормотал он. – Это было посвящение в братство...
Студентки-шимми могли быть хорошими друзьями студентов-самцов, но их никогда не приглашали на спаривания. Слишком опасно предаваться сексуальным грезам о самках с зеленой картой. И к тому же у них боязнь добрачной беременности без генетической консультации. Слишком дорого могло это обойтись.
Поэтому, когда студенты устраивали пирушку в университете, они приглашали девушек с желтыми и серыми картами, которые для возбуждения шимпов подделывают розовый цвет течки.
Было бы ошибкой подходить к такому поведению с человеческими мерками.
«У нас принципиально другие установки», – напомнил себе Фибен в тот раз и много раз впоследствии. И все же групповое спаривание никогда не приносило ему удовлетворения и радости. Может, когда найдет подходящую брачную группу...
– Моя сестра ходила на такие вечеринки в колледже. Ей нравилось. – Шимп повернулся к бармену и хлопнул по полированной поверхности. – Две пинты! Одна для меня, другая для моего приятели из колледжа! – Фибен поморщился от его громкого голоса. Сидящие поблизости начали оглядываться.
– Скажи мне, – незваный приятель сунул в руки Фибену бутылку, – дети у тебя есть? Может, зарегистрированные, но ты их не видел? – На этот раз он говорил не по-дружески, а скорее завистливо.
Фибен глотнул теплый горький напиток, покачал головой и негромко ответил:
– Не так это устроено. Открытые права воспроизводства совсем не то, что неограниченные – белая карта. Даже если планировщики и использовали мою плазму, я об этом не знаю.
– А почему нет? Плохо же это для вас, с голубыми картами. Спариваетесь с пробирками, отдаете в Совет возвышения и даже не знаете, использовали ли ваши помои... Дьявол, моя старшая жена два года назад родила запланированного ребенка... ты ведь можешь быть генетическим отцом моего сына! – Рослый шимп рассмеялся и снова сильно ударил Фибена по плечу.
Так продолжаться не может. Все больше голов поворачивалось к ним.
Этот треп о синих картах не прибавит ему здесь друзей. И он совсем не хочет привлекать внимание сидящего поблизости губру.
– Мне в самом деле пора, – сказал Фибен и начал пятиться. – Спасибо за пиво...
Кто-то заступил ему путь.
– Прошу прощения, – извинился Фибен, повернулся и увидел перед собой четверых шимпов в ярких комбинезонах на молниях. Все они стояли со сложенными на груди руками и смотрели на него. Один, чуть выше остальных, толкнул Фибена назад к стойке.
– Конечно, у него есть дети, – сказал он. Этот шимп брил шерсть на лице, а усы у него были набриолиненные и заостренные.
– Только поглядите на его лапы. Бьюсь об заклад, он и дня не работал честно, как другие шимпы. Наверно, техник или ученый. – В его устах последнее слово прозвучало так, словно ученый – это избалованный, капризный ребенок.
Ирония в том, что, хоть ладони Фибена, возможно, и не такие мозолистые, как у других, его тело под одеждой покрыто шрамами и ожогами от вынужденной посадки на склоне холма при скорости в пять махов. Но здесь об этом говорить не стоит.
– Слушайте, приятели, я вас угощу выпивкой...
Высокий в комбинезоне ударил его по руке, и монеты Фибена рассыпались по стойке.
– Хлам. Скоро его ликвидируют, как и вас, обезьян-аристократов.
– Заткнитесь! – крикнул кто-то из толпы, из коричневой массы. Фибен видел Сильвию, покачивающуюся на вершине искусственной горы.
Полоски ее юбки развевались, и Фибен заметил кое-что, заставившее его вглядеться еще раз с изумлением. Она действительно розовая – на мгновение обнажившиеся гениталии свидетельствуют о течке в самом разгаре.
Шимп в комбинезоне снова толкнул Фибена.
– Ну, мистер из колледжа? Что хорошего даст тебе твоя синяя карта, когда губру начнут стерилизовать вас, у кого неограниченные права размножения? А?
Один из вновь подошедших шимпов, с бородкой и покатым лбом, держал одну руку в кармане комбинезона, а в другой какой-то острый предмет. Его взгляд казался внимательным, как у хищника, а говорить он предоставлял своему усатому другу.
Фибен только сейчас понял, что эти подошедшие не имеют ничего общего с рослым шимпом в рабочей одежде. Впрочем, тот уже отодвинулся и растворился в тени.
– Я... я не понимаю, о чем вы говорите.
– Неужели? Они уже прочесали архивы колонии, приятель, и таких умников из колледжей, как ты, задерживают и допрашивают. Пока только берут образцы, но у меня есть приятель, он говорит, что будет настоящая чистка. Ну, что ты об этом скажешь?
– Заткнитесь! – снова крикнул кто-то. На этот раз обернулись несколько шимпов. Фибен видел остекленевшие глаза, слюну на губах, оскаленные зубы.
Он разрывался на части. Отчаянно хотелось уйти отсюда, но что, если этот, в комбинезоне, говорит правду? Это важная информация.
Фибен решил послушать еще немного.
– Это удивительно, – сказал он, опираясь локтем о стойку. – Губру фанатичны и консервативны. Как бы они ни поступали с другими патронами, я уверен, они не станут вмешиваться в процесс возвышения. Это противоречит их религии.
Усатый только улыбнулся.
– Это в тебе говорит твоя образованность, парень с синей картой? Ну, сейчас важно только то, что говорят сами галакты.
Эти четверо, что окружили Фибена и, казалось, совсем не интересуются соблазнительным вращением Сильвии. Толпа ревела все громче, музыка била сильнее. Фибену казалось, что голова его раскалывается от шума.
– ...слишком холодный, чтобы радоваться простому шоу для рабочих. Никогда настоящей работы не делал. Но стоит ему пальцами щелкнуть, и наши шимми бегут к нему!
Фибен чувствовал какую-то фальшь. Этот, с усами, слишком спокоен, его насмешки очень уж нарочитые. В таком окружении, со всем этим шумом и сексуальным напряжением, настоящий посетитель на него не обратил бы внимания.
