– Не скромничай, – искренне ответил Бронц. – Это эпохальное открытие. Оно равносильно промышленной революции!
И он не преувеличивал.
Сумико издала звук, похожий на сдавленный смешок.
– Возможно, возможно, – ответила она. – Если только я захочу его обнародовать.
Перспективы поражали. Открытие О'Хиггинс сводило на нет аргументы отца Бронца о невозможности социальных преобразований на Лилит.
– Оно полностью уничтожит кастовость на планете! – воодушевился я. – Батраки смогут пользоваться силой Вардена и стать собственниками!
Ведьма фыркнула:
– Ты считаешь, они будут работать лучше? Не исключено, что еще хуже.
Но ее цинизм меня мало беспокоил. И вообще сейчас было не до дискуссий. – Он ведь вернется, – напомнил я. – Соберет огромную армию и вернется. Что вы будете делать?
– Ничего, голубчик, – ответила Сумико. – Ты удивлен? Уж поверь мне, деревню обнаружить невозможно, если я того не желаю. Конечно, они вернутся. Еще с парой рыцарей; может, притащат и старика герцога. Они будут сутками кружить здесь, но все равно ничего не увидят. Они приземлятся у кострища и все равно ничего не увидят. А иначе как бы мы выжили?
Бронц в восхищении покачал головой:
– Ну, Сумико, это уже совершеннейшая фантастика!
Ведьма захохотала и ущипнула его за щеку:
– Хороший ты парень, Брончи, я просто не могу перед тобой устоять. А ты – ты просто поверь мне и все.
– Но как? – допытывался он. – Признайся, как тебе это удалось?
Она улыбнулась:
– Так и быть. Не забывай, что микроорганизмы Вардена находятся в каждой молекуле каждой клеточки тела. В том числе и в клетках мозга. Я ведь не открыла ничего нового, Брончи! Я только повозилась немного с маленькой тварью и научилась с ней общаться!
– Отец Бронц! – внезапно подала голос Ти. Священник, резко повернувшись, посмотрел ей прямо в глаза. Ти обняла его, и он с радостной улыбкой ответил ей тем же.
– Ладно, ладно, – тихо сказал он. – Наконец-то маленькая Ти снова с нами!
– Значит, – сказала Сумико, – пора в путь. Сейчас я уточню потери. Отдохните немного – нам пока ничего не грозит. Предстоит долгий ночной перелет, и всем нам не мешает хорошенько отдохнуть.
– Всем нам? – удивился священник. Она кивнула:
– Я давно собиралась выяснить, что знают эти старые дураки из поместья Моаб такого, чего не знала бы я. Наш секрет раскрыт, и мне нужна подготовка. Кроме того, я буду наблюдать за Ти.
Я посмотрел на отца Бронца:
– Надеюсь, вы отправитесь с нами. Я не уверен, что выдержу десять ночей с ведьмами без вашей защиты.
Он кивнул:
– Конечно. В любом случае я хотел составить вам компанию. Я давно не был в Моабе и сгораю от любопытства. Они изучили микроорганизмы Вардена, как никто другой, если не считать Сумико. Но там живут не какие-нибудь книжные черви. Многое изменилось за это время.
Летать верхом на безилях было невыносимо. Безобразные насекомые нестерпимо смердели. Даже при легком нажатии из-под блестящей кожицы выделялась отвратительная сукровица, не говоря уж о разрывающих барабанные перепонки звуках, доносившихся из недр огромного тела. Опытных наездников среди нас не было; нас бешено бросало из стороны в сторону, как на родео. Со стороны полет безиля казался плавным и величавым. Но только со стороны.
Впрочем, трофейные насекомые были отлично вышколены, и неловкость всадников их не смущала. Ухода они практически не требовали, пропитание находили самостоятельно, поедая все, что не могло съесть их. Как и любому крупному животному, им требовалось часто подкрепляться, и постоянные остановки сильно задерживали нас. Чтобы поддерживать нужный темп, им требовалось съедать за сутки такое количество пищи, которое превосходило их массу в три раза.
Километр за километром мы приближались к заветной цели, хотя вдоволь налюбоваться пейзажами Лилит мне не удалось. Чтобы не налететь в темноте на скалу и не нарваться на свидетелей, мы направились прямо на восток, к побережью и летели вдоль него, возвращаясь в джунгли только для коротких ночных остановок и дневного привала.
По всему океану, насколько хватало глаз, многочисленными пятнами раскинулись необитаемые острова; но на них прокормить наших безилей было невозможно, так что приходилось рисковать и возвращаться на привалы на материк.
Сумико не взяла с собой даже ближайших помощниц – нам и так пришлось сидеть по двое на одноместных безилях; к одному накрепко привязали нас с Ти, О'Хиггинс и Бронц получили персональные летательные аппараты, а на остальных трех летели парочками колдуньи. Управление воздушным флотом взяли на себя отец Бронц и О'Хиггинс.
Светлое время суток мы проводили на земле – отдыхали, отпускали зверей пастись, готовились к ночному перелету. Ведьмы не обращали на нас никакого внимания, а отец Бронц безуспешно пытался разгадать открытие Сумико.
Признаюсь, у меня не сложилось определенного мнения о королеве ведьм. Ее талант, безусловно, граничил с гениальностью; она умела четко сформулировать задачу, кажущуюся неразрешимой, а потом блестяще справиться с ней. Сумико использовала свой гений для создания необычной, но очень эффективной армии; правда, трудно сказать, зачем. В беседах о флоре и фауне Лилит, о микроорганизмах Вардена, в сугубо научных спорах она выступала настоящим экспертом, оставаясь при этом беспристрастной, как университетский профессор. Но как только ее увлечение сатанизмом начинало казаться вам надуманным и корыстным, она тут же затевала дискуссию и вела ее с неподдельным жаром и искренностью. Мы с Ти каждый раз сходились в одном – либо Сумико великая актриса, либо религиозная фанатичка.
Я попробовал расспросить о ней у отца Бронца, но и он знал немногим больше нашего. О'Хиггинс выросла в семье ученых – специалистов по проблемам преобразования биосфер планет, и, как мы уже догадались, в некотором роде являлась плодом экспериментов по генной инженерии. Установка на сверхчеловека, способного работать в тяжелейших условиях окраинных планет, реализовалась в нечто уникальное.
Интересно, как запрограммировали психику растущего существа, номер 77-А, в лаборатории любимых папочки и мамочки? За какое преступление она угодила на Лилит, не знал никто, но что угодила заслужено – это факт. В Сумико жила стойкая ненависть к Конфедерации, и жажда мести не оставляла ее ни на миг. Она вообще на дух не переносила любую официальную структуру, будь то иерархия на Лилит, или Конфедерация. Для Сумико было все едино.
Тем временем наши отношения с Ти развивались, и я испытывал чувства, дотоле мне неизвестные. Иногда это тревожило – моя профессия требовала абсолютной ясности сознания и полного самообладания. Эмоции агенту противопоказаны – они лишь повышают уязвимость.
Но, как ни странно, рядом с Ти мне было особенно хорошо; я вновь становился ребенком. Казалось, что прежде меня всю жизнь что-то мучило, и только теперь боль утихла. Я чувствовал себя раскрепощенным и нужным – счастливым. Мы были неразлучны даже во время перелетов. Отныне Ти принадлежала мне и только мне, придавая моей жизни новый смысл. И меня больше не пугала мысль о том, что на Лилит мне суждено остаться до конца дней.
Путь в поместье Моаб занял у нас одиннадцать дней, но наконец мы прилетели.
Поместье раскинулось на огромном острове в большой и широкой тропической бухте. Рядом проходил экватор, и здесь царила невыносимая жара. Но, посмотрев вниз, я понял, почему первые поселенцы выбрали именно это место.
Ученые, высадившиеся на Лилит, не имели ни малейшего представления о том, что их ждет на поверхности. Для базового лагеря искали место с максимально богатой флорой и фауной и с минимальным риском для экспедиции. Таким условиям идеально удовлетворял огромный остров Моаб. От материка он был надежно защищен широким заливом и крутыми скалистыми берегами.
Время мало изменило его облик. Разве что кое-где в глаза бросались клочки ухоженных полей да стройные ряды фруктовых деревьев. Посреди острова возвышалась отвесная скала. Из скального грунта примитивными методами выстроили огромную крепость – главное поселение потомков первопроходцев. По сравнению с ней Замок Зейсс казался детской игрушкой. Несмотря на свои размеры, крепость казалась уютной и, судя по всему, комфортабельной. Архитектурные изыски, столь любимые Тилем, здесь напрочь отсутствовали. Это было современное, подчеркнуто функциональное сооружение строгих форм и очертаний. Отец Бронц рассказал нам, что оно предназначено для несколько иных целей, нежели остальные замки на Лилит. Здесь по-прежнему занимались наукой, завещанной первыми учеными. Кастовость отсутствовала, но обособленность наложила на обитателей свой отпечаток. Теперь тысячи людей занимались научными изысканиями во имя своеобразной религии, напоминающей верования первобытного человека. За долгие годы изучения Лилит они стали не просто одушевлять планету (к такому мнению склонялся отец Бронц), а пришли к выводу, что это – огромное живое существо, наделенное разумом, нечто вроде спящего Бога, который в любой момент может проснуться.
