– О'кей! Начинайте молиться, – произнес Сэм. – Мы на подходе к девяностому этажу. Темнота за растрескавшимися стеклами дверей в очередной раз сменилась светом. Это был девяностый этаж. Я напряженно ждал ливня пуль через дверь. Но ничего не случилось. Лифт по– прежнему неторопливо полз вверх. На следующем этаже Марни остановила кабину. Морские пехотинцы выскочили первыми и стали спиной к спине, изготовив оружие к бою. Убедившись, что поблизости никого нет, они знаком дали нам понять, что можно выходить. Мы оказались в нешироком коридоре с дверями многочисленных офисов. На первый взгляд этаж был пуст. Светящаяся стрелка указывала путь к лестнице. Один из солдат толчком ноги распахнул дверь, которая чем-то вызвала подозрение. Он не ошибся. В помещении за металлическими шкафами с папками спрятались несколько клерков.
– Не стреляйте! – выкрикнул седовласый мужчина, поднимая руки.
– Мы не будем стрелять, если вы не станете стрелять в нас, – вежливо произнес Сэм. – У вас есть оружие?
– Нет, сэр. Мы всего лишь архивариусы.
– Ах вот как. Всего лишь архивариусы?
– Так точно, сэр.
– Видели ли вы на этом этаже гвардейцев?
– Нет, сэр.
– Боюсь, мистер, что вы мне лжете, – спокойно произнес Сэм и положил ствол пистолета на сгиб раненой руки. Седовласый поднял руки еще выше и, боязливо покосившись на коллег, пролепетал:
– Вообще-то… я видел нескольких гвардейцев на лестнице, они…
– Сколько именно? И где точно?
– Четверых. Гвардейцы несли пулемет на треноге. Они установили его на лестнице в конце коридора.
– Благодарю вас, – по-прежнему учтиво произнес Сэм. – Прошу извинить, если наш визит напугал вас и ваших коллег. Да, кроме того, я рекомендовал бы вам оставаться за шкафами и избегать всякого рода глупостей вроде звонков по телефону. Вы меня поняли?
– Конечно, сэр. Огромное спасибо, сэр. Мы вышли в коридор. Сэм поговорил с морскими пехотинцами. Те первыми двинулись к лестнице, а мы пошли за ними гуськом, как индейцы на боевой тропе. Когда до лестницы оставалось несколько шагов, морпехи знаком приказали нам остановиться, выдернули чеки из ручных гранат и покатили гранаты вниз по лестнице. Вначале до нас долетели сдавленные крики, и лишь потом прогремели взрывы. Наступила тишина. Морские пехотинцы бросились вперед, поливая на ходу огнем из ручных пулеметов какую-то цель ниже по лестнице. Вскоре один из них снова появился на этаже и сказал, что путь свободен. Выйдя на лестничную площадку, я увидел маршем ниже валяющийся рядом с треногой крупнокалиберный пулемет. Рядом с ним лежало несколько залитых кровью тел.
– Теперь ты понял, о чем говорил старикан? – сказал Сэм с присущей ему в последнее время мрачной улыбкой. – Он спас наши задницы. Мы спустились по мраморным ступеням, стараясь не наступать на скользкую, как машинное масло, кровавую жижу. Чтобы не поскользнуться и не съехать вниз, нам все время приходилось держаться за перила. Несмотря на эти неожиданные сложности, мы вскоре оказались в коридоре этажом ниже. Роскошные ковры, которыми были устланы полы девяностого этажа, мы использовали, чтобы хорошенько вытереть о них окровавленные подошвы. Здесь, так же как и на девяносто первом, царила полная тишина. Я выглянул из окна и увидел клонящееся к закату солнце над внешне спокойным Манхэттеном. Многочисленные окна соседних домов сверкали красноватыми отблесками.
– Продолжайте движение, – прошипел морской пехотинец. – Я прикрою вас с тыла. Мы двинулись по коридору. Один из морпехов представлял собой авангард, второй – тыловое прикрытие. Торренс потрудился на этом этаже на славу. Конторское помещение было превращено в первоклассный госпиталь. Краем глаза я увидел сверкающую белую плитку и бестеневые лампы операционной. В этот миг около моей головы пронеслись искры, и я, повинуясь рефлексу, упал на одно колено и повернулся назад. Два гвардейца в черных мундирах стреляли в нас из автоматов трассирующими пулями. Основной удар принял на себя прикрывавший тыл морской пехотинец. Его безжизненное тело лежало в коридоре. Я нажал на спусковой крючок и дал очередь. Очередь оказалась очень длинной. Я снял палец с крючка лишь после того, как оба гвардейца рухнули на ковер.
– Вперед! – рявкнул шедший впереди морской пехотинец и бегом припустил по коридору. Мы ринулись следом. Еще несколько секунд – и мы оказались в похожем на вестибюль помещении. Прямо передо мной стояли люди, облаченные в черные мундиры. Они охраняли баррикаду из письменных столов, металлических шкафов, кресел и прочих предметов мебели. Но, как ни странно, они забаррикадировались не от нас – стволы автоматов были обращены в противоположную сторону.
– Всем бросить оружие!! – скомандовал Сэм. Не все повиновались приказу. Прогремел выстрел, и один гвардеец упал, захлебываясь кровью, – пуля попала ему в горло. Я оглянулся: стреляла Марни. Я дал короткую очередь, и с письменных столов полетели щепки, но некоторые пули нашли более удачную цель. Черные мундиры падали на пол – так оседают марионетки, если обрезать нити. Однако большинство гвардейцев приняли верное решение и, побросав оружие, подняли руки. Гэбриэл вышел вперед и приказал всем оставшимся в живых лечь на пол и вытянуть руки. Я заметил, что гигант прихрамывает, а его левая нога при каждом шаге оставляет на ковре кровавый след. Бросив взгляд на Сэма Дидса, я увидел, что пуля зацепила ему подбородок, на котором постепенно вырастала темно-красная борода. Но рана, наверное, была несерьезной: Сэм спокойно подошел к морскому пехотинцу и что– то ему сказал. В этот момент мне показалось, что мое левое ухо стало необычно холодным. Казалось, к нему приложили кусок льда. Я поднял руку и с изумлением обнаружил, что верхняя треть ушной раковины исчезла.Пальцы окрасились темно– красным. Я посмотрел на правую руку – и увидел множество ранок, каждая из которых была украшена крошечной кровавой жемчужиной.Это были следы от каких– то мелких осколков. К счастью, раны оказались не болезненными и рука функционировала – в этом я убедился, осторожно ею подвигав. Мы потратили несколько минут, чтобы перетащить живых и раненых гвардейцев в кладовую. В углу помещения оказался телефон. Дабы не искушать судьбу, я, прежде чем выйти и запереть кладовую, с корнем вырвал проводку из стены. Когда наш небольшой и изрядно окровавленный отряд вновь собрался у баррикады, Сэм негромко сказал:
– Я вижу единственный путь – перебраться через это препятствие.
– Ты полагаешь, Керрис и Кристина еще здесь?
– Да, если верить самой свежей информации.
– Все успели перезарядить оружие? – спросил Гэбриэл. Мы молча кивнули.
– О'кей, – прошептал Сэм. – Вперед. Мы полезли на стену из мебели, и тут-то моя рука решила, что настало время болеть. Скрипя зубами и кляня весь свет, я умудрился не только вскарабкаться на баррикаду, но и спуститься с противоположной стороны. Там, за первой преградой, нас ждала втирая линия обороны из перевернутых столов, стульев и шкафов. В отличие от первой эта баррикада перегораживала коридор и была обращена в нашу сторону. “Замечательно… просто замечательно”, – думал я, в то время как моя истощенная нервная система подавала резкие болевые сигналы от руки непосредственно в мозг. Держа пистолет-пулемет в руке, я двинулся вперед, и тут над столом возник ствол автомата. А из-за ствола на меня смотрела пара зеленых глаз, обрамленных рыжими волосами.
– Керрис? – прошептал я, не веря себе. Ствол исчез. Вместо него возникло изумленное личико.
– Дэвид Мэйсен? Ты, похоже, подоспел вовремя.
Я молча вглядывался в лицо Керрис. До этого момента я почти не верил, что когда-нибудь ее снова увижу.
– Я уже подумала, что вы сюда не доберетесь, – с улыбкой сказала она.
– Путешествие, мягко говоря, было насыщено приключениями. Появился Гэбриэл.
– Предлагаю вам пройти в помещение и обниматься там, – устало улыбнулся гигант. – В любой момент могут пожаловать гости. Мы прошли в глубину коридора. У стены лежали два трупа гвардейцев Торренса. Навстречу нам из дверей выбежала Кристина.
– Дэвид! Дэвид! – Девушка обняла меня так крепко, что раненая рука тут же дала о себе знать. Но несмотря на растекающуюся по всему предплечью боль, я заключил ее в объятия.
– Привет! Страшно рад тебя видеть. Тебя здесь не очень обижали? Радостно сияя, Кристина воскликнула:
– Керрис начала войну! Она застрелила нехороших людей. А потом построила стену. Потом мы стали ждать тебя… Но ты добирался сюда целый век. У, тихоход! – Меня поразило, насколько четко стала говорить Кристина. Последняя фраза была произнесена с явным осуждением.
– Но все же мы добрались, – улыбнулся я и повернулся к Сэму: – Теперь следует решить, как нам всем отсюда выбраться. Сэм в задумчивости потер подбородок и страшно изумился, увидев на пальцах кровь.
