– Как глава Дневного Дозора Москвы, я прошу вас, дозорный Антон, решить дело примирением. Это возможно, ведь моя подопечная Алиса Донникова не успела нанести значительного вреда людям. В качестве компенсации за ее попытку, – Завулон особо выделил последнее слово, – совершить Темное магическое воздействие третьей степени Дневной Дозор смирится с любым Светлым воздействием до второй степени включительно, которое ты совершишь. Я не прошу о секретности данного соглашения. Я не ввожу никаких ограничений на твои действия. Я подчеркиваю, что за совершенный проступок дозорная Алиса понесет строгое наказание. Пусть Тьма будет свидетелем моих слов.
Тонкая-тонкая дрожь. Подземный гул, рев приближающегося урагана. В ладони Завулона возник и закружился крошечный черный шарик.
– Слово за тобой, – сказал Завулон.
Облизнув губы, я посмотрел на скованную заклятием Алису. Стерва, что ни говори. И личный счетец у меня к ней есть.
Может быть, потому мне и не хочется решать дело компромиссом? А вовсе не из-за опасности соглашения с Тьмой? Алиса пыталась, используя призму силы, выпить часть жизненной энергии кого-то из людей. Это магия третьей или четвертой степени. Я же сумею совершить вмешательство второй степени. А это – много, очень много. Фактически – глобальное воздействие! Город, в котором сутки не будет совершено ни одного преступления. Гениальное и однозначно доброе изобретение. Сколько раз в истории Ночного Дозора нам было нужно право на вмешательство третьей-четвертой степени, а права не было, и приходилось поступать наобум, с ужасом ожидая ответного хода!
А тут – вмешательство второй степени, фактически – задаром.
– Пусть Свет будет свидетелем твоих слов, – сказал я. И протянул руку к Завулону.
Мне никогда не приходилось призывать изначальные силы в свидетели. Я лишь знал, что это не требует никаких специальных заклинаний. Впрочем, и гарантии, что Свет снизойдет до наших дел, было немного.
В моей руке вспыхнул лепесток белого огня.
Завулон поморщился, но руку не убрал. Когда мы скрепили договор рукопожатием, Тьма и Свет встретились между наших ладоней. Я почувствовал укол боли, будто тупой иглой пронзили плоть.
– Договор заключен, – сказал Темный маг.
Он тоже поморщился. И его коснулась боль.
– Ты надеешься получить выгоду и от этого? – спросил я.
– Конечно. Я всегда и из всего надеюсь получить выгоду. Обычно это удается.
Но, по крайней мере, явной радости по поводу заключенного соглашения Завулон не испытывал. На что бы там он ни рассчитывал в итоге нашего соглашения, но полной уверенности в успехе у него не было.
– Я узнал, что и зачем доставил в Москву курьер с востока.
Завулон слегка улыбнулся:
– Прекрасно. Меня напрягает ситуация, и очень приятно узнать, что теперь беспокойство будет разделено с другими.
– Завулон! Было когда-нибудь такое, что Ночной и Дневной Дозор сотрудничали? По-настоящему, а не в поимке отступников и психопатов?
– Нет. Любое сотрудничество будет проигрышем для одной из сторон.
– Я учту.
– Учти.
Мы даже обменялись вежливыми поклонами. Будто не два мага противоборствующих сил, адепт Света и слуга Тьмы, а вполне миролюбиво относящиеся друг к другу знакомые.
Потом Завулон подошел к неподвижному телу Алисы, легко поднял его, перекинул через плечо. Я ожидал, что они выйдут из сумрака, но вместо этого, одарив меня снисходительной улыбкой, глава Темных вошел в портал. Еще миг тот держался, потом начал исчезать.
Мне – в другую сторону.
Я только теперь понял, как устал. Сумрак любит, когда в него входят, а еще больше – когда при этом дергаются. Сумрак – ненасытная шлюха, которая рада всем.
Выбрав место, где людей было поменьше, я рывком выбрался из своей тени.
Глаза прохожих привычно метнулись в стороны. Сколько раз в день вы встречаете нас, люди… Светлых и Темных, магов и оборотней, ведьм и целительниц. Вы смотрите на нас – но не справе увидеть.
Пусть так будет и впредь.
Мы можем жить сотни и даже тысячи лет. Нас очень нелегко убить. И те проблемы, что составляют человеческую жизнь, для нас – что расстройство первоклассника от косо нарисованных в тетрадке палочек.
Но все имеет оборотную сторону, Я поменялся бы с вами, люди. Заберите умение видеть тень и входить в сумрак. Возьмите защиту Дозора и способность менять сознание окружающих.
Дайте мне тот покой, которого я навсегда лишен! Меня пихнули, отстраняя с дороги. Крепкий бритоголовый парень, с мобильником на поясе и золотой цепью на шее, смерил меня презрительным взглядом, процедил что-то сквозь зубы и вразвалку двинулся по улице. Подружка, прилипшая к его руке, не слишком успешно сымитировала его взгляд, предназначенный мелкими бандитами для «сладких лохов».
Я от души расхохотался.
Да, наверное, и впрямь хорошо я выглядел! Застывший посреди улицы, причем, на первый взгляд, таращась на стенд с какими-то убогими бронзовыми статуэтками, матрешками с лицами государственных деятелей и поддельной Хохломой.
В моем праве сейчас встряхнуть всю эту улицу.
Провести глобальную реморализацию – и бритоголовый пойдет работать санитаром в больницу для душевнобольных, его подружка бросится на вокзал и уедет к успешно позабытой старенькой матери, прозябающей где-то в провинции.
Добро хочется творить – даже руки чешутся! Потому и нельзя.
Пусть сердце будет чистым, руки горячими, но голова все равно должна быть холодной.
Я обычный, рядовой Иной. Во мне нет и не будет силы, данной Гесеру или Завулону. Может быть, потому у меня свой взгляд на происходящее. И даже нежданный подарок – право на Светлую магию, я не могу использовать. Это будет в рамках игры, что ведется над моей головой.
А мой шанс – выйти из игры.
И увести Светлану.
Да, сломать этим долго готовившуюся операцию Ночного Дозора! Да, перестать быть оперативником! Превратиться в рядового Светлого мага, пользующегося крохами своих сил. И это в лучшем случае, в худшем – меня ждет вечный сумрак.
Сегодня, сегодня в полночь.
Где? И кто? Чью Книгу Судьбы откроет волшебница? Как сказала Ольга, двенадцать лет готовили операцию. Двенадцать лет искали Великую Волшебницу, способную взять в руку припасенный до поры мелок.
Стоп!
Я завопил бы на весь Арбат, какой я дурак. Но мое лицо и так было достаточно красноречивым.
К чему уж озвучивать все, написанное на физиономии.
Высшие маги считают на много ходов вперед. В их играх нет случайностей. Есть ферзи, а есть пешки. Но только не лишние фигуры!
Егор!
Мальчик, едва не ставший жертвой нелицензионной охоты. Вошедший из-за этого в сумрак в таком состоянии души, которое толкнуло его на Темную сторону. Мальчик, чья судьба не определена, чья аура еще сохраняет все многоцветье младенца. Да, уникальный случай, я поразился, еще увидев его впервые.
Удивился – и забыл. Едва узнав, что потенциальные способности мальчика были искусственно завышены шефом: и чтобы отвлечь Темных, и чтобы Егор смог хоть чуть-чуть противостоять вампирам.
Так он и остался для меня – и личной неудачей, ведь я впервые определил в нем Иного, и хорошим, пока еще, человеком, и будущим противником в вечной битве Добра и Зла. Лишь где-то, на самом донышке, осталась память о его неопределенной судьбе.
Он еще может стать кем угодно. Расплывчатый потенциал будущего. Открытая книга. Книга Судьбы.
Вот кто станет перед Светланой, когда та возьмет в руки мелок. И встанет охотно – едва лишь Гесер рассудительно и серьезно объяснит ему происходящее. Он умеет объяснять, шеф Ночного Дозора, глава Светлых Москвы, великий древний маг. Гесер скажет об исправлении ошибок. И это будет правдой. Гесер скажет о великом будущем, которое откроется перед Егором. И это, вот ведь в чем дело, тоже окажется правдой! Темные могут подать тысячу протестов – Инквизиция несомненно учтет тот факт, что вначале мальчик пострадал от их действий.
А Светлане наверняка будет рассказано, что неудача с Егором гнетет меня. Что во многом мальчик пострадал из-за того, что Дозор был занят ее, Светланы, спасением.
Она даже не станет колебаться.
Выслушает все, что должна сделать.
Коснется мелка, обычного мелка, которым можно рисовать классики на асфальте или писать «2+2=4» на школьной доске.
И начнет кроить судьбу, которая так еще и не определена.
Что из него собираются сделать?
Кого?
Лидера, вождя, предводителя новых партий и революций?
Пророка еще не придуманной религии?
Мыслителя, что создаст новое социальное учение?
Музыканта, поэта, писателя, чье творчество изменит сознание миллионов?
На сколько еще лет в будущее тянется неторопливый план сил Света?
Да, сути, что дается Иному от природы, не изменишь. Егор будет очень-очень слабеньким магом. Благодаря вмешательству Дозора – все-таки Светлым магом.
Но для того, чтобы менять судьбы человеческого мира, быть Иным не обязательно. Это даже мешает. Гораздо лучше пользоваться поддержкой Дозора и вести, вести за собой человеческие толпы, что так нуждаются в придуманном нами счастье.
