Я спрятал голову в тень.
– Баллистический контроль, говорит О'Келли Дэвис. Нахожусь у пушки-бура «Джордж». Я имею в виду – примерно в сотне метров. – Я рассчитывал, что Майк, отделенный от меня многими километрами собственной проводки, не сможет определить длину моего шнура.
– Баллистический контроль слушает, – ответил Майк, не вступая в спор.
– Извещу об этом штаб.
– Благодарю, баллистический контроль. Спросите в штабе, нет ли у них известий от конгрессмена Вайоминг Дэвис? – Я очень беспокоился о Вайо и обо всей семье.
– Запрос будет сделан. – Майк выждал для приличия какое-то время, потом сказал: – Штаб сообщил, что госпожа Дэвис возглавила оказание помощи раненым в Старом Куполе.
– Спасибо. – В груди что-то отпустило. Не то чтобы я любил Вайо сильнее остальных жен, но… она была новенькая. И к тому же она необходима всей Луне.
– Даю координаты, – деловито заговорил Майк. – Всем стволам угол возвышения восемь семь ноль, азимут один девять три ноль, параллакс note 70 установить на дальность тысяча триста километров от поверхности. При визуальном обнаружении цели немедленно доложить.
Я лег, подобрал голени так, чтобы остаться в тени, и всмотрелся в указанный сектор неба – почти в зените, чуть-чуть южнее. Теперь, когда солнечный свет не падал на шлем, я мог разглядеть звезды, но привести внутреннюю часть бинокуляра в соответствие с нужным направлением оказалось не так легко – пришлось изогнуться и опереться на правый локоть.
Ничего не… хотя, постой, вон звезда, а рядом диск… никакой планеты там быть не должно. Заметил рядом еще звезду и стал ждать, упорно вглядываясь. Ага! Да! Становится все ярче и медленно, крадучись, сдвигается к северу… Эй! Да этот гаденыш собирается, кажется, спуститься прямо на нас!
Но тысяча триста километров – долгий путь, даже если идешь на предельной скорости. Я напомнил себе, что он не может упасть на нас, двигаясь по нисходящей ветви эллиптической орбиты, – его же занесет вокруг Луны, если он не изменит траекторию полета. Но Майк об этом не упоминал. Я было намылился спросить его, но раздумал – пусть сосредоточит все свои мозги на анализе действий корабля; не время отвлекать его глупыми вопросами.
Все орудийные расчеты доложили, что видят цель. В том числе и те четыре ствола, которые Майк вел сам с помощью синхронизаторов. Эта четверка отрапортовала, что «держит» цель визуально, не прибегая к ручному управлению. Отличная новость! Значит, Майк поймал эту штучку в прицел и идеально рассчитал ее траекторию!
Вскоре стало ясно, что корабль не намерен облетать Луну, а идет прямо на посадку. Нужда спрашивать Майка отпала: диск становился все ярче, а позиция по отношению к звездам совсем не менялась. Черт! Он таки действительно собирается сесть нам на головы!
– Дальность пятьсот километров, – спокойно сказал Майк. Приготовиться к стрельбе. Всем стволам с дистанционным управлением перейти на ручное при команде «Огонь!». Восемьдесят секунд…
Самые длинные минута и двадцать секунд в моей жизни. Гаденыш этот оказался здоровенным гадом! Майк давал отсчет времени каждые десять секунд, а когда осталось тридцать, перешел на ежесекундный режим.
– Пять, четыре, три, две, одна… Огонь! – и корабль вдруг вспыхнул еще, ярче.
Я толком и не заметил маленькую искорку, отлетевшую от него то ли до вспышки, то ли одновременно с ней. Но Майк вдруг сказал:
– Выпущена ракета. Стволы с синхронизаторами поведу сам, вручную не вмешиваться. Всем прочим держать на прицеле корабль. Будьте готовы получить новые координаты.
Через несколько секунд – или часов – он дал новые координаты и добавил:
– Наблюдайте за целью. Огонь по готовности.
Я попытался было наблюдать за кораблем и ракетой одновременно и потерял обоих; оторвал глаза от бинокуляра и вдруг увидел ракету, а потом сразу – место ее падения, между нами и головой катапульты. Ближе к нам, не больше чем в километре. Нет, настоящего взрыва не было, я имею в виду, термоядерного, иначе я бы все это не рассказывал. Но вспышка была большая и яркая (думаю, взорвались остатки топлива), серебром отливала даже в солнечном сиянии; а потом я услышал-почувствовал, как вздрогнули скалы. Никто не пострадал… кроме нескольких кубических метров скалы.
Корабль все еще снижался. Теперь он уже не светился; я видел его хорошо, он обрел свою форму. Никаких внешних повреждений не было заметно. Каждую секунду я ждал, что из кормовых дюз ударит столб пламени и корабль зависнет перед посадкой.
Ничего подобного не произошло. Он рухнул примерно в десяти километрах к северу от нас. Там возникла на мгновение великолепная серебристая полусфера и тут же исчезла, только пятна в глазах оставила.
Майк распорядился:
– Доложить о потерях. Отключить пушки и всем уйти с поверхности.
– Орудие «Алиса», потерь нет… Орудие «Бэмби», потерь нет… Орудие «Цезарь», один человек ранен осколком камня, давление в скафандре нормальное…
Я спустился вниз к стационарному телефону и вызвал Майка.
– Что произошло, Майк? Они же должны были передать управление тебе, когда ты выжег им глаза?
– Они передали мне управление, Ман.
– Слишком поздно?
– Я разбил их, Мак. Я решил, что так будет разумнее.
***
Час спустя я был у Майка, в первый раз за четыре или пять последних месяцев. До Комплекса мне было ближе, чем до Луна-Сити, а связь отсюда даже лучше, чем из города, по крайней мере, без перебоев. Мне необходимо было поговорить с Майком.
Со станции метро у головы катапульты я попробовал дозвониться Вайо; поговорил с кем-то из временного госпиталя в Старом Куполе и узнал, что Вайо свалилась от изнеможения и ее уложили в постель, чтобы выспалась и ночью снова смогла работать. Финн вместе со своими ребятами отправился в Черчилль атаковать севший там транспортный корабль. От Стью никаких известий. Гонконг и проф все еще отрезаны. Похоже, в данный момент я да Майк – вот и все правительство.
А надо было начинать операцию «Камнепад».
И при этом недостаточно просто закидать Землю камнями: мы должны были сообщить Терре о том, что мы собираемся делать и почему – и что мы имеем полное право сделать это. Проф, Стью и Шини с Адамом заранее подготовили текст на случай атаки с Терры. Теперь, когда атака состоялась, требовалось внести в него поправки. Майк уже переписал текст и распечатал, чтобы я мог его изучить.
Я поднял глаза от длинного бумажного рулона.
– Майк, все эти сообщения для газет и наше обращение к ФН подразумевают, что мы победили в Гонконге. Ты уверен в этом?
– Вероятность выше восьмидесяти двух процентов. – Достаточно, чтобы послать эти материалы?
– Ман, вероятность, что мы там победим, если еще не победили, приближается к полной уверенности. Тамошний транспортный корабль подняться не способен: те, что мы захватили, были без горючего или почти без него. Моноатомного водорода в Гонконге почти нет; за ним нужно ехать сюда. А это значит, что солдат пришлось бы перебрасывать по поверхности на луноходе – утомительная прогулочка при высоком солнце даже для лунарей, – а по прибытии еще и с нами разделаться надо. На это они не пойдут. Конечно, все мои выводы основаны на допущении, что транспортный корабль и десантники в Гонконге вооружены не лучше, чем в остальных местах.
– А как насчет посылки ремонтной бригады в Б-Л?
– Думаю, из-за этого ждать не стоит. Ман, я вовсю пользовался твоим голосом и все подготовил. Жуткие видеокадры из Старого Купола и других мест, особенно из Верхнего Черчилля. Тексты тоже соответствующие. Мы можем немедленно передать эти известия на Терру и одновременно объявить об операции «Камнепад».
Я набрал полную грудь воздуха.
– Начинай операцию «Камнепад»!
– Хочешь сам отдать приказ? Говори вслух – я скопирую и голос, и слова.
– Да ладно, говори сам. Используй мой голос и все мои полномочия министра обороны и временного главы правительства. Давай, Майк, лупи их камнями! Не жалей! Задай им жару!
– Слушаюсь, Ман!
«Максимум Schrecklichkeit note 71, чтоб они поняли, почем фунт лиха, и минимум человеческих жертв. Если возможно, лучше вообще без жертв» – так сформулировал проф задачу операции «Камнепад», и именно так мы с Майком ее провели. Идея была такая: ударить по землеедам достаточно крепко, чтобы их проняло, и в то же время аккуратно, чтоб не покалечило. На первый взгляд, невозможно, но вы не торопитесь.
Чтобы камни долетели от Луны до Терры, нужно время: минимум десять часов, а максимум – это уж какой выберем. Решающее значение тут имеет скорость вылета снаряда из катапульты: разница в один процент может вдвое удлинить или сократить время полета. А запуск Майк умел производить с исключительной точностью: он одинаково легко мог сделать мягкую подачу, или послать затейливый крученый мяч, или врезать по прямой со свистом – ему бы питчером играть в команде «Янки»! Но как бы он ни посылал снаряды, их конечная скорость при падении на Терру будет близкой к земной второй космической, то есть около одиннадцати километров в секунду. Эта безумная скорость определяется тем гравитационным колодцем, который создает гигантская масса Земли, в восемьдесят раз превышающая лунную. Потому можно с равным успехом слегка подтолкнуть снаряд через край колодца или резко швырнуть его туда. Тут важна не сила броска, а глубина гравитационного колодца.
