Николай Ярославцев
Вождь из сумерек
Хотелось курить. До чертиков в глазах. До изжоги. Но современная братва озабочена своим здоровьем. Почти сплошь ведет здоровый образ жизни. Качает мышцы в спортивных клубиках. Качок на качке. Балуются потихоньку дурью. Глотают колеса. Но запаха никотина на дух не переносят. На раз учуют. Поэтому Стас жевал сухой стебель подорожника, гоняя его языком из одного уголка губ в другой.
Место для разборки пацаны выбрали романтическое.
Когда-то здесь проводились пионерские костры, линейки, всевозможные донельзя военно-патриотические зарницы и прочая лабуда из жизни советских школьников.
Окраина города. До ближайших домов, закрытых чудом уцелевшим редким леском – не меньше версты. Далеко внизу, зарываясь в крутые скалы, змеится река. Над скалами поднимается матерый сосновый лес… Сплошной интим, одним словом, и никакой мокрухи.
Но вот без этого, пардон, в наше время не обойтись. Что мы хуже первопрестольной? И сплошь белокаменной? Или колыбели русской революции? Шалишь! У нас все, как у людей. По взаправдашнему. И братва со стволами. И сферы влияния. И разборки со жмурами.
– А я, Стас, здесь каждое лето в пионерлагере пропадал. Класс! Жаль, что накрылся лагерь. Парню моему некуда будет ездить.
– Так у тебя и парня, Леха, нет. Ты женись сначала.
– Так и женюсь. Заявление подали. Тебя в свидетели возьму.
– А если я в отказ пойду? Скажу, что рядом не стояло, – чуть заметно улыбнулся Стас.
– Только попробуй…
– Все, Леха, заткнись. Кончай базар. В эту пору над рекой даже шепот в городе услышат.
Замолчали.
Стрелка эта была подарком судьбы. Или одного из доброхотов-«барабанщиков», готовых за банку пива слить любую информацию.
Несмотря на поспешность, готовились к ней, как к войсковой операции. Дислокация, расчет по минутам. Маски-шоу. Одним словом, все чин по чину.
Только Стас с напарником Лехой не вписывались в эту дислокацию. Собственно, они никогда не вписывались в общие стратегические планы верховного командования, то бишь, руководства их родного Горотдела милиции. У Стаса это, предположительно, проявлялось на генном уровне. У Лехи же эта мерзкая привычка была благоприобретенной еще в те славные и достопамятные времена, когда он только проходил практику в качестве курсанта школы милиции.
Вот и сегодня они заняли свою позицию пораньше, чтобы понаблюдать за развертыванием боевых порядков конкурирующих братков. Приехали на городском автобусе. Прогулялись пешочком. Выбрали уютное местечко. Прилегли за камушком.
– Слушай, Стас, а так уж ли мы должны мешать братве в выяснении отношений? Ну, пусть бы посидели рядком да поговорили ладком. Постреляли бы маленько. Не все же им по воронам да по бутылкам стрелять? А тут и мы бы подоспели. Кого надо погрузили, кто уцелел – повязали. И им хорошо, и нам неплохо. А так, сегодня повяжем, а завтра выпустят. Нам майора не получать.
– Дурак ты, Леха. Нам бы до капитана дослужиться. Помнишь, как один неглупый мужик сказал? Не в банде живем. В государстве. Вот и пусть помнят, что кроме понятий, есть еще и закон. Все. Точка. Едут.
На поляну из-за домов выворачивала вереница «Джипов».
– Заводские… – с непонятной грустью шепнул Леха. – И где только такие бабки берут?
Стас выкатил на него глаза.
– Ты что? Фумитокса нанюхался сегодня?
– Да это я так… к слову пришлось.
«Джипы» плавно разом развернулись и выстроились в линию. Умеет братва красиво себя подать.
И сразу же из проулка вынырнула еще колонна. Чужаки. Братва из областного центра, которая уже не первый раз пытается подтоптать местных бандюков под себя.
Из машин выгружались без излишней суеты крутоплечие молодцы в спортивных костюмах. Плечи плавно переходят в шеи. А поверх шеи – стриженая макушка с глазами. Все они в недалеком советском прошлом – завсегдатаи спортивных подвальных клубов, гордости орденоносного комсомола и кузницы современных боевиков криминальных группировок.
– Ну, вот, высокие договаривающие стороны садятся за стол переговоров. Судя по всему, переговоры идут непросто. Думаю, что словарного запаса хватит ненадолго, – прокомментировал Леха. И гордо повернулся к Стасу: – Что я говорил? Перешли на пальцовку.
– Леха, заткнись…
– Так все равно ни черта не слышно. Ну вот, как и ожидалось, прения сторон продолжатся в кулуарах, ввиду ограниченного количества пальцев. Политику во всем мире вершат малоприметные клерки. На передний план выходит…
– Леха!
В воздухе ощутимо запахло жареным. То бишь – мокрухой. Из-под спортивных курток появились стволы.
– И где только берут такие? Мы с «Макаровыми», а у них на руках – сплошной импорт. И заметь, Стас, не дешевый! Чтоб я так жил!
Бурлит в парне казачья кровь, бьет в бесшабашную Лехину голову. Ему бы шашку в руку да буланого коня, да чтобы ветер в ушах свистел. А так ветер свистит пока преимущественно только в Лехиной башке.
Взвыли сирены.
– Вот и маски-шоу! Протокол готов к подписанию.
Железные нервы у Лехи. А язык! Порой сам бы вырвал. И под каблук!
А на стажировку в отдел пришел весь из себя чистенький и опрятный. Все пытался в отделе найти горячее сердце и чистые руки, согласно заветам железного Феликса. И что там еще сказано? Холодный ум? Эх, жизнь!
Над пустырем прокатился первый выстрел.
– Это что там за отморозок? – Леха привстал на колено и приготовился к броску. – Стас, так все царство небесное проспим. Благодарностей не достанется.
– Лежи, торопыга, – успокоил его Стас. – Наслаждайся природой. Наше от нас не убежит, как бы сильно этого ни хотелось. Смотри, какой вечер. К тому же река рядом. А небо?
ОМОН работал, как на учениях: «калаш» в зубы, прикладом по загривку.
– Мордой в землю! Ноги раздвинуть. Руки на затылок!
Хоть в новостях по телику показывай.
Несколько братков прорвали оцепление и гигантскими прыжками бежали на них. Прорвутся к реке, а там – ищи-свищи…
– Леха!
Прыжком отлепился от земли. Ударил всем телом в грудь набегающего братка. Перевернул на брюхо. Браслеты щелкнули на запястьях.
Прогремел еще выстрел.
– Леха, берегись!
Но Леха и сам видел, что у братка в руке «ТТ». А эта машинка любой бронник пробивает. Упал на землю. А пока вставал, браток мимо шмыгнул и был таков.
– Все, Стас. Ушел, отморозок, в пещеру. Сейчас со страху, гад, будет на каждый шорох палить, пока всю обойму не выпалит.
Насчет пещеры, правда, громко сказано. Какая там пещера! Нора и грот, метров двадцать длиной. И еще – несколько отнорков тупиковых. Но пацанов в свое время, да и его самого, пещера эта манила так, как сейчас и игровые залы с однорукими бандитами не заманят. Каких чудес только не рассказывали в прежние пионерские времена о тайнах пещеры. Будто и монахи там скрывались при неизвестно каком царе-батюшке. И Пугачевский атаман Чур или Чир, уходя от погони, остановился в них на короткое время, чтобы награбленное золото спрятать. Позднее страсти поутихли. А сейчас даже подрастающие поколения окрестных домов не заглядывают сюда. Пряталки забыты. В войну или казаки-разбойники не играют. Настоящей войны до колик в животе хватает. Даже бомжи почему-то обходят ее своим вниманием. Поэтому вход в пещеру зарос диким бурьяном. И продираться сквозь сплошной репей и матерый татарник, или как его там по научному зовут, даже за золотом пугачевского атамана – охотников отыскать практически невозможно.
Пока Стас ждал омоновцев и предавался воспоминаниям о нелегкой судьбе пещеры, Леха уже скрылся в непролазных зарослях.
– Куда, придурок? – крикнул он, совершенно не надеясь, что напарник услышит его, и кинулся следом.
Протиснулся в узкую щель и сразу шагнул в сторону, одновременно обшаривая взглядом пещеру и пытаясь отыскать своего беспутного напарника. В пещере было темно, но света вполне хватало, чтобы, передвигаясь, не спотыкаться.
– Леха, ты где? – негромко позвал недовольный голос. – Не кричи. А то этот отморозок и здесь палить начнет. Эй, братан! Не вздумай стрелять! Мало того, что статью схлопочешь…
Договорить Леха не успел. На голос прогремело сразу несколько выстрелов. В замкнутом пространстве пещеры звук их ничуть не слабее, чем выстрелы орудия главного калибра какого-нибудь крейсера.
За спиной послышался слабый шорох. И сразу же загрохотало. Стас, не раздумывая, прыгнул вперед, поскользнулся на покрытом густой жирной глиной камне и растянулся на дне пещеры. И тут же кувырком – прочь от сыплющихся сзади камней, туда, где должен бы стоять Леха.
Щелкнула зажигалка в глубине пещеры. Мелькнул огонек сигареты.
«Не нервы, а стальные канаты у парня, – подумал Стас и двинулся на огонек. – Хоть бы заматерился для приличия, как и подобает настоящему оперу».
Такое понятие, как тьма непроглядная, было здесь совсем не уместно, поскольку могло внушать еще кое-какие оптимистические надежды. А сейчас же не было ни малейшей надежды разглядеть даже кончик собственного носа. Обвал намертво закупорил пещеру, лишив ее единственного источника света.
