в деревню привезли представители Великих Магов, чтобы они сдохли… Хотя, нет, если сдохнут маги, то оркам будет некого бояться, и они придут не за едой, а за кровью. Пусть маги живут, по крайней мере, пока…
Навстречу мальчишке из чащи метнулась тёмная фигура, он даже вскрикнуть не успел, как одна ладонь, затянутая в шершавую перчатку, закрыла ему рот, другая легла на шею и слегка надавила. Мальчишке этого хватило: глаза его закатились, и он начал падать, но неизвестный подхватил его тело и, закинув на плечо, скрылся в зарослях. На тропинке осталась только никому теперь не нужная вязанка хвороста.
Отца мальчишки схватили через несколько минут: он даже не увидел, откуда вылетела стрела с тяжёлым тупым наконечником. Сотрясение мозга, а может, что и похуже, бедолаге было гарантировано, но это уже не имело значения — жить ему всё равно оставалось недолго.
С деревней тоже управились быстро: стрелами сняли осоловевшего от жары часового, после чего большая часть нападавших перемахнула через невысокий частокол и начала методично осматривать кособокие избы, глуша всех встречных-поперечных. Нескольких отчаянных, попытавшихся скрыться, сняли оставшиеся за частоколом лучники. Сработано было почти чисто: пришлось вскрыть глотки только троим, попытавшимся оказать сопротивление, да одному младенцу на которого не подействовал дым дурман-травы, и он начал орать, как только его оторвали от груди матери, полечившей лёгкий удар по темечку. Мелкого, конечно, было жалко терять — такие Тёмным богам милее всего.
Хлипкие ворота открыли, и внутрь завели две телеги, в которые, словно мешки с картошкой, покидали связанные тела деревенских. Кто-то был без сознания, кто-то уже пришёл в себя, и некоторые из них, единицы, пытались выплюнуть кляпы и что-то сказать захватчикам, закричать, позвать на помощь, надеясь только на ненавистных орков, расслабить путы, но большинство безучастно смотрели прямо перед собой, уже зная, что их ждёт впереди ̶ от Жрецов ещё никто не возвращался.
Через несколько минут деревня опустела, тишину нарушало только поскуливание собаки, которая успела спрятаться в тёмном углу сарая, и проявила достаточную сообразительность, или трусость, чтобы не выбежать, лая, навстречу незнакомцам и получить саблей по морде.
Телеги, тем временем, катились по узкой лесной дороге, укрытой сверху густыми кронами деревьев. Всадники, полностью укутанные в чёрные свободные одежды, так что были видны только глаза, ехали спереди и сзади, почти не опасаясь нарваться на патрули орков: местная орда уже прошла, другие на чужие территории заходили крайне редко — только если очень хотелось помахать ятаганами. Да и ближние и дальние дозоры в случае чего должны были вовремя предупредить о неприятностях. Единственно, кото стоило опасаться, так это эльфов, но они тоже не любили орочьи угодья (им и своих лесов хватало), и здесь они оказывались только по прямому приказу Великих Магов, для которого сейчас причин не было — ни стычек, ни бунтов, ни отказов заплатить налог на этих землях не было уже давно.
Через пару часов отряд свернул с дороги и исчез в, казалось бы, непролазной чаще, вскоре добравшись до подножия невысоких гор, скорее даже холмов, с лишь кое-где выходившими на поверхность тёмно-серыми скалами. Лес вплотную подступал к их склонам и даже местами забирался по ним почти до самых вершин. Всадники спешились, один из них подошёл к отвесному в этом месте склону, опустился на колени, наклонился и прижался лбом к усыпанной мелкими камешками земле. Молился?
Если да, то его молитвы были услышаны: огромный валун, как оказалось, закрывавший проход, отвалился в сторону, и весть отряд скрылся в темноте пещеры. Камень вернулся на своё место как только последний человек переступил порог, а из лесу выскочило несколько фигур в чёрном, которые внимательно осмотрели землю, выискивая и удаляя малейшие следы, которые могли бы выдать присутствие людей и лошадей, прошлись перед входом метёлками, собранными из ветвей деревьев, достали маленькие склянки и скупо обрызгали траву и листву деревьев и кустов, уничтожая запахи. И даже эльфы или орочьи варги не смогли бы теперь отыскать вход в подземелье. Справились бы разве что призванные демоны, но они были редкими и дорогими гостями: за работу они требовали души, которые были нужны самим Великим Магам.
Отряд продолжал свой путь в темноте, освещаемой лишь неверным светом нескольких факелов. Пещера была сухая: никаких сталагмитов или сталактитов, сочащихся с потолка капель и плесени, пол был довольно ровный, так что никто не запинался, а тишину нарушали только поскрипывавшие под колёсами телег камешки. Через несколько минут проход перегородила стена, ничем не отличавшаяся от остальных.
На этот раз обошлось без молитв: один из чёрных снял перчатку и приложил открытую ладонь к стене. Под ней тускло вспыхнуло и через пару мгновений погасло, а часть стены с еле слышным шипением спряталась в полу. Отряд продолжил путь.
Место, в котором они оказались, было явно создано руками человека: одинаковые тёмно-серые и гладкие стены, пол и потолок, каждые пять метров сверху выступали матовые, тускло светящиеся панели, на стене, противоположной от той, через которую они прошли, кое-где имелись неглубокие ниши с железными дверями и нанесёнными на них буквами и цифрами. Далёкое прошлое, сохранившееся под толщей горных пород, вылитое в бетоне, металле и практически вечном пластике…
А вот настоящее было в виде надписей и символов, написанных чем-то бурым — руны, клинопись, непонятные буквы, пиктограммы. На первый взгляд это была ничего не значащая мешанина и тарабарщина, но только для непосвящённых, для таких, что лежали вповалку в телегах. А для Жрецов это было жизнью.
Отряд остановился у одной из дверей, которая тоже открылась от прикосновения ладони. Чёрные начали стаскивать людей с телег, развязывать им ноги и заталкивать внутрь, гоня по коридору к тусклому свету, бьющему с другого его конца. Там их встречали и гнали дальше — в большие клетки, стоявшие по всему периметру огромного помещения. Почти все уже были заполнены худыми и грязными обитателями, безразлично наблюдающими за пополнением.
Когда двери клеток захлопнулись, и были заперты на замки, один из чёрных пошёл в центр зала, где, оказывается, стоял ещё один в чёрной одежде, только не в комбинезоне, а в просторном балахоне с глубоким капюшоном.
̶ Это последние, Ближний, ̶ проговорил боец, ̶ Теперь их больше пятисот.
̶ Хорошо, ̶ донеслось из под капюшона, — Обряд состоится завтра.
Боец склонил голову
