– Лучше не надо, – попросила Оля. – На этот год сюрпризов мне уже хватило. Хочу покоя и тишины.
– Хорошо, я запомню, – поклонился Виктор Аркадьевич. – Последний вопрос… Скажите, а кого вы называете макаками и гамадрилами?
– Ты не поверишь, мужик, – рассмеялась Оля. – Макак и гамадрилов.
* * *
Возле Белой крепости тоже была своя священная роща, свой ракитов куст на берегу ручья, свой волхв. Правда, здешний обычай заметно отличался от принятого в Вологде. Здесь никто не предлагал «красный товар» случайным встречным, жених с невестой пришли вместе, а не по одному, а седобородый волхв довольно долго отговаривал молодых от опрометчивого шага, раз за разом отправляя вокруг куста, а согласие на женитьбу спросил не только у Ясеня, но и у Любавы. И только после этого накрепко связал их мизинцы красной нитью, громогласно объявив мужем и женой, призвав в свидетели Ладу, Полеля, Макошь и Велеса.
Свадьбу гуляли на постоялом дворе – чтобы влюбленные провели первую брачную ночь на перине под крышей, а не на жесткой палубе под парусиной. Да и угощения опытные стряпухи на кухне готовят куда как вкуснее – не то что артельный солонины от больших шматков поотрезает да в котле кашу запарит по-быстрому.
Посидев немного для порядка за общим столом, молодые ушли, а бывшие невольники продолжили гулянку, благо погреба у хозяина были полными и гости ни в чем не знали отказа.
– Давай с нами, новичок! – уговаривал Олега хмельной Велимош. – Ты даже не представляешь, сколько добра эти душегубы накопили! У них там, на Двине, цельный поселок в стороне от реки спрятан. Прямо как тут был, на островке среди болот. Кто не ведает, тот и не полезет. А мы путь знаем, горбом не раз прощупали. Там все бабы токмо в шелках и атласе ходят, в серебре и самоцветах. А сколько в закромах запрятано – и помыслить невозможно! Ты воин опытный, тебе на роду написано ратное счастье в такой схватке попытать. Охраны там немного, они более на тайну уповают, нежели на мечи свои. С твоею помощью легко управимся…
– Рад за вас, мужики, – улыбаясь, раз за разом кивал ведун. – Разбогатеете, дома построите, женитесь, заведете детишек. Мне же на роду написано бездомным быть. Так что мне с вами не по пути.
– Тройную долю дадим, новичок! – вмешался Липичок. – А хочешь, пять долей? У нас супротив того спорить никто не станет. Мы дело твое доброе помним. Без тебя посейчас бы голыми на цепи сидели.
– Простите, други, не судьба, – покачал головой ведун. – Долг на мне, обязан зарок до конца исполнить. Найду попутное судно да к Костроме поплыву. А от нее торной дорогой к Вологде.
– Лучше не надо, – тихо посоветовала Сирень.
– Почему? – повернулся к ней ведун.
– Да вот так получилось, колдун, что наутро после бегства своего Любава замуж должна была выйти, – сложила пальцы на груди лесная ведьма. – Я, знамо, в облике ее очутившись, обряд сей до конца исполнила… Дабы время протянуть, вам для побега потребное.
– Ну, понятно, – кивнул Середин. – И что дальше?
– Да неудачно все с нитью вышло. Пришлось морок бабий скинуть и волком оборотиться. Смертные заорали все, в стороны шарахнулись. Я же по месту свободному бежать и кинулась. Только меня и видели…
– Да-а, такую шутку они наверняка заметили, – почесал в затылке ведун. – И наверняка не оценили. Откуда ты взялась, вычисляется на раз-два. Понятно, что Любава-оборотень пришла с постоялого двора, где ее отец с родичами искали. Хозяин нас сдаст сразу, ему смысла нет правду скрывать. И выйдет так, что мы Любаву в волкодлака обратили… Ну, и сами, знамо, такие же. Коли на глаза попадемся, будут бить. Живыми не выпустят.
– Люди это любят, – подтвердила Сирень, однажды уже убитая в похожей ситуации.
– Так ты колдун? – удивился Велимош. – А я сразу догадался! Вона, как ты в ночи супротив кривичей дрался!
– Я не колдун! – недовольно поправил Середин. – Колдун – это тот, кто чародейством на жизнь зарабатывает. Я же просто тайны некоторые сего искусства ведаю. В делах же полагаюсь больше на саблю свою да на веления совести. Скажи лучше, как нам до Перми Великой мимо Вологды добраться?
– А чего тут сложного? – фыркнул корабельщик. – Хочешь, через Булгар вверх по Каме плыви хоть до самого Урала, а хочешь – на Сухону мимо Вологды через Ветлугу добирайся. Волок там не такой удобный, но ведь ты же не на ладье? Пересядешь просто в верховье, пешком от одной реки до другой дойдешь, вот и вся морока. Или по Унже плыви. Но там волок еще хуже, там ходят мало.
– Подожди, – вскинул палец ведун. – Из верховьев Камы ведь переволок на Печору есть?
– Вроде как да. Токмо я так далеко никогда не забирался, точно не скажу.
– А нам аккурат на Печору попасть и требуется, – обрадовался ведун. – Тем паче что на Сухоне нас могут искать. Я в Вологде у хозяина постоялого двора о путях по ней расспрашивал. Так что, коли отец Любавы погоню затеял, то именно по ней и пойдет.
– Тогда ищи корабль до Булгара, – посоветовал Велимош. – Отсюда в верховья Камы вряд ли кто направится. Уж очень далеко. Да и селений там немного. Однако местные лодки должны ходить, там кого-нибудь найдешь обязательно.
Пирушка длилась долго. Прямо за столами почти все корабельщики и уснули. А утром молодые опять спустились к ним. Только девица Любава теперь уже исчезла – и вместо нее появилась мужняя жена с двумя косами вместо одной, с кокошником вместо венца и с поясом, завязанным под грудью, а не на поясе.
Гости, встряхнувшись, гульнули еще немного, крича молодым здравицы, но уставали куда быстрее, нежели накануне. Третий день был уже не столько праздничным, сколько похмельным: корабельщики приходили в себя, отпивались и собирались в путь. Велимош с Липичком даже ухитрились сходить на торг, закупиться припасами и оружием в дорогу – но их, понятно, отправили сразу на ладью.
Видимо, по этой причине и прощание с корабельщиками вышло быстрым и будничным. Олег по очереди обнял каждого из мужчин, позволил сияющей Любаве поцеловать себя в щеку.
– Похвист шутник, – напоследок произнес Велимош. – Его ветра прокладывают наши пути. Милостью Похвиста, может, и свидимся.
С ним Олег обнялся последним – корабельщик перешагнул на борт ладьи, и она отвалила от причала, величаво откатилась на открытую воду, выпростала весла и, развернувшись против течения, медленно поползла на запад.
Ведун еще несколько минут смотрел ей вслед, а потом обратился к купцу, хозяину причалов, который как раз увязывал в кошель плату за стоянку:
– Хороших тебе заказчиков, мил человек. Не подскажешь, корабли в Булгар у тебя часто останавливаются?
– Дык, чего искать? Вон, под лестницей от маслобойной мельницы ладья стоит, – вытянул руку вдоль берега купец. – Аккурат туда и направляется.
– Спасибо, друг! – обрадовался ведун и, схватив Сирень за руку, быстрым шагом отправился к нужному кораблю. Вскоре замедлил шаг, отдернул руку, поднес палец к губам: – Чего это ты режешься?
– Какой сделал, такую и терпи, – невозмутимо ответила ведьма.
– Других не колешь!
– Кому как повезет…
Указанная купцом ладья по сравнению со всеми прочими оказалась настоящим гигантом и помещалась у причала всего лишь наполовину – хотя обычным кораблям места всегда хватало в избытке. Длины в судне было никак не меньше ста шагов, ширины – шагов тридцать. При всем том оно не имело ни мачты, ни весел, ни банок для гребцов – ничего, что могло бы приводить ее в движение. Все место от борта и до борта и от кормы до носа занимала одна большая палуба с пятью просторными люками – тоже от борта до борта. Один из люков был открыт, и плечистые мужики в грубых холщовых рубахах грузили в него бочки. Присматривал за ними долговязый тип татарской наружности: русоволосый, голубоглазый, остроносый, с тонкими ухоженными усиками и такой же узенькой бородкой, едва помещающейся на кончике подбородка. Татарин был одет в длинный зеленый халат из тонкого мягкого сукна, но крытый поверху драгоценным шелком. Именно к нему Олег и направился. Остановился в трех шагах и вежливо поклонился:
– Доброго тебе дня, хозяин, и хорошей погоды!
– И тебе удачи желаю, добрый человек, – кивнул корабельщик.
– Открой мне великую тайну, хозяин, как удается плавать твоей ладье без весел и паруса? Что за магию ты используешь для сего дела?
– Моя магия называется течением, добрый человек, – улыбнулся в ответ на шутку хозяин. – Ну, и иногда под берегом шестами помогаем.
– Но ведь течением можно пользоваться только один раз! А если тебе понадобится повернуть, пересечь разлив, пойти против течения?
– Не понадобится, – возразил татарин. – Моей барже один путь: вниз по Волге до Улемы. Там по протоке сей она ходить и будет. Вверх по реке на лошадиной тяге, вниз с рудой болотной в нутре опять же по течению. И так, пока срок свой не выслужит.
– А охранник умелый тебе в столь дальнем пути не надобен?
