Подгорска.
Да только с особняком всё время возникают какие-то странные сложности. Так было у дореволюционного купца-богатея, так происходит и у постперестроечного дерьмократа. Недаром, говорят, что сто лет назад, во время рытья котлована, здесь обнаружили огромные кучи людских черепов и костей.
Раньше возле данного места стоял огромный православный собор. Он освещал стародавнее капище и охранял народ от злых древних сил. Ну, а как взорвали тот храм в тридцатых годах, так тёмные сущности немедля воспряли.
Старые люди часто рассказывали, что при строительстве дома купца Селивёрстова тоже пропали пять или шесть человек. То ли купец их принёс в жертву древним богам, чтобы поправить финансы? То ли хозяин древней кумирни сам их к себе утащил? Только сгинули люди без всяких следов. Сколько их не искали, а никого не нашли.
Выходит, что дом купца Селивёрстова почти повторил судьбу своего московского оригинала. Так же, как и знаменитая Сухарёвская башня, он оброс дурной славой обиталища тёмного духа. Да и сейчас большой особняк не блещет своей репутацией.
Видно поэтому, в славное советское время здесь размещались лишь правительственные учреждения, да городские архивы. Ну, а потом, вселили туда «Дом пионеров». Те юные отроки не верили ни в Бога, ни в чёрта. Так им было всё равно, где заниматься рукоделием, наукой и спортом.
Меж тем, люди болтают, что и раньше никто в этом доме подолгу не жил. Все или быстро сбегали, или совсем пропадали. Вот и бедный электрик с уборщицей куда-то исчезли. А следом за ними, и молодой архитектор.
Прохор. Первый вход в машину
С огромным трудом «придворный» механик унял волнение, заполнившее его смущённую душу. Шагнул вперёд и потянул на себя изящную ручку двери. Остеклённая створка легко повернулась на хорошо смазанных петлях, и отрылся проём, ведущий в обширную «Рапирную залу».
Вздохнув полной грудью, Прохор трижды перекрестился и, нехотя, вошёл в восьмиугольную комнату. Резная панель за спиной плавно закрылась. Легонько стукнул притвор, и стало так тихо, что Прохор услышал, как стучит кровь в его голове.
К вящей радости крепостного механика, в этот раз, ничего страшного с ним не случилось. По крайней мере, он совершенно ничего не почувствовал. Он просто стоял внутри помещения. То есть, находился в пространстве волшебной машины и озадаченно озирался по сторонам.
— Ты никуда не исчез. — удовлетворённо сказал Яков Брюс, стоявший с той стороны витража: — Насколько я вижу, с тобой всё в полном порядке. — голос хозяина слегка приглушался стеклом, но Прохор хорошо понимал, что он говорит.
— Значит, всё обстоит именно так, как и сказано в старинных алхимических свитках. Оберег и в правду работает. Он хорошо защищает, и не дает странной машине воздействовать волшебными чарами на твой организм. Пройдись по всей зале и внимательно всё осмотри. Что ты там видишь? — спросил господин чуть погодя.
— Вообще ничего. — радостно сознался механик и на всякий случай пояснил свою мысль: — Отсюда помещение выглядит так же, как с лестничной клетки.
Он и в самом деле видел лишь пустую восьмиугольную залу. Механик неспешно прошёлся вдоль стен, украшенных панелями с тиковым шпоном, но не нашёл и следа чьего-то присутствия. Ни трёх мужиков, ни их инструмента, ни пёстрой кошки здесь не было.
Хозяин, стоящий за остеклённой решёткой, поворачивался за ним, словно подсолнух, следящий за ярким светилом. Вспоминая странное поведение барина, Прохор подумал над тем, что он недавно сказал.
Затем, в голову пришла неприятная мысль, и от этого вывода его словно ошпарило: — «А ведь барин не был совершенно уверен, что его талисман сработает, как написано в свитках». — неожиданно понял механик.
Дальше на ум пришло нечто другое: — «А ну, не помог бы мне сей амулет? Пропал бы я, как краснодеревщики вместе с бродячею кошкой. Где-то они теперь обретаются?» — стараясь не выдать свои неприятные мысли, холоп провёл рукой по лицу, и двинулся к выходу. Встал у запертой двери и услышал через стекло голос хозяина.
— Вынь оберег из своей ладанки.
Помощник послушно сунул руку за пазуху. Выпростал маленький полотняный мешочек, висящий на шее, и вытряхнул на ладонь блестящий цилиндрик. Быстро огляделся по сторонам. Ничего нового вокруг не увидел. Повернулся к барину и отрицательно помотал головой.
— Опять ничего не случилось. — донесся приглушенный голос и Прохор увидел, что хозяин сильно задумался. Яков Брюс помолчал. Потом, что-то вспомнил и заявил: — В одном из манускриптов алхимиков вскользь упомянуто, что амулет должен познать кровь хозяина. Вытряхни иглы себе на ладонь.
Слуга молча исполнил приказ господина. Повертел головой и увидел, что зала так и оставалась пустой. Вновь посмотрел на своего повелителя. Яков Брюс снова скомандовал: — Уколи палец иглой.
Помощнику совсем не хотелось портить свою драгоценную шкуру, но всё же пришлось это сделать. С барином лучше не спорить, не то прикажет запороть на конюшне, а хуже того и продаст на Уральский завод, господину Демидову.
Прохор взял с ладони одну из семи странных игл и осторожно ткнул себе в указательный палец. Руку пронзила короткая боль, а мгновеньем спустя, на коже вспухла маленькая капелька крови. Сознание слегка помутилось, но дурнота немедля прошла.
— «Что это было со мной?» — удивился механик: — «Сроду не боялся я вида пролившейся крови. Тем более, такой пустяковой царапины, а сейчас почему-то, голова закружилась».
Прохор поднял взгляд на Якова Брюса и сильно опешил. Хозяин вёл себя совсем необычно. Стремительно хлопал глазами. Часто распахивал и захлопывал рот и дышал очень коротко, как собака, запалённая бегом.
Вместо нормального баритона вельможного барина теперь слышался лишь тоненький писк. Такой голосок бывает у Петрушки на ярмарке. Так говорят скоморохи, когда держат во рту маленький пищик. Кроме того, господин быстро топтался на месте и резко дёргал руками. То есть, вёл себя подобно тому, как делают деревянные куклы в вертепе.
Опасаясь уронить острые иглы, Прохор сжал их в кулаке, и почувствовал новое головокружение. Очень скоро преодолел наваждение и со страхом подумал: — «Никак я лихоманку я где подцепил? Не хватало мне сейчас заболеть».
Поздно вечером Федор Терентьевич вернулся из мастерской, расположенной в селе Хворостянка. Там он работал главным механиком и чинил те машины, что принадлежали лесхозу.
Дедушка разулся в тёмных сенях и, не одевая разбитые тапки, прямо в носках шагнул в просторную горницу. Бабушка подошла к усталому мужу. Потянулась к его правому уху и что-то ему прошептала.
Пятидесятилетний мужчина сел на табурет, стоящий возле стола. Подозвал к себе непутёвого внука. Развернул его лицом
