Я пришел и занял это место, как занял это место смотритель до меня. А теперь и ты здесь.
Эйрик вскочил с подушки, ударив ногой край стола.
– Нет! Нет! Я здесь не останусь. У меня еще есть дела там! – он чувствовал панику в собственном голосе, но не мог ее унять.
Дэра осторожно подошел к нему. Не настолько близко, чтобы Эйрику нужно было пятиться.
– Я не собираюсь привязывать тебя к этому месту. Не переживай. Возможно, ты захочешь вернуться сам.
– А что случится с тобой, если я стану смотрителем?
– А что происходит с гребаной хтонью, когда она лишается своего насиженного места?
– Я думал, умирает.
Дэра закатил глаза в лучших традициях Саншель.
– Нет. Я не собираюсь умирать. Думаю, я немного попутешествую, а потом вернусь в свой мир.
– В свой мир? – удивился Эйрик.
– А ты думал, что у меня нет мира? Что я, гомункул, или что?
– Да ничего я не думал. Расскажи о своем мире.
– Не знаю, что рассказать. Я жил на водной планете, где практически не осталось суши. При этом местами уровень воды был такой низкий, что мы могли выращивать рис, устриц, креветок, водоросли в пищу и все такое. Мне было лет семнадцать, когда я решил доплыть от экватора до северного полушария. Никто до меня этого не делал. Я строил лодку десять лет, а потом поплыл, – Дэра улыбнулся своим воспоминаниям. – Ну а дальше ты представляешь.
Эйрик покачал головой. Он не представлял.
– Я обнаружил землю, но мою лодку повредило на мели. Так я остался один на том огромном острове. Я нашел чистую воду, древесину и начал латать лодку. Но каждый день я уходил все дальше от берега. И однажды я ушел так далеко, что уже не смог вернуться. Я перешел порог.
Дэра замолчал – видимо, на этом он хотел закончить, хотя начиналось самое интересное.
– И что дальше? Куда ты попал? Сюда? Или к ведьме? Куда?
– В университет.
– Куда?
– Герметичный университетский мир. Я пробыл там бесконечность, хотя казалось, что прошло всего несколько лет. Я столькому научился. Но университет не отпускает своих обитателей.
– Но ты-то сейчас не там.
– Да. Как, думаешь, я выбрался?
Эйрик любил загадки. Наверное, Дэра просто хотел понять, насколько они похожи.
– Я бы отучился, потом стал бы преподавать, потом дослужился бы до декана факультета, а там и до ректора недалеко. Верно?
Дэра отсалютовал чашкой чая.
– Я отпустил всех, кто мог жить за пределами университета. Оставил только стариков, которые сразу бы умерли во внешнем мире. Я ждал, когда они умрут. А потом я разобрал этот мир по камешку, чтобы не осталось ничего.
– Как это – разобрал? – удивился Эйрик.
– Так. Не хотел, чтобы туда еще кто-то попал.
– И давно это было? В смысле, до Перевременья?
– Ничего не было до Перевременья. Но я не помню, сколько циклов назад это было. Моя память не может воспринять все это… время.
Эйрик кивнул. Допив чай, он встал.
– Кажется, мне пора идти.
– Я знаю, что ты собираешься сделать, – Дэра мягко улыбнулся.
– Будешь отговаривать?
– Нет. Но по секрету скажу, что голограмма никогда не указывает верный путь. Так что иди на шепот и не сбивайся с пути.
– Спасибо, – Эйрик кивнул.
Что ж. Видимо, они похожи больше, чем каждый из них думал.
ПРОРОЧЕСТВО
Айвин и Саншель шли по Ратушной площади. Люди обходили их, не замечая этого. Люди чувствовали холод времени лучше, чем могли себе представить.
Он пытался понять, что чувствует. Когда-то Рия отдала свое будущее, чтобы он мог попросить что-то у ведьмы без оплаты. Но сейчас она призраком преследовала его и сводила с ума. Почему? Зачем?
– Ты спрашивала про моего отца, – сказал Айвин.
– Да, – Саншель кивнула.
– Я кое-что вспомнил. Когда-то он был человеком. Как и ты. Но потом он…
Продолжать не было необходимости. Каждый из них изменился в этой мясорубке. Отец, мать и старшая сестра сошли с ума, младшая – отдала свою жизнь. Не слишком хорошая наследственность.
– Мне кажется, я догадываюсь, что должен попросить у ведьмы, – сказал Айвин.
Саншель не ответила. Она высматривала что-то – или кого-то – в толпе. Он проследил за ее взглядом и увидел Аннабель, бредущую сквозь людской поток. Она шла без цели, как будто в бреду. В легкой рубашке и брюках – наверное, ей было холодно.
В этот момент Айвин понял, что не может ошибиться со своим желанием.
ПАРАДОКС
Площадь казалась ненастоящей, Аннабель плыла по ней, как в тумане. Люди находились где-то в другом измерении, очень-очень далеко.
Ей нужно было возвращаться в обсерваторию, но она слишком устала и решила пару дней отлежаться дома.
До́ма.
Квартира, выделенная ей университетом, уже давно перестала быть домом. Да никогда и не была. Родительское поместье? Тем более – там она никогда не чувствовала себя на своем месте. Родители? Она почти не помнила их лиц. Друзья? А были ли у нее друзья?
Дом. Что такое дом? Это что-то из забытых снов, из чужих книг, из прошлой жизни. Если бы только Аннабель верила в прошлые жизни.
Она шла по каменным плитам, которые когда-то были мостом, и ступни ее пронизывал холод.
Когда-то Аньесхеде стоял в низине между двух холмов, где бежала быстрая горная река. Аннабель казалось, она слышит бурление этих стремительных вод.
Кто-то тронул ее за плечо, и она будто очнулась ото сна. Обернулась – Саншель.
Саншель Дорн, журналистка и преподавательница университета.
Полукровка, как и она сама.
Рядом с ней стоял Айвин.
– Что ты здесь делаешь? – обеспокоенно спросила Саншель.
– Я… – Аннабель не нашлась с ответом. – Я вышла подышать свежим воздухом. – А вы?
Она почувствовала, как холод древних камней поднимается выше, к щиколоткам, икрам, коленям.
– Показываю Айвину город.
– Прекрасно.
– Ты точно в порядке? – снова поинтересовалась Саншель, будто действительно волновалась.
Аннабель удивилась.
Кто волновался о ней в последние годы?
– Может, проводить тебя домой? – продолжила допытываться Саншель.
Домой.
Но где он, этот дом?
– Да, может, это и хорошая идея, – сказала Аннабель и взяла ее под руку.
Жест показался таким привычным. Таким знакомым.
Айвин накинул на нее свою куртку, и Аннабель почувствовала такой острый приступ благодарности, что чуть не разрыдалась на месте.
Куртка пахла горьким медом, жухлой травой и холодным морем, и это сочетание успокаивало. Будто она уже вернулась домой.
Когда они дошли, Аннабель пригласила Саншель и Айвина зайти на чай.
Казалось, им стало неловко, но они согласились.
На маленькой кухне места хватало ровно для троих, но раньше Аннабель никогда не переживала
