что тогда? О чем он будет жалеть в последнюю секунду своей жизни? О чем будет жалеть она?
– Ты не должен был идти с нами, – Аннабель опустила глаза.
– Ну, что ты? Я не против последней прогулки. Тем более – с тобой и Саншель.
– Ты действительно знал нас раньше?
Он кивнул.
– И что, это правда были мы? Генетически, фенотипически? Нас даже звали одинаково?
– Да.
Аннабель замотала головой. Она не могла, не хотела верить.
– Ты же понимаешь, что это невозможно? Когда в мире столько переменных, когда материя принимает новые и новые формы…
– …то все может повториться бесчисленное количество раз, – закончил Айвин. – Структуры, которые повторяются во времени, вечное возвращение, круговорот жизней. Есть много названий.
– И что, в следующей жизни ты будешь на холмах?
Айвин ответил уклончиво:
– Мои предки хотели стать бессмертными, а получили безумие. Возможно, их разум вознесся, а тела просто остались там, на холмах. Возможно, и мой разум останется где-то… там.
Аннабель задрожала, Айвин взял ее руки в свои – у нее были такие мягкие и нежные пальцы – и тихо произнес:
– Возможно… мы были неправы.
– О чем ты?
– Мне кажется, в прошлой жизни что-то изменилось. Ты никогда не думала, что мы можем остановить Перевременье?
– Остановить?
Айвин кивнул. Он чувствовал, как тяжело ему формулировать мысли. Мысли становились густыми. Как мед.
– Я просто хочу, чтобы ты знала. Ты никогда не была для меня бинарной. Ты…
Последним, что он увидел, было чистое синее небо.
ПАРАДОКС
Раздался хруст, и ошарашенный Айвин рухнул на колени. Из его рта выплеснулась серебристая струйка крови.
Позади него стояло огромное существо. В руке оно держало… сердце.
Коренастая, будто бы вылепленная из глины фигура, одетая в грубое подобие платья. В голове возникла мысль – тролль.
Тролль сжал в руке сердце. Серебряная кровь полилась между пальцами.
Аннабель замутило. Воздуха не хватало.
Это невозможно. Невозможно. Невозможно.
Она видела, как Айвин падает в траву. Медленно. Медленно.
Существо стояло не двигаясь. Как изваяние.
– Кто ты? – прохрипела Аннабель. – Что тебе нужно?
– Отомстить, – произнесло оно глубоким низким голосом. – Она подменила моих детей, а я, – существо плюнуло в сторону Айвина, – отняла ее дитя. Это справедливо. Ведьма обещала, что моя месть состоится, когда мир будет рушиться. Я знаю, что она захочет отомстить. Я позволю ей.
Существо опустило руки, одна из которых была покрыта серебром. Закрыло глаза.
Дэй появилась из ниоткуда. Схватила тролля за голову и одним движением свернула ему шею.
Грузное тело рухнуло на землю.
– Это называется культурный обмен. Сука. – Дэй пнула безжизненное тело.
Аннабель упала в траву и расплакалась. Она плакала, и плакала, и плакала. Потом ее стошнило. Один раз. Второй. Третий.
Невозможно. Невозможно. Невозможно!
Ей не хватало воздуха.
Аннабель судорожно вздохнула и… провалилась в следующий мир. Здесь рос стеклянный лес и сияли четыре красных солнца. Присмотревшись, Аннабель поняла, что от каждого из солнц тянется нить. Будто бы что-то их ест.
Так и есть. Она уже близко к Аттрактору.
Какое-то время она просто лежала ничком на холодной красной земле, а потом появилась Дэй. Села рядом.
Слез не осталось, но Аннабель все еще судорожно всхлипывала. Они долго молчали, а спустя какое-то время – невозможно сказать, через сколько – Дэй спросила:
– Как ты?
– Значит, ты его мать?
– Значит, да, – безучастно сказала Дэй, глядя на одно из красных солнц.
– Почему ты ему не сказала?
– Потому что не хотела быть матерью. Разве не логично?
Так логично, что хоть в петлю.
– Как ты могла позволить… – Аннабель всхлипнула. – Как ты… этому случиться? Если ты появилась так сразу, значит, ты… все видела?
Дэй издала неопределенный звук.
– Обычно я запутывала следы, чтобы Зела не могла найти его. Но симметрия сместилась – в этот раз я не успела.
– Она сказала, это… – снова полувздох-полувсхлип. – Ведьма пообещала ей, что она сможет отомстить, когда мир будет рушиться.
– Значит, все-таки он рушится. Ну, надо же, – она хохотнула.
Аннабель села – голова закружилась. Ее дергало между апатией и злостью. Апатия, кажется, побеждала. Как Дэй могла быть такой равнодушной, когда ее сын…
Глаза снова затуманились от слез, хотя она думала, что выплакала их все.
– Тебе все равно? – спросила она.
Дэй посмотрела на нее. Рассмеялась. Это не был радостный смех. Наверное, она просто разучилась плакать. Разучилась грустить.
– Он родится в следующий раз. Он уже родился. Я теряла его десять тысяч раз. Или больше, – Дэй пожала плечами. – Не все ли равно?
Если бы все было так просто.
– Но я слышала, для Перевременья нужны четверо. Иначе…
– Айвин свою роль уже выполнил. Как и все вы. Так что в любой момент эта Вселенная может свернуться и создать новую.
– Так почему же она этого не делает?
Дэйрдре мягко улыбнулась. Так обычно улыбаются неразумным малым детям, когда те говорят что-то смешное.
– Она делает. Для бабочки-однодневки ты слишком уж нетерпелива.
Аннабель замерла. Так вот кто она. Бабочка-однодневка. Чуть посложнее, но, видимо, Дэй и ей подобные видят людей именно так.
– Я возвращаюсь домой, – мрачно проговорила она. – Если Эйрик когда-нибудь решит вернуться – устрою ему вечеринку.
– Конечно. Все мы вернемся туда, откуда начали.
Хотелось встряхнуть ее, дать пощечину, привести в чувство. Как она могла оставаться такой спокойной? Такой холодной. Равнодушной. Неужели ей действительно было все равно?
Дэй улыбнулась еще шире. Стали видны ее белоснежные острые зубы.
Интересно, зачем нужны острые зубы? Вряд ли ее народ был хищниками. Или был?
– Зубы, да? – она прищурилась. – О, всем так интересно, что это и зачем. На самом деле все просто. Это вырождение.
Вырождение?
– Слишком долгая жизнь рядом с Аттрактором, – пояснила Дэй. – Когда мы начали строить стену, мы были другими. В нас было так много света. А теперь в нас больше пустот. Поэтому я не могу добраться до мира моего… бывшего. Пустоты поглотят меня.
Аннабель не хотела об этом думать. Поэтому спросила:
– Как я могу вернуться в свой мир?
– Как и все. Ножками через порог.
– Но я не… – она попыталась вспомнить.
Саншель держала ее за руку. А потом и Айвин. Но как она оказалась здесь?
Аннабель взглянула на свои ладони. Она больше не держалась ни за чью руку.
На горизонте появилось пятое солнце – белое, совсем молодое. Вокруг Дэй расцветали синие цветы.
Через некоторое время они уже сидели посреди поля, покрытого синими цветами, бесконечного, бесконечного. Солнца двигались по небу в каком-то невероятном танце. Аннабель попыталась прикинуть их траектории – не вышло.
Планета просто не могла существовать в системе
