в любую страну нашего мира. Его называют по-нашему «Фантазиум», – ответила Облачка.
– А я об этом и не знал, – удивился Гам, – В моей школе говорят, что на планетах нашей Солнечной системы, да и вообще в космосе, пока что не найдена жизнь. А тут оказывается, что только я нашёл, да не просто внеземную жизнь, а целый воображаемый мир, где рождаются детские мечты и чудеса… Интересно же у вас. Спроси какого-нибудь нашего учителя про эту страну – и он скажет, что её не существует. И это очень обидно, – опечалился он, уже заканчивая пить чай и вытирая свои губы платком, сложенным вчетверо и вынутым из кармана синего рюкзака, который высвободил он из своих плеч.
–Ну что ж, большое вам спасибо. Мне очень понравилось здесь у вас, жалко только то, что я не смогу остаться в вашей стране. Мне давно пора возвращаться домой – поблагодарил Гам, встав из-за стола и уже выпив чай и переправив за свои плечи, на спину рюкзак, – Извините, пожалуйста, за то, что я проник в вашу страну, мне очень хотелось вернуться дом…
– Стой, – остановила его Облачка, как только он стал уходить – не надо так торопиться. Обещаю, я обязательно верну тебя домой, только останься на время, пожалуйста. Мне хочется показать тебе кое-что, может быть, ты нам поможешь, не откажешься?
Гам, конечно же, подумал над этим предложением не долго, и, повернувшись к летающей фее, решительно ответил – Я согласен, а что ты мне покажешь?
– Скоро узнаешь, но сначала надо убраться, – ответила Облачка, и, взмахнув своей крохотной палочкой, на столе в одну секунду всё исчезло.
На этом их чаепитие закончилось, и фея Облачка полетела в сторону входа в длинный коридор. Гам же последовал за ней. Он не знал, что будет дальше с ним и когда вернётся в свой родной дом, в свой мир. Даже если бы он знал дорогу к себе домой, он бы всё равно остался здесь – трудно сказать, что же держало Гама и заставляло его не возвращаться. Была ли это его добросердечность помочь той фее, или же это просто ничто иное как любопытство, горящее у всех людей, пытающихся выведать какую-нибудь тайну? Никто не знал, не знает, и не будет знать, что будет дальше. И хоть этот вопрос долго мучил по дороге Гама, он был временным.
Они достигли нужного места лишь тогда, когда фея остановилась перед одной дверью. Как сама сказала Облачка, эта огромная с размером большого медведя дверь вела в потаённую комнату, где там никто бы их не нашёл. Остановившись и взмахивая крылышками, фея вынула из своего кармана маленького платьица что-то. Гам мог бы подумать, что это был ключ от той двери, но это был не ключ. Как оказалось, он и сам мог бы догадаться, маленькая фея достала из кармана нечто в виде пятиконечной звезды. Облачка вставила её в отверстие в виде пентаграммы большой двери, находящейся перед ней, она судорожно поворачивала её. Сначала она повернула влево. Её правая маленькая ручка, держащая тот необычный ключ, дрожала, будто та дверь была замёрзшей и сделана из-за льда, хотя и была обычной и деревянной. Затем она повернула вправо, и дверь отворилась, лишь дотронувшись до неё единственным пальцем, не поворачивая даже ручки, и только после этого они зашли через неё в ту комнату.
Помещение было загадочным, казалось столь тайным и волшебным, поскольку в него никто не входил, ни разу не посмотрев, что таилось там за пыльными стопками книг и другими необычными вещами. И поэтому никто и никогда в том месте не убирался, поскольку оно было очень пыльным. Пока фея продолжала вести Гама неизвестно куда, тот, глядя по сторонам, попеременно чихал от накопившейся пыли. Разглядывая по сторонам, где лежали такие же большие, как и в библиотеке, стопки книг, магические предметы, свитки и изобретения, которые были уже в пыли, ему становилось всё любопытнее и любопытнее. Гам ещё сильнее удивился, когда узнал от феи Облачки, что это место было и служит также лабораторией. На разных полках и столах стояли и лежали какие-то пробирки, банки, колбы, мензурки, воронки и другие разные приборы, которые можно было использовать для химических опытов, точнее алхимических, и в которых находились загадочные для Гама вещества.
В большой по размерам пыльной комнате находилось, казалось, всё что угодно: хотел посмотреть на звёзды – вот тебе, пожалуйста, телескоп, желал почитать книги – вот целые стопки книг. Она была у них в полном распоряжении.
И хоть Гам ждал ответа на свой вопрос, когда его вернут домой, его пыл интереса и удивления стал всё возрастать и возрастать, а его грусть и ожидание уступили место ему и они стали постепенно исчезать. И чем сильнее он в его сердце становился, тем Гам был уверенным в том, что всё будет хорошо и в порядке.
По пыльным местам и проходам, где лежали все старые и уже в пыли вещи, Облачка привела Гама в какое-то пустое место, где единственным предметом был круглый стол. На нём же стояло посередине что-то круглое и укутанное в большой платок. Они присели за тот стол и их тишину нарушил вопрос Гама.
– А что вы хотели мне показать?
– Сейчас всё поймёшь, – ответила она.
Сдёрнув платок, оказалась, что это был волшебный шар, спрятанный вместе с другими вещами от глаз злого колдуна Энстрепия. Он был разукрашен разноцветными красками: красным, оранжевым, жёлтым, зелённым, голубым, синим, фиолетовым и другими цветами света и мира. По размерам этот шар был как раз с размером Облачки.
Фея притронулась правой своей маленькой ручкой к шару, повернула вправо. И после этого шар мгновенно засиял лучами, будто солнечными он осветил весь их пыльный, полутёмный чердак, тайную комнату.
После быстрого вращения шара, который казался, поднимется в воздух и полетит куда-то с большой скоростью, всё неожиданно вспыхнуло.
– Я тебе хочу не только показать, какой была наша Волшебная страна раньше, но и рассказать одну, хотя очень длинную историю, – сказала Облачка и начала рассказывать её.
– Давным-давно, когда наши воины сражались со злом и через три долгих года победили его, в природе воцарился мир. Вся армия тьмы просто превратилась в пыль, когда наши уничтожили злую воительницу. В тех местах, где происходила трёхлетняя война, безжизненные пустыни превратились в долины. А жители и существа вернулись в них, в свои большие леса, высокие горы и жилые дома.
После окончания той войны и когда всё стало спокойно, из звериного царского
