Волков постоянно по районам болтается, дома вообще не бывает, грозиться уйти с работы. То тут, то там, колдовки(колдуньи местечковые) чего то делят. Вечно у них война за клиентов, за территории или просто выясняют кто их них сильней. А тут еще обороты собрались снова от вампиров город почистить, еле их утихомирили, но на сколько. Вампиров у нас не привечают, а они все равно тут, и ведь каждый раз одно, и тоже, объясняю им, как появятся, вам тут не рады и вас все равно перебьют местные, и все без толку. А оборотни, почему то их особенно ненавидят и нападают при случае или без. Весной особенно тяжко, кому зелень да тепло в радость, а мы только успеваем следить за календарем, да порядки наводить или присматривать, – столько праздников языческих и за всеми бы успеть. То у ведьмаков круг в лесу, у колдунов тоже свои посиделки у кладбищ, у ведьм шабаши начинаются. И еще нечисть вся, что спала зимой, просыпается злая и голодная обычно, да пакостит, сил набирается. – Ты ведь тоже на такие праздники в лес убегаешь, – обратился он ко мне.
– Ну а что делать,– отозвалась я, – Травы в эти дни сильные. А я их на весь год собираю, мне без них никак, они основа в моей работе. Но я не собираюсь вам доставлять неприятностей, если вы об этом, мне не шабаши, ни круг в лесу не нужен. У меня самая работа начинается, я весь день с коробом огромным по лесу хожу.
Вот – вот, – продолжил он,– Ты хоть и правда, только собираешь, а уезжаешь обычно надолго и до тебя не дозвонишься никак. Я в этот раз тебя случайно поймал, повезло просто.
Антон Семенович я, то ведь тоже по любому с города уеду. – Предупредила я.
Да знаю Елена, – отмахнулся Астахов, и слова тебе не скажу. Ты вон как хорошо лечишь, и ты ведь только одна здесь деньги не дерешь с обычных людей. Ладно, эти твои дорогие во всех смыслах дамочки, их не жалко. Ведьмы и ведьмаки тоже могут лечить, а подступись к ним попробуй. Или деньги такие, что мне и не снились, потребуют, или услугу невыполнимую.
Он глянул на меня, – Ты и так сильно нам помогла, а тут я один остался, поэтому и попросил тебя приехать, надеялся, что ты все – таки задержишься. Ладно, может и пронесет еще, езжай домой. А если еще что вдруг вспомнишь или подумаешь,– позвони.
Дома я сверилась со своим календарем. Да. Астахову мне помогать точно некогда. Скоро духов день и на него хорошо росу и траву собирать, этот день мне на весь год погоду делает. Так что уеду снова назад к Любаве, для нее и собираю. Я мало готовлю зелий для своей работы, лечу силой, так мне удобней. А Любава без трав и мной наговоренных зелий никак не справиться. А без работы она сидеть все равно не будет, знахарство это ее вся жизнь. Дернул меня Астахов в Тамбов не вовремя, а толку от меня все равно чуть, пару дней отдохну здесь и назад.
К Любаве я вернулась с беспокойством, которое мне передалось от Астахова. Набрала продуктов Любаве и подарок лесному Хозяину. Я как в Тамбов переехала, всегда возвращаясь, набирала ему целый пакет местных сладостей, и он радовался им как ребенок. Этой весной мы еще не виделись, может он мне чего расскажет про эти непонятные пентаграммы. Единственный специалист, который бы точно разобрался в пентаграммах – Анна Львовна в эту зиму уехала в Москву, и пока не вернулась, поэтому мне и спросить больше некого. Я заехала от Баево на нашу дорогу и проехав немного остановилась. Взяла пакет с лакомствами и пошла на поляну, позвала лесного Хозяина, но он не отозвался, хотя его присутствие, где то рядом, я ощутила. Но что сделаешь, может, занят и я, оставив угощение, вернулась в машину и через несколько минут была уже дома у Любавы. Скучать мне было здесь некогда. В Духов день я до рассвета ушла в лес, пока росу собирала, вся промокла и замерзла. Да и хозяина лесного не встретила, снова ставила ему угощенье, подождала немного. Странно это уже, он любит со мной поболтать. Отнесла росу домой, переоделась, плотно позавтракала и снова в лес. С солнышком побежала по заветным местам, травы собирать. Весна самое мое любимое время года, особенно в лесу. Деревья в разгаре соко – движения пахли одуряюще, яркое солнце и душистая свежая трава, заставляли мечтать о чем – то ярком, волнующим волшебном. В обед вернулась домой, отдала, собранные травы в лесу – Домовому. Травы Прошка сразу разбирать начал, а я поела, отдохнула и снова в лес. Да так увлеклась, почти полный рюкзак набила, травы влажные тяжелые, уложены плотно, и рюкзак ощутимо давил мне на плечи. Уже темнеть стало, когда я очнулась и сразу домой собралась. Огляделась вокруг и поняла что я,– ушла непривычно далеко и оказалась вдруг у темного капища. Я не любила сюда ходить, да и зайти сама я сюда не могла. Что- то лесной Хозяин от меня хочет, раз сюда привел и сам не показывается. Но я так устала, а до дому еще далеко, даже не стала размышлять о странном поведении Лешего. Скинула рюкзак и присела на поваленное дерево, отдохну и побегу – решила я, как в первый раз меня уже не напугаешь, и дорогу я теперь хорошо знаю. Темнело быстро, я потянулась, и увидела над капищем всполохи и летящие желтые искры. Кто – то там жег костер, а еще слабое странное мяуканье. И меня озноб прошиб, вечер вдруг стал страшным. Я вспомнила для чего это капище устроено, и кто там сейчас может быть. И хоть меня сразу сковало от предчувствия неприятностей и ужасом, но, и уйти я не могла, меня как магнитом тянуло на жуткую поляну. Я тихонько прокралась на негнущихся ногах к черным страшным деревьям окружающих поляну и стала разглядывать происходящее там. Здесь было уже совсем темно и пламя пяти высоких костров освещало поляну причудливыми рваными тенями. Крыльями огромной птицы метались тени вокруг идола, который одиноко чернел и манил мой взгляд. Красные всполохи от огня казалось, будили его, оживляли. Мне на секунду даже показалось, что идол видит меня. Женский голос заунывно, что то читал, слов я не понимала, но чувствовала угрозу. Маленький сверток на алтарной плите, то мяукал,
