Вадим Проскурин - Ураган мысли (Повести.)

Я вышел из дома и стал выбирать маршрут. Это заняло непривычно много времени - почти десять секунд. Я стоял у подъезда, как дурак, и ждал, пока мой компьютер решит, как мне лучше ехать - на трех автобусах или на двух автобусах и метро. Компьютер выбрал три автобуса и посоветовал ускорить шаг - первый должен был вот-вот подойти. Я ускорил шаг, а последние десять метров даже пробежал - лучше немного напрячься, чем полчаса стоять на остановке, ожидая следующего автобуса. Впрочем, в этом случае компьютер наверняка посоветовал бы переключиться на второй вариант.

Я сунул студенческий проездной в щель турникета и вошел в автобус. Как ни странно, были свободные места. Наверное, где-нибудь в трех-четырех кварталах отсюда произошла авария, резко изменившая картину транспортных потоков и этот рейс, ранее бывший неудобным, резко повысил свой статус. Видимо, этим и объясняется повышенная задумчивость компьютера. Еще отсюда можно сделать вывод, что ехать я буду долго. Ну и хрен с ним.

Я сел у окна, хотел было почитать, но передумал и уставился в окно. Автобус проехал метров пятьдесят и уткнулся в пробку. Транспортные пробки - вечная проблема в Москве. Непрерывно строится метро, светофоры постепенно заменяются многоуровневыми развязками, но ничего не меняется. Двенадцать лет назад ввели лицензирование личного автотранспорта, но это тоже ничего не изменило. Если бы не это лицензирование, папа купил бы мне машину, конечно, не Мерседес-300 с электродистанционной системой управления, как у себя, а какую-нибудь развалюху без автопилота лет пятнадцати от роду. Папа начинал с «шестерки» и до сих пор считает, что первая машина должна быть похожа на ведро с гайками. А еще он считает, что в мои 18 лет можно начинать зарабатывать деньги самостоятельно. В общем-то он прав, но учиться и работать одновременно очень неудобно, а когда семья не бедствует и нет прямой необходимости в моем личном заработке, - просто глупо. Это все американские идеи, которых он нахватался в полете (папа произносит это слово очень значительно - ПОЛЕТ).

Мой папа - бывший космонавт. Он не любит этой формулировки, говорит, что космонавты не бывают бывшими, но он летал в космос последний раз еще до моего рождения. Он был бортинженером в первой экспедиции на Марс. Когда я был маленьким, я этим очень гордился, и почти все товарищи по детскому саду мне завидовали. Когда мне было пять лет, я даже дал интервью какому-то журналисту. Ничего дельного я, естественно, не сказал, только перечислил свои любимые сказки, подтвердил, что люблю маму и папу, и прочитал стишок про бычка. Сам я всего этого не помню, но мама очень любит вспоминать тот случай.

Сейчас то, что я - сын космонавта, вызывает только вежливый интерес. Прошло почти двадцать лет, на Марс летали вторая и третья экспедиция, ничего интересного там так и не нашли, и оказалось, что Марс никому не нужен. Папа потом летал еще один раз, но это был обычный рейс «Юрия Гагарина» на МКС-6. А потом врачи обнаружили у папы в организме что-то совсем не опасное, но не позволяющее летать в космос. С тех пор он читает лекции в Звездном Городке, и, судя по тому, что ему доверяют только первый и второй курс, лекции он читает не очень хорошо. Но зарплату и пенсию платят вовремя, а больше ему ничего не нужно. Мама говорит, что одно время он много пил, а потом перестал. Теперь он почти все время живет на даче, пытается вывести новый сорт каких-то цветов с непроизносимым названием. Почти половина его зарплаты уходит генетическим лабораториям, но мы все равно не бедствуем.

Автобус проехал-таки перекресток и разогнался до 80 км/ч. Те участки дороги, которые каким-то чудом не забиты транспортом, надо проезжать как можно быстрее, это естественно. Я поправил галстук. Лет десять назад вернулась мода на строгие костюмы, мне она очень не нравится, но ничего не поделаешь. Если я приду к Маринке в потрепанном джинсовом костюме, как папа раньше приходил к маме, Маринка просто обидится - сейчас в джинсах по городу ходит только шпана. Вот и приходится терпеть неудобства.

Я зевнул, отвернулся от окна и мысленно обратился к компьютеру. Перед глазами появилась раскрытая книга, невидимая ни для кого, кроме меня. Дело об исчезнувшем дьяволе. Несмотря на идиотское название, книга вполне читаемая. Я углубился в чтение.

Я добрался до дома Маринки только через полтора часа. Мне пришлось даже позвонить ей (то есть связаться с ней через компьютер), предупредить, что задерживаюсь. Я подошел к подъезду и прислонил большой палец к сканеру. Домофон сообщил мне, что я имею гостевой доступ в квартиру #252, и я вошел в подъезд, расписанный местными наркоманами сверху донизу.

Я поднялся на 32-й этаж, позвонил в дверь, дождался, пока Маринка ее откроет, и вручил ей цветы, которые купил, пока ждал третий автобус. Пять обычных трансгенных роз по червонцу цветок. Их главное достоинство в том, что отличить их от натуральных аналогов, стоящих вдесятеро дороже, может только специалист. Маринка сразу догадалась о происхождении цветов, но не подала вида, а довольно натурально изобразила смущение от дорогого подарка и даже чмокнула меня в щеку. Я обнял ее за талию и поцеловал в губы. Она вырвалась и убежала на кухню доделывать какое-то свежеприготовленное блюдо. Интересно, почему девушки так стремятся показать всем, что они хорошие хозяйки, особенно если в доме есть кухонный комбайн полного цикла? Я бы предпочел обойтись пиццей с пивом, но сегодня придется есть многочисленные салаты, приготовленные одним нажатием кнопки.

Мы с Маринкой знакомы уже больше года, столько времени мы учимся в одной группе на ВМК МГУ. Если кто не знает, ВМК означает Высшая Математика и Кибернетика. Говорят, пятнадцать лет назад это был самый популярный факультет МГУ, теперь он сдал лидерство биофаку.

В прошлом году, когда я окончил школу, папа хотел, чтобы я поступил в летное училище, большинство родителей хотят, чтобы дети повторили их судьбу. А я не хотел быть летчиком или космонавтом, я хотел быть хакером. Сейчас, когда я лично знаком с тремя настоящими хакерами, я понимаю, как много было в этом желании от наивных мечтаний неоперившегося юнца, но тогда все было очень серьезно. Мы с папой долго и сильно ругались, папа все-таки заставил меня подать документы в училище имени Чкалова, но, к счастью, медкомиссия оказалась на моей стороне. Ничего угрожающего здоровью, просто моя нервная система совершенно не поддается внешнему управлению. В этом нет ничего плохого, это даже необходимое условие для поступления, например, в училище спецназа имени адмирала Мазура, но пилотировать самолет, а тем более космический корабль, с такой нервной системой нельзя.

Когда мы познакомились с Маринкой, она сразу мне понравилась. Нельзя сказать, что она произвела неизгладимое впечатление, ни в ее лице, ни в фигуре, ни в поведении нет ничего примечательного. Милая девочка небольшого роста с неяркой, но ладной, фигуркой, тихим голоском и очень-очень обаятельной улыбкой. Неглупая, но и не блещущая особо большим умом. Не страшная, но и не красавица. Просто очень милая и обаятельная молодая девушка.

Пока мы учились на первом курсе, мы почти не общались - было не до того. Конечно, можно учиться в университете, посещая менее четверти всех занятий и вообще не делая домашних заданий, но я никогда не любил быть троечником. И еще мне не нравится, что при таком образе жизни вероятность быть отчисленным с первой сессии составляет около двадцати процентов. Немного, но лучше снизить ее почти до нуля.

Весь первый семестр я посещал почти все занятия по всем предметам, кроме истории российского государства. На этой истории я чуть и не погорел. Старый маразматик с удивительно подходящей к его предмету фамилией Бухарин на первом же занятии потребовал конспектировать труды российских исторических деятелей, первоисточники, как он их называл, причем конспектировать рукописным способом. В эпоху телепатической связи с компьютерами, когда даже набивать текст на клавиатуре большинству людей кажется утомительным, переписывать от руки целые страницы из книги в тетрадь кажется не просто маразмом, а непроходимой глупостью. Однако в декабре все мои однокурсники, матерясь, отрабатывали рукописный почерк. Не избежал этой участи и я, но я подошел к решению задачи творчески. Во-первых, я писал конспект умышленно плохим почерком. Во-вторых, я писал его так, чтобы трудно было понять, где текст, а где заголовок. И, в-третьих, текст в моих конспектах нигде не соответствовал оригиналу. Если взять какой-нибудь труд Сталина и везде заменить слово «социализм» на слова «вертикаль власти», получается текст, отдаленно похожий на речи Путина. А труды коммунистов, как ни странно, гораздо легче найти в интернете, чем какие-либо еще социологические материалы. Всего за четыре дня я исписал около тридцати страниц (вместо 100-150 в других конспектах), и сдал зачет в числе первых. Больше никому не удалось обмануть Бухарина. Он пресекал попытки выдать чужой конспект за свой, выдать за рукописный текст распечатку шрифтом script, и уж тем более прийти на зачет с половиной конспектов. Все мне завидовали, но повторить мой опыт или взять мой конспект никто не решился.