Александр Шакилов - Профессионалы

Квадросистема ласкает уши помесью энка и джи-попа.

Под веселую музыку и умирать легче, правда?

Зарево – за два квартала. Сытая отрыжка ветра жарким потом стекает по лбу, путается в бровях и липнет к ресницам. Резко – поворот направо – жалобный визг затёртых покрышек – чёрный след это твой след, твоя копоть, твоя гарь.

Зарево – за квартал. Пунцовые, как назло, радужки светофоров – мигалка, сирена, вперёд. Здесь бы срезать – через дворы. Вот чёрт! – ремонтные работы: исклёванный ржой асфальтоукладчик врос катками в щебень – у-у, мастодонт, ублюдок от ДВС!

Назад. Зарево – в глазницах, по зрительным нервам, картинкой в мозг. И визг, и покрышки-отпечатки. Молодой недоделок из племени сиу-дакота перебежал улицу в неположенном месте – обряд, на, посвящение в мужчины, часть Великого Испытания, м-мать: не убоись, увернись, обмани Жестяного Скакуна, прирученного бледнолицым самураем…

Зарево.

Мурашки вдоль лопаток: строем, боевыми порядками, колоннами по двое – хаяку! быстрее!

Нервы? картинка? – термиты! кожа!

Пот в подмышках – какие ресницы?! И дребезжит на задней сидушке пустой огнетушитель: стучит о крышку аптечки. Под крышкой, оранжевой с крестиком – коричневый пузырёк йода, на всякий тот самый случай – и всё, остальное излишне: балласт выброшен за борт ещё на базе, две недели назад, когда ты расписывался в ведомости за эту – очередную – машину.

…предчувствие, нервы, первая дрожь.

Зарево? – ха, есть контакт, ты уже на месте – фас, птенчик!! лети, пташка!!

Ай, покрышки… – чёрным, смрадным, следом-копотью – стоп, на ручник, приехали, музыку вырубить и носовым платочком стереть со стоек одноразовые динамики-напыление, а то гель скоро засохнет, потом виброножом счищать придётся…

– Где же вы были, юноша?! – не по возрасту резвая бабулька-ниппон суповым набором валится на капот служебной «девятки». И, мало того, яростно молотит сухонькими кулачками по лобовому стеклу. – Сгорит же всё?!

– Не всё, – ты оставляешь ключи в замке зажигания (зажжжигания!!) и смачно хлопаешь казённой дверцей, изуродованной гербом-саламандрой. – Всё никогда не сгорает: только прокисшее, а значит, испорченное, а значит, ненужное. Предназначение Лишних Вещей. Слыхали о таком, уважаемая? В сторонку, гражданка, не мешайте. Дайте поработать профессионалу, разрешите подготовиться к танцу с веерами.

Дым.

Чёрный.

Копоть.

Жаль, местные умельцы – чёртовы любители! – не успели перекрыть газ. Не надо быть экспертом – пожар начался на восьмом этаже – взрывом вынесло кусок стены. В любой момент дом может рухнуть: очень даже запросто. А тут ещё – терпеть нет мочи!! – чешется три дня небритый подбородок, и горло тоже чешется: хр-р, х-рр, ковыряешь щетину ногтём, помечая нежную от природы кожу розовой полоской.

Боль в груди – невыносимая. Кашель, хрипы, кровь на губах. Споткнулся, чуть не упал. Отставить!!! Работать, бл…дь!!

Фу-у, отпустило…

Н-да, пейзаж… Толпа, охи-ахи, ночные рубашки, семейные трусы, кое-кто уже режет себе волосы, другие спешно совершают обряд мисоги: опрыскивают вытащенные из пожара пожитки водой – очищают домашний скарб от злых духов.

И зрителей хоть отбавляй: чужое горе интересней собственного счастья. Плачет манюня-мари, её оставили одну – посадили на диван, поручили охранять куклу Дашу и статую кошки с поднятой лапой, а сами… На девочке только трусики и почему-то шымакш. Стоп! Стоп, стоп, стоп!! Назад – ДИВАН?! А рядом?! – САБАН?! Ну, ничего себе!! такая суматоха, понятно, кто что хватает… – но диван?! И сабан?!!.. Психи? Или в горячке? С перепугу мебель под руку попалась? семейные реликвии? Самое дорогое? – как память о первой брачной ночи? и промыслах далёких предков?!

– Молодой человек… – бабка семенит следом, поддерживая повязку на животе и хлюпая гэта по лужам. Ты непроизвольно замечаешь её промокшее от слёз личико, домашнее и очень доброе: она напоминает тебе модифицированного кролика с длинными розовыми ушками, истыканными серебряным пирсингом от сглаза и порчи. – Молодой человек… молодой…

Ты касаешься лба и поправляешь белую ленточку-хатимаки. Обычно безотказная бредятина о «предназначении вещей» сегодня, похоже, пшикнула вхолостую. А жаль. ТАКИХ КЛИЕНТОВ надо игнорировать. Тогда они замолкают и больше не пристают.

Морду шлакоблоком – благо, имплантированный в нос моток золотой проволоки, проталкивает жёсткий каркас в мимические мышцы, закрепляя лицо в последнем, хмуро-сосредоточенном выражении.

Шаг на длину поперечного шпагата.

Но бабка забегает перед тобой, она как каменная глыба, завёрнутая в линялую голубенькую кофточку-кимоно. Она – кусок базальта, прихваченный почти телесного цвета гамашами и повязанный шерстяным платком, надёжно укутавшим поясницу, безжалостно уничтожаемую радикулитом:

– Я буду…

– Что?!

– …жаловаться!

– Жалуйтесь. Вызов принят сто двадцать одну секунду назад. Согласно Закону о Пожаротушении и профсоюзным нормативам для служб быстрого реагирования у меня ещё пятьдесят девять секунд личного времени. И не мешайте мне медитировать.

Хочется чихнуть. Очень хочется – слишком много людей думают о тебе нехорошо. Сейчас. Слишком много. Спазм, кровь.

Ты огибаешь живое препятствие, выбираешь относительно безлюдное местечко у переполненных миазмами мусорных контейнеров, недалеко от трансформаторной будки. И приседаешь прямо на асфальт – ягодицами падаешь, точнее новыми кожаными джинсами, ага, – да на грязный, истоптанный, заплёванный жевательным табаком асфальт.

В груди почти не болит – хорошо-то как!.. Просто сесть, успокоится и привычно дышать гарью… расслабиться, подумать о хорошем… Сакура-но хана-га сайтэ имас. Кадзэ соё-соё фуку…

– Молодой человек, что вы?!.. Как можно?!.. Сгорит… я буду жаловаться…

Вот прицепилась!!.. старая кошёлка!.. – ты легонько, аккуратно, чтоб не отломать мультифильтр дрожащими пальцами, выдёргиваешь сигаретку из мятой пачки. Вкусную, сладкую сигаретку, естественно «Firestarter Light» – настоящий, пожаробезопасный табачок со встроенным в угольную прослойку миниатюрным термодатчиком-транслятором. Принцип простой: если количество теплоты и концентрация кислорода в воздухе в радиусе метра от окурка не соответствует госстандартам Вавилона, то автоматически включается встроенный маячок, наводящий на очаг возгорания патрульные цистерны любителей из службы доверия 911.

Тушить окурки, ха-ха, самая работа для романтиков-мечтателей, обожающих лазить по штурмовым лестницам да с огнетушителями в зубах.

Порыв ветра осыпает мусорный киоск сдутыми из-под крыши искрами и углями. Сорвало кусок пылающего рубероида – парит, как дельтаплан; ты засмотрелся на свободный полёт… – рубероид ударил в крыло «газельки» скорой помощи. Плотненькая в нужным местах медсестричка, очень похожая на юную Савагути Мики, ойкнула и уронила в грязь упаковку, ага, уже не стерильной ваты. Вот ведь корова, прости Сува, дойная! – вымя есть, ещё и какое, а вот мозгами Будда обидел…

Жар ощущается метров с шестидесяти. Н-да… однако, полыхает не по-детски… – ты клацаешь золотым «ронсоном» и втягиваешь в бронхи дым. Если дом рухнет, зацепит два соседних здания: шестнадцатиэтажку, сестру-близняшку пылающей, и кирпичную девятину-пагоду…

А бабка всё не уймётся:

– А где брандспойт?! где вода?! Пена где?!

Ну, старая!! – и мёртвого достанет!! Все люди как люди, пожитки наспех собранные сторожат-караулят. Да на домашний очаг свой, высокий да панельный, поглядывают:

– Слышите, сосед, а из вашей квартиры, по-моему, сильней сверкает.

– Ага, и правда! Сильней, да. Зато у меня одна комната, а у вас четыре сгорит, да. Вон у вас уже и занавесочки на кухне прихватило. А вы, я помню, месяцок как евроремонт закончили, или ошибаюсь, да?..

Люди. Нормальные обычные люди. А эта, чтоб её! – вцепилась, как блоха в клок шерсти зооморфа:

– Нет, я вас спрашиваю! Где вода, где пена?!

– Пена в огнетушителе. Огнетушитель в машине. – Ты плюёшь в ладонь и окунаешь оранжевый кончик окурка в слюну. Вот бы так всегда – раз плюнул и… Ладно, пора, время вышло.

– Огнетушитель?! Где?!

– В маши-нЕ.

– Что?! Шутить изволим?! Я этого так не оставлю!.. – взволнованная хрипотца надламывается истеричным визгом. – Не подарю вам, слышите, не подарю!