Пролог
В горле жутко першило, когда я делала первые слабые вдохи. Ртом ловила каждый новый глоток воздуха, наполняя сдавленную вакуумом грудь.
Глаза открыла позже. С трудом разлепила отяжелевшие веки и тотчас зажмурилась. Ударивший по уязвимой радужке свет ослепил меня до головной боли. В ушах словно что-то щелкнуло, и в висках противно застучало.
— Тише, тише, Анисия, не спеши, — прозвучал ласковый женский голос.
Я ощутила теплую, нежную ладонь на своей шее. Она пробралась к затылку и подложила подушку под мою голову.
— Ты еще очень слаба. Резкие движения могут тебе навредить.
Этот голос был совсем рядом, но казался далеким и приглушенным непрекращающимся металлическим гулом.
Я попыталась ей ответить. Увы, неудачно. В глотке будто застряли иглы. Вместо слов вырвался рваный хрип.
— Не напрягай голосовые связки, — посоветовала мне молодая женщина, заботливо поглаживая меня по плечу. — Знаю, у тебя много вопросов. Ты обязательно все узнаешь. А пока набирайся сил.
Головная боль вдруг стала затихать, тело утратило вес, дыхание уравнялось, и я снова уснула, чувствуя лишь холод иглы в вене на руке.
Сон унес меня туда, где было тепло и уютно. Я оказалась на вершине зеленого холма, откуда до самого горизонта простирались луга, леса, горы. Я видела, как ветер колышет тонкие стебли цветов. Слышала, как шелестят листочки на деревьях. Кожей чувствовала, как через меня проплывают облака. Это был рай. Пока небо не начало темнеть…
— Анисия, ты должна выпить воды, — разбудил меня тот же голос.
Теперь мне удалось открыть глаза. Все плыло. Я почти ничего не видела. Лишь размытые линии и силуэты. Но узнавала запахи. Особенно очень приятные духи. Завораживающие.
Моих губ коснулась коктейльная соломинка. С огромным трудом я втянула маленький глоток и с еще большим его проглотила.
— Отлично, — улыбнулась незнакомка. Взяла меня за руку и попросила сжать. Мои пальцы едва пошевелились. — Ты быстро восстановишься. Отдыхай.
Меня снова оставили в покое, но в этот раз я не уснула. Разум начал светлеть. Я лихорадочно перебирала в голове разные мысли, ища ответы на появляющиеся вопросы. Что со мной случилось? Где я? Кто эта женщина или девушка? В конце концов, кто я? Она назвала меня Анисией, но я даже имени своего вспомнить не могла.
Когда зрение, наконец, сфокусировалось, я разглядела комнату. Это была больничная палата, не иначе. Квадратная, с белыми стенами и панорамным окном, вид из которого был для меня недосягаем.
Я лежала на медицинской кровати с подъемным механизмом и прочими функциями. Рядом мигали светодиодными датчиками приборы. К моей груди, рукам и ногам были прицеплены электроды. Я была абсолютно голой, прикрытой лишь маленькой простыней от груди до бедер.
Воспользовавшись тем, что в палате больше никого нет, я напряглась всеми мышцами и сделала попытку привстать. Напрасно. Тело не слушалось. Зато умная машина моментально отправила мои изменившиеся показатели той самой незнакомке. Она буквально влетела в палату и, кинувшись ко мне, помогла снова лечь.
— Анисия, что ты делаешь? Тебе нельзя вставать. А если бы ты упала?
Нависнув надо мной, она принялась поправлять подушку, ощупывать мои руки и ноги, проверять работу приборов. А я тем временем разглядывала ее красивые черты лица, лежащие на плечах каштановые волосы, ровные пальцы с маникюром, тонкую фигуру, обтянутую белой рубашкой и светло-серой юбкой-карандаш до колен. На ее губах блестела ярко-красная помада, а большие зеленые глаза были обрисованы серебристыми стрелками. А еще она цокала каблуками туфель.
— Вы не врач, — сумела я пробормотать хриплым шепотом, преодолев боль в горле.
Она прекратила возню и, взглянув на меня, обезоруживающе улыбнулась:
— А ты и правда хочешь жить.
— Кто же не хочет?
— Ты побила рекорд, Анисия. Еще никто так быстро не восстанавливался после криосна. Всего семь часов. Ты удивительная девушка.
Я нервно сглотнула. В животе образовалась неприятная пустота. По рукам и ногам прокатились горячие шарики. Кое-как совладав с эмоциями, я спросила:
— После какого криосна?
Улыбка сошла с ее лица. Положив ладонь на мою руку, она с сожалением посмотрела мне в глаза и ответила:
— Ты провела в искусственном анабиозе почти сто пятьдесят лет.
