Ознакомительная версия.
Саня встревожено отправился в спальную. Там тоже ощущался недостаток мебели, но старая кровать, на которой они спали с братом, сохранилась. На ней была навалена груда тряпья, смутно вырисовывавшаяся в блеклом свете месяца. Запах гари стоял и здесь, живым жильем не пахло.
– Где же мать, отец, братишка? Неужели и их застигла беда? Зачем же он стремился сюда, мечтал о том дне, когда ступит на порог родного дома? Саня подошел к кровати, присел на краешек. Достал сигарету, закурил и погрузился в раздумья.
Куда теперь? Здесь делать нечего, душу только травить. Единственное, что держит его на этом свете, – это Рита. И хоть найти ее практически невозможно, надо верить и искать. Иначе хоть сейчас в петлю…
Вдруг тряпки зашевелились. Из-под них появилось белое лицо. Лихорадочно ломая спички, Саня зажег огонь.
На него глядела Рита. Рита, которую он так долго искал, из-за которой терпеливо бродил по этому безумному миру. Рита, поиски которой не позволили ему свихнуться, из-за которой он, собственно, жив до сих пор. Девушка молча смотрела на него испуганными, широко раскрытыми глазами.
– Саня! Санечка! – выдохнула она и, метнувшись к нему, судорожно, словно боясь потерять опять, обхватила и разрыдалась облегченно, снимая этим плачем страх, тоску ожидания и тяжесть минувшего. Саня, оглушенный, все еще до конца не верящий в происходящее, отупело сидел на кровати.
– Как я долго тебя ждала, – бормотала сквозь слезы Рита. – Мучилась… Кругом ужас, голод, смерть… А тебя все нет… Как долго… Ой, да что я о себе, – очнулась она. – Ты же ледяной весь. Замерз. Ложись! – Она толкнула его на кровать и стала закидывать одеялами, не переставая говорить. – Холод жуткий. Тепла нет. Света тоже. Газ давно кончился. Хоть совсем замерзай.
Навалив на Саню весь ворох, она нырнула в него, пробралась к Сане и прижалась к нему горячим телом.
– Уже не боишься меня? – от такой близости девушки Саню кинуло в жар.
– Глупый! – шепнула она. – С тобой я уже ничего не боюсь. Вволю без тебя набоялась. Чего только не насмотрелась.
– Погоди! – опомнился Саня. – Как ты сама-то сюда попала?
– Когда я на Кедровом в «дыру» попала, то очутилась в каком – то поселке. Стою на узкой улочке, кругом стены каменные, высокие. Башни. Жара. Ни одного деревца. Люди ходят в светлых накидках, на головах тоже накидки. Арабы, что ли. Все взбудораженные. Меня как увидели, закричали и ко мне. А я, сам знаешь, в каком виде была, – чуть ли не голая. Испугалась и назад попятилась. Смотрю, – а их уже нет. И стен, города тоже нет. Пячусь неизвестно от кого к самой кромке обрыва. Внизу скалы, волны громадные о них бьются. И море до самого горизонта. Чуть вниз не сорвалась, вовремя оглянулась, остановилась. Пошла по берегу, вышла на селение рыбацкое. Там меня одели, накормили. Остаться предлагали, но я ушла. Надеялась назад выбраться, на Кедровый, к тебе. Да не вышло. Бродила по этим «дырам», пока сюда, в твой город не попала. Думала, ты уже дома. Еле отыскала. А тебя нет.
– А мои где были – мать, отец, брат?
– Брат в первый же день пропал. В школу утром ушел и не вернулся. Отец ушел его искать и тоже пропал. Мать извелась тут одна. Когда я появилась, приказала сидеть и ждать всех, а сама ушла. С тех пор о них ни слуху, ни духу. А ты где пропадал все это время?
– Тоже мотался по «дырам». Тебя искал. Где только не пришлось побывать. И везде голод, разруха, толпы одичалых людей, сумасшедшие, трупы. Смерти не раз в глаза смотрел. Но ты не давала мне погибнуть. Да, я же сюда с Серебрянки попал, – встрепенулся он. – Записку твою в палатке нашел.
– Я, как чувствовала, написала ее. Не верила, но надеялась, что ты вернешься туда.
– Вернулся, да чуть там навсегда и не остался, – невесело усмехнулся Саня. – Спуститься к палатке-то спустился, а на обратном пути буран поднялся. Заблудился и чуть не замерз. Сам не пойму, как здесь оказался, – мысль, мелькнувшая в голове, заставила задуматься.
– Я тебя сейчас горячим чаем напою, – Рита вскочила и побежала на кухню. – Чай вот только ненастоящий, из кленовых крылышек. Но зато горячий. Мигом согреешься.
Саня поднялся и пошел вслед за ней. Рита возилась перед сложенной из кирпича и жести самодельной печкой, раздувая тлеющие угли. Дым шел из всех щелей.
– Соседи помогли сложить, – пояснила она, – не то давно бы замерзла. Дров нет, вот мебель уничтожаю помаленьку. Как жить дальше, – не знаю, – вздохнула она горько.
– Выживем как-нибудь, – ободряюще произнес Саня, разглядывая в отблесках огня осунувшееся лицо девушки.
– Еды нет, – продолжала Рита. – Магазин разгромили, все там вычистили. Я уже остатки подбирала, что попадалось. А без еды не выжить. Разве что через «дыру» в теплые края перебраться. Но я ни за что не пойду, – мотнула она головой, – опять тебя потеряю.
– Постой! – мысль, засевшая Сане в голову, наконец, нашла свое решение. – Я все думаю о том, как здесь очутился. До «дыры» на Серебрянке я не добрался, – это точно. А здесь во дворе «дыра» есть?
– Нет, – непонимающе протянула Рита.
– Но я же во дворе оказался, возле самого дома! Значит, не через «дыру» я сюда попал, а сам. Очень захотел – и перенесся. Без помощи всяких «дыр». Помню, там, на Серебрянке, когда уже совсем замерзал, о доме думал. Двор представил, клен. Захотелось побывать здесь перед смертью. И в самом деле, здесь оказался. А может, это всего лишь сон предсмертный? – Саня закрыл лицо руками. – Ведь так, кажется, оно и бывает.
– Нет, Санечка, нет! – затрясла его перепуганная Рита. – Это не сон. Ты живой! И я живая, здесь, рядом с тобой. И я люблю тебя! Все это на самом деле. Не веришь? – и она вцепилась острыми зубками Сане в щеку.
– Ты что? Больно же! – пришел в себя Саня. – Чуть не свихнулся, – пробормотал он, мотая головой, чтобы стряхнуть наваждение, и потирая укушенную щеку. – Ну и жена мне досталась! Хищница, а не жена.
Рита в ответ счастливо засмеялась.
– Рита! – Саня вскочил и, схватив ее в охапку, закружил по кухне, – ведь это конец всему! Конец этим страшным «дырам». Ведь от страха перед ними человечество парализовано, от страха перед ними вся эта разруха, этот кошмар. А я переместился по желанию. Захотел – и здесь оказался. И в любом другом месте, каком захочу, могу очутиться. Теперь мы уже не будем страшиться «дыр», будем свободно перемещаться, куда пожелаем. И заживем опять по-прежнему.
– Нет, – покачала Рита головой, – по-прежнему мы уже жить не сможем.
Из зыбкой мутной пелены выплыли кружащиеся словно в хороводе лампы, серые размытые силуэты. Затем всплеск боли затушил их…
Сознание возвращалось медленно. Темнота рассасывалась, светлела. На смену ей пришло белое марево, сквозь которое ничто не просматривалось. Тщетно напрягал Саня глаза, – ничего не было видно.
– Ослеп? – мелькнула тревожная мысль.
Он попытался приподняться, но в плечо ударила резкая боль. Голова затуманилась на мгновение, и тут же наступила ясность. Исчезло противное дрожание мыслей, явь стала осязаемой. Саня все вспомнил. Или почти все…
Небольшое озеро, заросшее наполовину камышом и осокой. Серые голенастые журавли, чинно фланирующие по берегу. Полуразрушенные постройки на холме.
– Опять тебя куда-то занесло, – хмыкнул Саня. – Я здесь не был.
– Я тоже, – Рита оглянулась. – Нет, не была.
– Надо яснее вырисовывать образ, – проворчал Саня. – Сколько раз тебе говорить! Опасно же – можно в такой переплет попасть, что и выбраться не успеешь. – Саня день ото дня становился осторожнее. Причина, возможно, была в том, что волноваться приходилось теперь не столько за себя, сколько за свою вновь обретенную после долгих мытарств подругу.
– А я сюда как раз и собиралась, – засмеялась Рита. – Не ворчи, пожалуйста! Захотелось что-нибудь этакое, чтобы озеро было и камыш, и журавли у озера… Вот только тех домов у меня не было.
– Не нравятся они мне, – смутная тревога давила на Саню. – Может, переберемся в другое место?
– Глупости! – отрезала Рита. – Смотри – красота какая! Пойдем к озеру, – потянула она Саню за руку.
– Ты иди, – осторожно освободился он. – Я сейчас. Проверю только развалины.
Рита, весело крича и размахивая руками, понеслась к озеру, распугивая на ходу журавлей, которые, нехотя освободив ей дорогу, продолжали свой променад. Проводив ее взглядом, Саня обернулся к развалинам. Тревога не отпускала. Саня чувствовал на себе чей-то недружелюбный взгляд, идущий оттуда.
Он незаметно вытащил из-за пояса револьвер и спрятал его в складках куртки. Напряженно вглядываясь в темные изломы пустых оконных проемов, в сгустившиеся сумерки отбрасываемых зданиями теней, настороженно двинулся к постройкам, примечая на ходу каждый бугорок, любую складку местности, за которой можно было бы укрыться в случае опасности.
Развалины молчали, но их обманчивая безобидность не успокаивала. Беспокоила Рита, ее незащищенность. Не приняв Санину тревогу, она задорно гонялась за журавлями, являя собой легкую мишень для недоброй руки.
Ознакомительная версия.
