эмоциональный фон таящихся в глубинах разума воспоминаний. Порой оттуда всплывала боязнь утонуть, но не страх встречи с непогребенным покойником. Возможно, я очень недолго пробыл в Первом лагере и его окрестностях, и весь мой существенный опыт ограничивался открытым морем.
Я сказал Сидре, что до того, как мы отправимся к жонглерам, хотелось бы посетить упомянутый ею памятник. Мне это казалось необходимой данью уважения. Сидра, однако, сочла это совершенно излишним. Одно дело – часовой полет на ее скиммере, и совсем другое – долгое и утомительное плавание на моторной лодке.
– Это не туризм, Клавэйн. Мы прилетели сюда не достопримечательностями любоваться.
– У меня такое чувство, будто мы ступаем по костям.
Сидра дала понять, что ее отказ окончателен.
– Как только будет благоприятствовать погода, отправляемся. Но не к памятнику. – Она пристально взглянула на меня. – Что ты надеешься найти? Теплое послание от брата, отпущение грехов с того света?
– Если бы я здесь уже бывал, то, возможно, оставил бы послание самому себе.
– Но не оставил, – бесстрастно сказала она. – Я бы его нашла.
На следующий день погода оказалась не мягче, чем в первую грозу, и в ближайшие пятьдесят два часа улучшения не ожидалось. Даже свиньям пришлось сбавить темп. Они уже отложили прокладку противоскользящих дорожек, которые изготовила по их просьбе «Коса», вокруг раковин и между ними, но из-за дождя, ветра и обжигающих глаза брызг морской пены работа на время приостановилась. Свиньи отдыхали, частью вернувшись на корабль, частью укрывшись в почти обустроенной раковине. Пора было полечить раны, вытянуть натруженные ноги, набить животы, поделиться историями и похвалиться достижениями. Тепла и горячей воды имелось в изобилии, и корабль обеспечивал едой и питьем в любых желаемых количествах и разновидностях. Скорпион, движимый духом солидарности, даже поучил свиней добывать водоросли: какие искать, каких избегать и как приводить собранные в относительно съедобный вид. Все это наводило на мысли об утомительно однообразной диете, но я вспомнил похожие уроки, которые мне – или человеку, который был не совсем мной? – довелось получить в Солнечном Доле. Мы постепенно находили удивительные вкусовые нюансы в небогатой пище, которую нам удавалось выращивать в пещерах, и эта способность различать тонкости усиливалась у каждого нового поколения.
Погода в конце концов улучшилась, хотя мы не осмелились сразу же отплыть – опасались, что за горизонтом близится нечто похуже. Но еще через день дожди и ветер окончательно сошли на нет, небо расчистилось, насколько хватало взгляда, а зеленовато-голубую поверхность моря едва шевелили волны. Воздух стал теплее и суше, и к вечеру засияли звезды, будто зажженные заботливыми богами фонари. Все мы смотрели на них с одной и той же мыслью: где-то во тьме среди этих ярких точек затаился враг; возможно, он слишком близок. Но пока мы были бессильны против волков, а потому старались загнать страх перед ними как можно дальше в недра сознания.
Лодка была готова. Ее корпус почти не изменился, но зато Сидра добавила двигатель, состоящий из трех корабельных роботов. Шары были соединены в ряд и окружены каркасом. Они всасывали воздух и ускоряли его поток внутри себя, и на выходе получалась мощная струя; ее вполне хватало, чтобы толкать лодку со скоростью сорок километров в час при слабом сопротивлении ветра и малой волне – ненамного быстрее, чем электрокар в Солнечном Доле, но нас вполне устраивало. Двигатель крепился к корме на поворотной стойке, и сидевший на кормовой банке мог управлять вручную. Сидра имела возможность регулировать мощность двигателя посредством нейроинтерфейса, но для простых смертных румпель был снабжен пультом. Ничто на Арарате не могло быть стопроцентно защищено от разъедающего воздействия биохимических и молекулярных компонентов моря, но, по крайней мере, наш мотор находился над водой. Мы надеялись, что он продержится долго, чтобы доставить нас к жонглерам образами и обратно.
Когда мы садились на планету, Сидра определила, что ближайшее крупное скопление жонглеров находится в двухстах пятидесяти километрах от Первого лагеря. Если оно не сместилось и море продолжает нам благоприятствовать, мы доберемся меньше чем за шесть часов. Контакт с жонглерами невозможно никак спрогнозировать, но в случае отказа, вероятно, он закончится быстро. На этой широте и в это время года Яркое Солнце находилось над горизонтом около восемнадцати часов. У нас был шанс сделать первую попытку и вернуться на базу до наступления ночи. И даже ночью, хотя путешествие было бы рискованным, Сидра вполне смогла бы справиться с навигацией.
Мы договорились отправиться в путь перед самым рассветом. Хотя рассчитывали вернуться до темноты, все же подготовились к более длительной экспедиции: взяли еды и воды на три дня, медикаменты, дополнительную одежду, плавсредства и тент на случай, если придется дрейфовать под жарким солнцем. Мы также взяли две пары весел, найденных среди мусора, и убрали их под банки: если и понадобятся, то не скоро. У нас имелись ножи и газовый гарпун, но больше никакого оружия. Работавший на радиочастоте коммуникатор позволял держать связь с Розой-или-Нет, хотя мы собирались ограничить его использование до минимума. По словам Сидры, любое излучение энергии могло отпугнуть жонглеров. Обойтись без двигателя мы не можем, но чем меньше при нас будет достижений технологической культуры, тем лучше.
Мы с Сидрой уже были в лодке, устраиваясь поудобнее и укладывая груз, когда подошли Скорпион, Баррас и Роза-или-Нет.
– Он говорит, что вам без него не обойтись, – сказал Баррас.
– Это так.
– Привезите его назад, – сказала Роза-или-Нет, подчеркивая повелительный тон циклопическим взглядом. – Он считает, что его помощь нам не нужна, но она нужна, да. Да и да. – Она хлопнула тыльной стороной кисти по лбу. – Привезите его назад, да и да.
– Мы все вернемся, – ответил я и сразу об этом пожалел, поскольку мои слова прозвучали как пустая бравада. – А о Скорпе позаботимся особо. Ему вовсе не обязательно плыть с нами, и тем не менее я попросил его, потому что мне нужен друг, и я считаю, что его присутствие повысит наши шансы. Но он знает, что может отказаться и я не стану его принуждать.
– Я бы стала, – пробормотала Сидра.
Баррас помог Пинки забраться в лодку, пока я страховал с другой стороны.
– Решила, что без моего волнующего общества тебе не прожить, Сидра? – проворчал Пинки, устраивая ноги в тесном пространстве между банками.
– Решила, что Клавэйн прав и ты можешь нам пригодиться. – Она взглянула на оставшихся на берегу. – Вряд ли мы вернемся раньше чем через тринадцать часов. Если задержимся, не беспокойтесь.
– Сообщи нам, если… да и да. Если возникнут, да, сложности.
– Думаете, вы
