— Дела, — сказал Роан, а потом как-то сразу понял, что за придурковатую дочку градоначальника придется обхаживать Льену и засмеялся.
А Малак посмотрел с таким неодобрением, словно это он был преподавателем, а Роан олухом-студентусом.
— Королевская жаба, чем я занимаюсь? — спросил сам у себя Роан, когда, несмотря на трудности и усталость, нашел Льена в кабаке, довольно далеко от школы.
Льен был пьян, грустно смотрел в кружку, в которой на остатках подкрашенной луковой шелухой сивухи плавали желтые лепесточки, призванные намекнуть посетителю кабака, что пьет он не абы что, а самую настоящую настойку на солнечном корне. Цветы этого растения стоили в десять раз дешевле корня и были абсолютно бесполезны, но их, для красоты и золотистости напитка, бросали и в настоящую настойку.
— Так, — сказал Роан, садясь за стол юного мага.
Льен оторвал взгляд от загадочных сивушных глубин и перевел его на Роана.
— А-а-а-а… — сказал, видимо узнав преподавателя.
— Чем ты тут занимаешься? — спросил Роан.
— Думаю, — мрачно ответил Льен.
— В кружке ты все равно утопиться не сможешь, — заявил Роан и задумался. — Хотя, если применить немного фантазии…
— Я не собираюсь топиться! — гордо возразил Льен и так дернул головой влево, что его повело следом и чуть не свалило со стула. Вернув себе равновесие и зачем-то опять заглянув в кружку, Льен мрачно добавил: — И вешаться не буду, зря надеетесь.
— Это хорошо, — успокаивающе сказал Роан. Размышлять о том, кто этому недорослю предлагал вешаться совсем не хотелось. — А то Джульетта к разбойникам в лес собралась. Намеревается жить там в ските. Наверное, мечтает прослыть страшной ведьмой. А что, в лесу мыться особо негде, разве что в ручье поплескаться, дрова заготавливать придется, травки собирать самостоятельно, разбойникам, чтобы не приставали, время от времени подпаливать шевелюры или что-то похуже. Ну, за полгодика точно ведьмой прослывет, причем страшнющей. Детей в окрестных селениях пугать будут.
Льен моргнул, а потом уставился на Роана так, словно у него вторая голова выросла, маг даже заподозрил, что у несчастного студентуса из-за выпитой мерзопакости стало двоиться в глазах. Немного посмотрев на преподавателя и поразмышляв, Льен осторожно спросил:
— Зачем ей в лес?
— Она собирается там лечить пострадавшую гордость, — обрадовал Льена Роан.
— Зачем?
— Ну не знаю, видимо, ей эта гордость нужна в здоровом виде.
После этих слов Льен стал смотреть на Роана так, словно понял — преподавателя здесь нет, это просто белая горячка так проявляется. А потом еще и ладонью по столу хлопнул, не жалея опухший палец. Зато боль его, похоже, протрезвила.
— Знали бы вы, как вы мне на самом деле надоели, — сказал Роан, полюбовавшись бледной с прозеленью физиономией студентуса. — Ладно, Джульетта дурочка, перечитавшая романов и воспитывавшаяся под влиянием двух странных женщин, одна из которых вообще дура набитая, воображающая себя очень умной, из-за чего ее даже замуж побоялись брать. Но ты мне казался вполне разумным. Так что тебе помешало просто поговорить и объяснить этой дурочке, почему тебе надо подождать полгода? Думаю, она в полном восторге будет. Кор-граф женившийся на безродной красавице — это же так романтично, как в ее любимых романах. Да и на дочку градоначальника следовало посмотреть, прежде чем ее пугаться. Слухи дело такое, часто преувеличенное. Знаешь сказку о том, как у мельника мыши прогрызли дыру в мешке с зерном, а потом, спустя неделю, повысились цены на пшеницу, потому что пошли слухи о мышах, которые начисто объели все поля на востоке королевства?
— Знаю, — мрачно сказал Льен. — Но смотреть на эту дочку все равно не буду. Даже знать не хочу, кто она такая, как выглядит и насколько правдивы слухи.
— Ну и зря, — весело сказал Роан. — Ладно, сейчас идем к лекарям, пускай тебя протрезвят. А потом ты благоухающий, но вменяемый пойдешь объясняться с Джульеттой, пока эта дурочка на самом деле куда-то не сбежала. А то я ее знаю, она и не на такое способна.
— Ладно, — сказал Льен и запил согласие пакостью из кружки.
К тому времени как Роан довел Льена до Джульетты, сумев ради такого дела уговорить Хабку пустить так полностью и не протрезвевшего студентуса до ее девочек, ненормальная любительница романов успела набить вещами походную сумку и чем-то провинившуюся наволочку. На последней она и сидела, время от времени подпрыгивая, видимо пытаясь утрамбовать вещи получше.
Джульетта была растрепана и решительна, щеки раскраснелись, шляпка где-то потерялась, а очередное невезучее платье обо что-то порвалось и теперь расползалось на колене, что девушка пока не заметила. А вот Льен заметил сразу и некоторое время бездумно пялился на дырку и торчащую из нее коленку. Роану даже пришлось легонько хлопнуть его по затылку, чтобы привести в чувства.
— Понимаешь, — вместо привествия сказал Льен.
Джульетта, сосредоточенная на багаже, подняла голову и удивленно на него уставилась. Убегать с воплями, чего так боялся Роан, она, похоже, не собиралась. Возможно, вообще разочаровалась в идее, осознав, что самостоятельно набитую вещами наволочку даже унести не сможет.
— Нам поговорить надо, — добавил Льен.
Джульетта выпрямилась на своей наволочке, как королева на троне, не глядя расправила платье, удачно скрыв отвлекающую Льена коленку и царственно велела:
— Говори.
Льен печально вздохнул, видимо, сознаваться в собственной глупости не умел.
— Ладно, мы не будем вам мешать, разговаривайте, — тоном умудренной годами женщины сказала Шелла, и вытолкав любопытного Роана за дверь, вышла следом.
— Ладно, подождем, — решил уставший маг и сел ждать прямо под стеной.
Убегать через окно Джульетта точно не будет, не такая она дурная, чтобы прыгать с третьего этажа, а вязать веревку из простыней ей помешает Льен. Если разозлится и устроит пожар, то рядом Шелла, она все потушит. А на сглупившего кавалера Роан на всякий случай наложил щит от огня. Простенький, но Льена от ожогов должен спасти. Минуты две выдержит, а на дольше Джульеттиной злости не хватает. Удивительно отходчивая девочка.
— Говори, — царственно велела Джульетта.
Льен, успешно простоявший перед ней уже довольно долго, вяло улыбнулся и почесал затылок. Потом переступил с ноги на ногу, склонил голову набок, дернул себя за ухо. Джульетта за ним наблюдала с большим интересом и очень серьезно. Даже не улыбалась. Из-за чего Льен чувствовал себя неуютно, словно перед отцом после очередного проступка, пускай даже случайного.
— Понимаешь, — повторился Льен и попытался собраться с мыслями, чтобы объяснение не выглядело совсем уж дурацким.
Мысли как назло собираться не хотели. Они потерянно носились в голове и меняли друг друга очень быстро и без какой-либо логики. Наверное, сказывался выпитый алкоголь. Льен до сих пор столько не пил, так что сравнивать было не с чем.
— Понимаешь… — Льен честно попытался придумать что-то внятное, но у него ничего не получилось, пришлось говорить все те путанные и нелогичные мысли, которые лезли в голову. — Понимаешь, это все мой дед. Папа говорит, что он был трус и тряпка, его даже жена запугала, и он от нее бегал. А уж родственники… Правда, мама говорит, что он был не трус, просто сильно добрый и не любил конфликтов, особенно с близкими людьми…
Джульетта похлопала глазами и поерзала на своем "троне". Она явно не понимала, зачем Льен все это говорит и для чего оно ей нужно. Пришлось парню опять пытаться сосредоточиться.
— Ну и так получилось, — сказал Льен, тяжко вздохнув.
— Что получилось? — спросила Джульетта, как-то не догадавшись, что Льен упустил из вида то, что она не знает историю его деда, да и понятия не имеет, кем этот дед был.
— Получилось, что я не могу. Ты мне нравишься, но я не могу, еще полгода. Потом смогу.
Непонимание на лицеДжульетты сменилось сначала на подозрение, а потом и на уверенность, что Льен признается в чем-то страшном. Например, в проклятье, из-за которого ему необходимо пить девичью кровь раз в полгода. Папенька, конечно, утверждал, что таких проклятий на самом деле не бывает, но он же говорил и то, что слухи на пустом месте обычно не появляются.
— Что ты не можешь? — спросила на всякий случай Джульетта, вспомнив, как в одном романе героиня два года скрывалась от любимого, считая, что он демон, поедающий женские души. А потом оказалось, что демон совсем не он. А любимый и вовсе охотник убивавший разные порождения тьмы. Он ее в итоге и спас.
— Все не могу, — не стал мелочиться Льен. — Иначе меня на ней женят.
— На ком? — искренне заинтересовалась Джульетта, которой эта тема была гораздо понятнее каких-то проклятий, трусливых дедушек и прочих порождений тьмы.
