Ознакомительная версия.
Но ответов не нашлось. Бывший агент смутно помнил путь по базе ПСБ, бой и ранение, разговор с Коллективом. А потом произошло нечто совершенно иррациональное и абсурдное, больше смахивающее на начало пресловутого Кошмара. Он встретился с братом, затем… затем умер.
Чушь – решил Миронов, – побочные эффекты нервного истощения. Вновь осмотрелся и смахнул пот со лба. Стоило, однако же, признать – он попал в плен. Потому что ничем кроме камеры комната быть не могла.
Посидев еще немного, изгой задумчиво пошевелил пальцами на ногах. Поднялся и оделся в любезно оставленный тюремщиками белый комбинезон из плотной многослойной ткани, мягкие туфли. Помедлил и тихо произнес:
– Эй… есть кто?
Прозвучало глупо. Но в комнате наверняка полным-полно жучков, скрытых камер. Системы слежения оповестили кого нужно, когда уловили изменение ритма сердцебиения.
Впрочем, если дела так и обстояли, хозяев апартаментов не слишком волновал пленник. Никто не появился ни через минуту, ни через две.
Пожав плечами, Игорь подошел к двери и хотел от души пнуть. Но удержался от соблазна, уперся ладонью и мягко надавил. Гладкий пластик засветился, пальцы очертила тонкая синяя линия и загорелась надпись «Авторизация». Щелкнуло, с тихим шипением створка отъехала в сторону.
Даже так?
Озадаченно нахмурившись, Миронов выглянул наружу.
Коридор. Длинный, залитый ярким светом, с рядами безликих дверей. Людей не видно, голосов или шума шагов нет. Лишь далекий гул каких-то механизмов, сквозняк напоенный запахом озона… и чувство легкости. Сила тяжести меньше, чем должна быть.
Повернув голову в другую сторону, беглый законник почти без удивления посмотрел в огромное окно, за которым на фоне бездонной черноты сверкали звезды. Подошел ближе и потянулся к далеким точкам. Но пальцы, конечно же, наткнулись на холодную гладкую поверхность прозрачного полимера. На миг прилипли, и бессильно сползли вниз, не в силах дотянуться к светилам.
Через какое-то время за иллюминатором показался краешек Земли: туманная дымка и цветные пятна континентов, морей и лесов, белые кляксы облаков.
Корабль. Или станция.
– Я знал, что тебе понравится.
Очарованный видом изгой не услышал шума шагов. Но увидел отражение в матовой поверхности окна, окаменел на секунду, резко развернулся и вперил взгляд в Алекса.
– Полегче, – сказал брат, заметив как ощерился Игорь. – Свои.
– Сомневаюсь.
– Ну, у тебя есть повод. В качестве моральной компенсации можешь врезать мне по морде. Обещаю, сопротивляться не буду.
Старший виновато развел руками. А беглец, переборов первый яркий приступ изумления и ярости, снова отвернулся к иллюминатору, попытался взять себя в руки.
Нет, ничего не приснилось.
– Зачем ты втравил меня в эту историю? – спросил Миронов, выдержав длинную паузу.
– Ты и так знаешь.
– Знаю.
– Прости.
Злость, привычно вспыхнувшая в груди, быстро потухла. Какая разница? Что сделано, то сделано. В конце концов, многие из нас портят жизнь родственникам навязчивыми идеями и благими намерениями. Главное – брат жив. Теперь хотя бы часть тяжести свалилась с плеч.
– Ладно. И что дальше? – ровно спросил изгой.
– Ты, наверное, хотел бы получить кое-какие ответы, – кивнуло отражение Алекса. Судя по выражению лица, старший чувствовал себя весьма неловко. Но Игорь не собирался ему помогать, сам не слишком-то справившись с противоречивыми эмоциями.
– Было бы неплохо. Начни с СГУ.
– Ну, Синдром не болезнь. Побочный эффект Номера Один. Это тот мод, которым с согласия правительства опылили Землю в Темные годы вместе с антирадиационным вектором. Действие направлено на трансформацию реликтового ДНК, реорганизацию, добавление особых транспортных белков… настолько особых, что просто отторгают любые гены прививаемые, так сказать, сверху. Процесс медленный, идет через поколения, действие усиливается в алгебраической прогрессии со временем, и в геометрической – у потомков привитых…
– Так вот почему появились истоки, – кивнул законник. – Я догадывался. И Накамура говорил об увеличении процента синдромников, Ким обмолвился.
– Ага, – подтвердил брат. – Истоки с СГУ – люди полностью готовые ко второй фазе изменений. Ни больше, и ни меньше.
– И если ввести Состав, то есть Номер Два, исток станет метаморфом, – обронил Миронов. Вспомнил слова Боровина, предположения Коллектива, и добавил: – Двухкомпонентная формула. Первая часть делает реликтовую ДНК гибкой, вторая – позволяет управлять изменениями.
– Верно, – вскинув брови, подтвердил Алекс. – Реагент устанавливает связь между транспортными белками и нервной системой. Но тут тоже все непросто. Чтобы механизм работал, необходимо месяцами тренироваться, лежать в специальных нейронных капсулах. И не у каждого получается. Кто-то овладевает способностями едва ли на четверть, кто-то наполовину. Для тех, кто не достиг завершения первой фазы, эффект тоже будет, но слабее.
– И сколько пришлось тренироваться тебе?
– Долго. В бочке валялся около года. Я – пороговый случай. Мои дети станут истоками, но мне не повезло. Не дотянул.
– Смотря, что считать везением.
– Действительно. На твой счет медики вообще говорят об уникальном прорыве. Мол, процессу помог постоянный стресс, частые выбросы адреналина. Но, откровенно говоря, я не хотел, чтобы… ну, такой ценой.
– А какой? – хмыкнул изгой. Услышал громкое сопение, и скосил глаза на отражение старшего.
– Я уже извинился, – проворчал тот. – Дело в том, что кандидаты отбирались только из сирот, из людей, которые не смогли приспособиться. В общем, из отверженных. Ты считался социально адаптированным и потому в списках не присутствовал.
– И ты решил под шумок опылить меня Номером Два. Дескать, у начальства не останется выбора, возьмут в программу, начнут обучать.
– Угу. Но я как-то не рассчитывал, что ситуация запутается. Меня назначили перебежчиком, тебя – пособником. Корпорации нос сунули, Фантом…
– Там, на аэродроме, – перебил Игорь. – Зачем ты спровоцировал группу захвата?
– Вспылил, – признался брат, поморщившись. – Хотел поговорить с командиром группы, но дуболомы не позволили. К тому же не люблю, когда тычут стволом под ребра.
– Ну да, – пробормотал бывший агент своим мыслям. Снова притронулся к груди и спросил: – А меня кто вырубил?
– Геринг. Его недалеко от обломков челнока подобрали, – гневно сверкнул глазами Алекс. – Психованный урод. Не знаю, как ему удалось тебя разыскать, и как встал с постели с такими травмами, но ухитрился дойти.
– Что с ним?
– Уже ничего.
Брат сделал красноречивый жест: мол, оторвал голову. А младший Миронов вздрогнул, поняв, кого Сущность направила на помощь. Но то ли не удержала контроля, то ли забыла о марионетке, увлекшись информацией с серверов.
Хотя какая разница?
Беглец повернулся и спросил без каких-либо интонаций:
– Значит, родители ошибались?
– Нет, – поколебавшись, ответил Алекс. – Или ненамного. Они почти воссоздали Номер Один, но поспешили ввести себе одну из ранних формул. Дальше ты знаешь, началось отторжение модов. Они без сомнения были гениями. Просто поторопились.
– Жаль.
– Да. Жаль.
Коснувшись обычно запретной темы, оба напряглись еще больше. Старший хотел что-то добавить, но тут раздались шаги, и из-за поворота показался Ким собственной персоной. Заметил братьев, нахмурился и порывисто приблизился. Посмотрел на Алекса, потом на Игоря, спросил:
– Как самочувствие?
– Жить буду.
– Радует. Хотя после двух недель в биоре иначе и быть не могло… Вводишь в курс дела?
Последнее предназначалось старшему брату.
– Да.
– Вижу, – прокомментировал Виктор, заметив кислое выражение лиц. – Но одобряю. Лучше прояснить ситуацию, пока не натворили новых глупостей. Или пока не взорвали станцию к чертям собачьим. С вас станется, а разгребать опять мне.
– Не преувеличивай, – буркнул Алекс.
– Да кто преувеличивает? – возмутился кореец, посмотрел на Игоря. – Не шевели ты так бровями. Не пленник ты. Хотя я бы на месте командования засадил в подземелье на долгие столетия. За нарушение секретности, слив данных…
– Ты о Странниках?
– О них.
– И какова реакция?
– Бурная, – скривился Ким. – Но должен признать, я ожидал худшего. Кое-кто в правительстве лишился постов, кое-где народ протестует и требует крови политиков. Корпорации пытались вякать, но после той взбучки голосок у них тоненький-тоненький. В целом же, как ни странно, народ воспринял правду относительно спокойно.
На этот счет у бывшего агента имелось объяснение. Коллектив поработал, больше некому. Люди своими подсознаниями влияют на него, но и он способен внушить какие-то мысли или чувства. Например, спокойствие. Война была больше ста лет тому назад. Тех, кто помнит, осталось немного.
Ознакомительная версия.
