— Да, — согласился Дэвид. — Я тоже подумал об этом. Но если она военная, почему идет вслед за шашками и шахматами?
— Может, это игры для обучения основам стратегии? — предположил Джим Стинг.
Тут Мэлвин заметил Дженифер, наблюдавшую за ними из коридора.
— Кто это? — спросил он. Его тонкие губы слегка дрогнули.
— Она со мной.
— А чего подслушивает? — нахмурился Мэлвин.
— Она не подслушивает. Она привезла меня сюда, — объяснил Дэвид. — Дженифер, заходи. Познакомься с моими друзьями.
Дженифер неуверенно вошла в помещение. Дэвид представил молодых людей. Стинг и Мэлвин были несколько сбиты с толку появлением особы другого пола. Мэлвин нервно заулыбался, а Стинг старательно отвел глаза. Как будто, мелькнуло у Дэвида, девушка знала о них какую-то страшную тайну.
Дженифер села в кресло и стала терпеливо ждать.
— Скажу честно, Джим, мне жутко хочется влезть в их систему. Игры должны быть потрясные. Я всегда мечтал поиграть в подобную штуку. Никогда не встречал такого!
Мэлвин заправил в брюки вылезший край рубашки.
— Тебе и не положено встречаться с такими вещами. Не сомневаюсь, кстати, что у системы новый алгоритм шифровки данных, и ты никогда не расколешь ее.
— Ни одна система полностью не застрахована, — угрюмо замотал головой Дэвид. — Уверен, Джим сумеет подключиться к ней.
Мэлвин взглянул на своего коллегу.
— Даже Джиму это не по зубам, друг мой.
Оба ждали ответа от толстяка Стинга, Мэлвин — с вызовом, Дэвид — с надеждой.
Джим поскреб облупившийся от загара нос.
— Через фронтальную защиту не пробьешься. Нечего и стараться.
Мэлвин фыркнул.
— Но, — продолжил Джим с хитрой усмешкой, — можно попробовать заглянуть с черного хода.
Узкие глазки Мэлвина округлились.
— Ты что, спятил? Здесь сидят посторонние, а ты толкуешь Лайтмену про черный ход!
— Не мороси, Мэлвин, — добродушно хохотнул Стинг. — Черный ход — не государственная тайна. — Его выпуклый живот заходил ходуном.
— Но ты выдаешь наши фирменные секреты, — не успокаивался Мэлвин.
— Какие секреты? Что за черный ход? — вцепился в них Дэвид.
Джим подтянул брюки — он делал это всякий раз, готовясь к объяснениям, — и скрестил руки на груди.
— Когда я конструирую систему, я всегда кодирую ее простым паролем — ключом, известным только мне. В дальнейшем, если мне надо войти в нее, я могу с его помощью обойти любую добавленную позже защиту.
«Невероятно! Потрясающе! — подумал Дэвид. — Это же ясно как дважды два, почему я не подумал о такой простой вещи!»
— Гм… Дженифер, пожалуйста, не трогайте эту штуку, — занервничал Мэлвин. — Это ленточный накопитель, а у меня уже и так достаточно возни с ним.
— Извините, — прошептала Дженифер, невинно моргая.
— Давай дальше! — нетерпеливо потребовал Дэвид.
— Если ты действительно решил влезть в эту систему, тебе надо собрать максимум сведений о парне, который ее сконструировал.
— Откуда я узнаю, кто ее делал? — сказал Дэвид упавшим голосом.
— Тогда… — развел руками Джим.
— Дай-ка взглянуть на бумагу, капитан, — нетерпеливо сказал Мэлвин. — До чего ж вы тупые, парни! Прямо не верится! Автора можно вычислить.
«Старина Мэлвин держится прямо как Эдди Хаскелл, ведущий телевикторину», — подумал Дэвид.
— Каким образом, Мэлвин? Не томи!
— Смотри название первой игры, тупица! — хитро сощурился Мэлвин. — «Лабиринт Фолкена».
— Фолкен?
— Конечно. Автограф мог оставить только малый, составивший программу для этой серии игр.
— Похоже. Не исключено, что он хорошо известен, — согласился Стинг. — Вот так, Дэвид. Прежде чем тыркаться, надо узнать, что за птица этот Фолкен.
— А где?
— Поройся в библиотеке, — предложил Мэлвин.
— Точно. Верная мысль, — сказал Дэвид.
— Смотри в оба, — предупредил Мэлвин. — Это действительно может быть игра. Но играют в нее такие мастера, что ловкачи вроде тебя сразу попадут в ловушку.
— Если я подключусь, — засветился улыбкой Дэвид, — они меня не поймают. Они могли завести новые программы, которых никто еще не знает. Тогда я вставлю их в свои собственные игры. Ладно, сделаем все шито-крыто.
— Полный вперед, Лайтмен, — напутствовал его Джим Стинг. — А сейчас с позволения присутствующей здесь дамы я займусь делом. Работа не ждет.
На обратном пути Дэвид спросил Дженифер:
— Поняла что-нибудь?
— Не очень, — призналась она. — Кажется, ты собираешься сделать какую-то пакость.
— Да нет. От этого никому не будет вреда, — возразил Дэвид. Мысли его были уже далеко. Впереди ждала захватывающая перспектива поломать голову над трудной задачей. — Просто хочу словить кайф.
— Может быть, когда-нибудь узнаешь, та-та-та, как я тебя люблю… — напевала Дженифер. Она трусцой бежала вдоль Парк-авеню, радуясь весеннему воздуху, особенно чистому в этот воскресный день.
Утром ей позвонил Бобби Джейсон и сказал, что не сможет прийти вечером на свидание. Врун. «Неважно чувствую себя, Дженни. Наверное, грипп ходит вокруг». Знаем мы, кто ходит вокруг, — Барбара Макалистер по прозвищу Бацилла. Отрастила себе телеса, не обхватишь. Корова.
Дженифер была одета в темно-коричневые шорты и топ на бретельках, на ногах — кроссовки; все вместе, она знала, выглядело неплохо. Ей нравился бег трусцой. Отец, заядлый спортсмен, активно поощрял занятия дочери. Дженифер вступила в отрочество довольно пухлым подростком, но благодаря бегу, теннису, лыжам зимой и аэробике спустила вес, так что теперь могла позволить себе такие излишества, как пицца и молочный коктейль. Никакого курева — на это у нее хватало ума. Мама ее курила, как паровоз, и кашляла без перерыва, так что у Дженифер перед глазами был постоянно живой отрицательный пример.
Дженифер Мак считала себя нормальной девушкой-подростком: у нее появлялись угри, но не выскакивали прыщи; пару раз обнималась с мальчиками и искренне недоумевала, почему вокруг секса столько разговоров.
У нее был старший брат, учившийся в колледже, и младшая сестричка, не отлипавшая от ее магнитофона. Короче, она вела заурядную скучне—е—ейшую жизнь американской девушки. Где любовь? Где романтические приключения? «Неужели это все, и другого не будет?» — как пела Пегги Ли; мама, кстати, любила слушать эту песню.
Кроссовки мягко шлепали по асфальту. Она круто свернула в переулок. Ветер откинул назад волосы и обдал прохладой слегка взмокшее лицо. Какой-то мужчина, чинивший забор, положил молоток и проводил ее долгим взглядом.
Дженифер потрусила еще пару кварталов и тут сообразила, что оказалась на улице, где живет Дэвид Лайтмен. Его уже два дня не было в школе. Интересно, что с ним стряслось? Наверняка терзает свой компьютер. Она рассказала маме о знакомом мальчике, одержимом компьютерами, не упомянув, правда, про историю с отметками. Мать покачала головой: «Твой отец в его возрасте был помешан на автомобилях. Сейчас, кажется, машины не в моде. Слава богу, отец не обзавелся этим кошмаром — персональным компьютером. Я слышала, из-за него люди разводятся».
— Мама, — ответила она, — если б Дэвид Лайтмен занимался машинами, как компьютерами, он бы гонял сейчас на автодроме в Дейтоне пятьсот миль по кругу!
При всех своих странностях парень нравился Дженифер. Застенчивость очень шла ему, а мягкость манер придавала какую-то загадочность. Ему бы прибавить веса, загореть, одеться во что-нибудь приличное, и он бы выглядел хоть куда. Не стыдно было бы показаться с ним в дансинге. Во всяком случае, он не пытался лапать ее и не сопел в ухо, как те балбесы, которые ее провожали. Иногда она спрашивала себя — действительно ли им доставляет удовольствие так поступать или просто это у них в генах? Она живо представила, как мистер Лиггет разглагольствует о хромосомах и тяге к футболу американских подростков.
Пожалуй, раз уж она оказалась в этом районе, надо зайти к Дэвиду Лайтмену. Не то чтобы она так уж интересовалась парнем, просто было любопытно. К тому же после того, как он исправил ей отметку, она чувствовала себя обязанной. Надо удостовериться, что с ним все в порядке. К ее чувствам это не имело никакого касательства.
Метрах в пятидесяти дальше по Вязовой улице показался дом Лайтменов. Она пробежала по тропинке и постучала в дверь.
Ей открыл мужчина в очках. Он подозрительно уставился на нее, словно ожидая, что она попросит сейчас денег на мероприятие герлскаутов. Дженифер придала своему лицу выражение «Я — благонравная скромница, ваша соседка» и сказала:
— Здрасьте. Дэвид дома?
Мужчина продолжал разглядывать ее.
— Вы, очевидно, мистер Лайтмен?
