— Да что там ухаживать, главное к лотку приучить… А она иной раз на котенка посмотрит, а я за ней слежу, и такая радость на душе.
Женщина поправила Алине волосы, погладила по голове.
— У меня к вам просьба будет, — сказала она, сильно смущаясь. — В следующем месяце я её в Кисловодск повезу, путевку дали-таки. Котёнка возьмёте на две недели?
— Конечно, — не раздумывая, ответил Лекс.
— Потуши огонь. Потуши огонь.
— Что-то она сегодня разговорчивая, — пошутил Лекс. — Глядишь, скоро анекдоты рассказывать будет.
Евпатьевна через силу улыбнулась, кажется, шутка не очень пришлась ей по душе.
Евпатьевна вкатила коляску в квартиру, соседский балкон опустел. Лекс взял с полки сигареты, повертел их, вздохнул, бросил обратно.
Выходя с балкона в комнату, Лекс подумал, что можно аккуратно переставить жучок в коляску Алины, и тех, кто сидит на прослушке, будет ждать сумасшествие от монотонных повторений бессмысленных фраз.
Телефон дёрнулся и затих, получив SMS с одного из номеров Шыма.
Всего два символа: ноль и литера «k».
Хоть что-то приносит радость.
Москва, Филёвский парк, конец апреля 2007 года
Кафе-чайхана, где была назначена встреча, находилось в глубине Филёвского парка, среди только-только начавших покрываться зеленью деревьев.
Заведение открылось пару недель назад и планировалось как летнее кафе под открытым небом. Однако на улице, несмотря на солнце, было довольно прохладно, и немногочисленные посетители дегустировали местный шашлык в небольшом тёплом помещении. Пуфики, низкие столики, искусственная зелень и ретро-поп из стареньких колонок.
И всё же нашлись те, кто захотел сидеть на улице. Таких было двое: худой парень в спортивном костюме «Найк», с татуировками на всех видимых частях тела, и симпатичная девушка в смешном чепчике, который делал её похожей на новорождённого ребенка. Они предупредили, что к ним присоединится ещё один человек, поэтому обслуживавший их официант вынес три пледа.
Девушка заказала кофе и кальян, парень — зелёный чай и несколько видов пахлавы.
Кто из них нервничал, а кто пребывал в полном спокойствии и умиротворении, догадаться было не сложно. Девушка постоянно вертела пальцем волосы и часто смотрела на телефон, парень же рассматривал всё вокруг себя с единственной целью — прокомментировать и высказать своё мнение. Он был настроен крайне позитивно, улыбался чуть чаще, чем надо, и готов был говорить без остановки.
Официант на удивление быстро выполнил заказ и поспешил убраться в тепло. Кофе был невкусным, зато сладости, судя по скорости их исчезновения, оказались великолепными.
Лекс опаздывал. Лиске пришлось коротать время с Андерсом, который, съев всю пахлаву и запив её литром чая, настроился на волну общения.
— Я за равновесие в природе и вообще во всём. Это моё кредо по жизни, понимаешь, что я имею в виду?
Лиска не понимала, и тогда Андерс объяснил на примере:
— Вот у меня на участке есть два муравейника. В одном живут рыжие муравьи, в другом чёрные. И они друг друга не признают, типа расовая вражда у них. Рыжие — они быстрые, резкие и агрессивные. Хищники, одним словом. А чёрные — они такие трудолюбивые, но медлительные, мирные и, я бы сказал, немного туповатые. Если, например, взять палочку с рыжими муравьями и бросить в чёрный муравейник, то, пока чёрные опомнятся, рыжие сбегут к своим. Если же, наоборот, чёрных бросить в муравейник рыжих, то чёрным крышка по-любому — разорвут в клочья.
Андерс сделал соответствующий жест руками, видимо показывая, как происходит разрыв.
— У меня большой участок, а муравейники эти находятся далеко друг от друга, но каждая колония развивается, растёт, и наступит день, когда им придётся делить территорию. Так вот я хочу, чтобы, когда этот день наступит, оба муравейника были одинаково сильны. Чтобы их противостояние не закончилось полным уничтожением кого-то из них. Поэтому я иногда слежу за ними, и если мне кажется, что одни стали чуть круче других, то я подкармливаю более слабых. Жрут они всё подряд, но рыжие мясо любят, а чёрным по душе халва, крошки от печенья, сыр. Кокаин, кстати, и те и другие уважают, я проверял…
— Слушай… — перебила его Лиска. Посмотрела на часы, подумала, что ещё несколько минут, и она снова будет звонить Лексу и выяснять, почему его так долго нет. — На хрена ты мне всё это рассказываешь?
— Ну… чтобы ты не скучала.
— Поверь, мне не скучно.
— Тебе комфортно?
— Что?
— Я хочу, чтобы в моём обществе тебе было комфортно и не скучно.
— Зачем? — с подозрением спросила Лиска.
— Мне кажется, мы могли бы что-то замутить вместе…
— Замутить?
— Ну да. Ты и я…
— Забудь, — обрезала Лиска.
— Почему? У тебя никого нет, я тоже свободен, а если у нас что-то получится…
— Забудь! — снова оборвала его Лиска. — Ещё раз подкатишь ко мне с этим вопросом, и я сделаю всё, чтобы Лекс тебя выгнал из команды. Ладно?
— Ладно, — пожал плечами Андерс. — Просто ты меня ещё не так хорошо знаешь. А когда узнаешь, то поймёшь, что я общительный и дружелюбный…
Лиска набрала номер Лекса, выслушала сообщение оператора о том, что она не сможет сейчас дозвониться, чертыхнулась, спрятала телефон в сумочку, устало посмотрела на Андерса.
— Телефон отключен, — пояснила она.
— Это проблема?
— Проблема в том, что он опаздывает, а речь шла о чём-то важном.
Судя по всему, Андерса это не очень опечалило.
— Боссы не опаздывают, а задерживаются. Кстати, о боссах. И в продолжение темы о равновесии. У меня на участке живут два паука. Одного зовут Босс — он здоровенный такой, в беседке под потолком, а второй живет под крыльцом…
— У тебя что, инсектарий, что ли, на участке?
— Кое-какая живность имеется. Так вот… второго паука зовут…
— Что ты там про пауков рассказываешь?
Лиска облегчённо вздохнула, увидев Лекса.
Он подошёл к столику, но не один, а в сопровождении худого парня с красными кроличьими глазами и серьгой в ухе. Вошли не со стороны центральной аллеи, а откуда-то сбоку.
Конечно же, никто и не подумал извиниться за опоздание.
— О, шеф, дружище, здорово! Не про пауков, я про равновесие рассказывал. У меня на участке живут два паука, я их иногда подкармливаю мухами, но всегда даю им поровну…
— Ты что, обкурился? — спросил Лекс, усаживаясь на свободный пуфик.
Его спутник сделал то же самое, взяв ещё один пуфик у соседнего столика. Под мышкой у него был зонтик, он аккуратно положил его на колени, а сам выпрямился и стал похожим на человека, проглотившего швабру.
— Нет, с чего ты взял?
— Он вчера закупился у Михаэля на пять штук, так что скорее всего да, обкурился, — произнёс человек-швабра.
Андерс вздрогнул, пристально посмотрел на него.
— А ты кто вообще?
— Это Бад, — ответил Лекс. — Он хочет сообщить нам что-то важное, собственно, из-за него мы здесь и собрались.
— Это он захотел мёрзнуть на улице? — осведомилась Лиска.
— Так надо для безопасности, — ответил Лекс.
Андерс тем временем поинтересовался у Бада:
— Ты что, знаешь Михаэля?
— Я много кого знаю, чувачок, — произнес Бад. — Но речь не о твоих дилерах, а кое о чём другом, более важном. Речь о вашем заказе, который вы ещё не успели обсудить на приватке.
— Каком заказе? — нервно спросила Лиска и посмотрела на Лекса: — Это кто такой?
— Всё нормально, — кивнул Лекс. — Бад из «Синдиката Д», он в курсе всего.
— Угу, — подтвердил Бад. — Я даже знаю по именам все твои любимые игрушки.
Лиска почему-то быстро покраснела и не сразу нашлась, что ответить.
Подошёл официант, принёс ещё один плед и бутылку минералки с бокалом.
— Это за счет заведения, — сказал он ровным голосом и удалился.
Андерс с подозрением посмотрел ему вслед, Бад же спокойно плеснул в бокал минералку, сделал глоток и продолжил:
— Так вот. Речь о вашем заказе. Если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, на вас вышел крупный клиент, который предложил вам очень много денег за участие в некоем проекте. Денег много, проект секретный, принять решение вы должны в ближайшее время. Так?
Лекс, Андерс и Лиска переглянулись.
— В принципе так, — кивнул Лекс.
— Вы знаете, чем вам придётся заниматься?
— В общих чертах, — ответил Лекс. — Что-то связанное с модификациями «Стакса».
— Вам поставят задачу — написать модификации вируса под серверы крупнейших мировых бирж, электронных платёжных систем, интернет-банков, крупных инвестиционных компаний и так далее, всё, что связано с деньгами, кредитами. Всё это будет использовано в одно время и с единственной целью — обрушить экономику всего мира.
