Что бы стало с психикой изнеженных пользователей Плюса? Разумеется, мы редактировали всё, что он видит — и снимает. Не забывай, встроенный нейротранслятор — это наша разработка. Мы не могли рисковать.
— Сколько… — Мирон почувствовал, что в горле пересохло, и закашлялся. — Сколько у Виталика подписчиков сейчас?
— Не так уж и много, всего двести миллионов. Основная масса перешла на новый аккаунт: Чёрный Ферзь. Там — больше миллиарда. И они тебя обожают. Чтобы усилить впечатление, мы смонтировали несколько роликов из твоих старых приключений — битва в монастыре, гонки на мотоциклах по Токио…
— Как вы о них узнали? — рявкнул Мирон.
— От Платона, — пожала плечами Оссеан. — Он слил нам терабайты видео: ты скачешь по крышам, ты мчишься на турбо-джете, ты вершишь правосудие чёрным композитным мечом…
— Правосудие? — вскричал Мирон. — Что за бред!..
— Платон решил, что такой контекст будет более чем уместен. Людям давно не хватало героев. Кого-то, кто не задумываясь встанет на защиту слабых и угнетённых. Сделается новым символом справедливости. И этот герой — ты, Мирон.
Он понял, почему к нему приставили эту… это… нечто с эльфийским личиком, хрупкой талией и белыми, похожими на нимб, волосами. Если бы то, что он сейчас узнал, рассказал, например, Айзек — а еще лучше Леонид, с его лощеной улыбочкой, с его нарочитыми манерами… Он бы бросился в драку. Размазал бы сопли по его холёной морде, смешал их с кровью, а потом свалил на этот прозрачный, снобско-нанопластиковый пол, и пинал бы…
Оссеан он ударить не мог. Поэтому ей — ему — и поручили высказать всю правду-матку. Всю, так сказать, неприкрытую правду.
— Значит, всю эту лажу придумал Платон?
Разобравшись, как функционируют вакуоли, он без труда открыл выход на балкон и вновь уставился на бесконечное колышущееся море гречихи. Ветер даже доносил жужжание пчёл… Искусственных пчёл, — напомнил он себе. — Фальшивых. Таких же, как и всё здесь.
— У него не было связи с тобой несколько месяцев, — сказала Оссеан, вставая рядом у перил. — Но, как только он увидел первые кадры трансляции…
— Всё, к чему прикладывает руку мой брат, становится ненастоящим, — сказал Мирон. Во рту, на языке, ощущалась кислая горечь. — Он не способен испытывать подлинные эмоции.
— Он пожертвовал собой ради всего мира.
— И это был точный расчёт. Не эмоции. Он просчитал, что так ему легче будет справиться с Призраками.
Мирон вспомнил, с чего начался этот разговор и усмехнулся.
— Я не буду вам помогать, — сказал он. — Не буду больше скакать по крышам на потеху толпе.
— На самом деле, это и не потребуется, — улыбнулась Оссеан. — По тому материалу, что у нас уже есть, была составлена нейромодель, и теперь нам остаётся лишь придумывать достаточно захватывающие приключения Чёрного Ферзя, и выкладывать их на выделенном канале. Этим занимается отдельная творческая группа.
Мирон вновь усмехнулся. Теперь Платону не нужен даже брат. Только его виртуальная копия.
— Ты ведь ещё не понял своей выгоды? — спросила девушка. Мирон угрюмо пожал плечами. — Ты теперь свободен. Можешь стать кем угодно, лицом из толпы. Стоит тебе снять зеркальный шлем — и ты невидимка. Живи, как хочешь, никому нет до тебя дела.
— То есть, как выглядит Чёрный Ферзь без шлема, никто не знает, — на всякий случай уточнил Мирон.
— Я думала, до тебя дойдёт намного раньше.
— Ты сказала, вы использовали видео из Токио. А я там не носил никакого шлема.
— Ну ты как ребенок, — она закатила глаза. — Это графон. Мультяшная картинка.
— Я хочу поговорить с братом, — заявил он.
— Но мы не закончили…
— Закончим после того, как я доберусь до его тощей виртуальной шейки. Совсем распоясался, иск-ин недоделанный. Надо вправить ему мозги.
А вот сейчас, — улыбнулась Оссеан. — Узнаю Чёрного Ферзя. Кстати: я тоже его фанатка. Идём, — она схватила его за руку, как маленькая девочка, обеими ладошками. — Я отвезу тебя к Платону.
Оссеан отпустила его и поднесла одну руку к лицу — Мирон только сейчас заметил у неё на запястье имплант. Девушка нажала кнопку, перед её глазами, прямо в воздухе, появился виртуальный образ пульта управления. Она махнула рукой, и прямо из балкона стал вырастать трап.
— Наниты, — пояснила девушка. — Мы только экспериментируем, но это здание построено из «умных» клеток, которые могут перестраиваться, повинуясь набору сигналов.
К выдвинутому трапу подплыла авиетка.
— Я думал, вы общаетесь с Платоном прямо из конторы, — заметил Мирон.
— Мы — да, — Оссеан нажала еще одну виртуальную кнопку, и авиетка раскрылась, подобно цветку. — Но я хочу тебе кое-что показать.
— Это как-то связано с моим братом? — Мирон не двигался с балкона. Надоело, что ни на один свой вопрос он еще не получил ни одного конкретного ответа.
— Напрямую, — ступив в авиетку, девушка устроилась на подушках. Ни рулевой колонки, ни пульта управления внутри авиетки Мирон не заметил. Только круглый диван со столиком в центре.
— Похоже на летающую тарелочку из детских мультиков, — заметил он, устраиваясь рядом с Оссеан.
— Мы на это и рассчитывали, — кивнула она. — Образы, усвоенные в детском возрасте — самый стойкие.
— Мы летим в город? — спросил Мирон, когда под днищем авиетки замелькали крыши домов.
— В самый центр, на площадь Независимости.
— Ого. И что там?
— Увидишь.
Авиетка опустилась возле стеклянного купола, с крыши которого пытались взлететь бронзовые аисты. Мирон осторожно выглянул наружу — никто не обращал на них внимания, хотя по площади гуляли толпы народу.
— И зачем нам фонтан? — спросил он.
Ветер пах красным кирпичом, солнцем и голубиным помётом.
— Встань лицом к куполу и положи руку вот сюда, — Оссеан указала на что-то вроде клюшки для гольфа, острым концом воткнутой в брусчатку. — Приложи ладонь поплотнее.
Мирон послушался. Фонтан исчез, на его месте появилась кухня их старой квартиры. За столом, на котором лежала знакомая до последней царапины скатерть в безвкусных подсолнухах, сидел Платон. В своеобычной растянутой олимпийке с торчащими из-под неё уголками застёгнутой на все пуговицы рубашки, с расчёсанными на пробор волосами — типичный образ ботаника, которому не приходит в голову следить за внешностью.
— Мать моя женщина!.. — отдернув руку, он отскочил. — Что это было?
— Терминал виртуального присутствия, — сказала Оссеан. На этот раз она даже не улыбнулась. — Сенсоры считывают твою биометрию через плёнку пота на ладони, и воссоздают образ, наиболее тебе близкий. Или понятный.
— Ты хочешь сказать, сюда, в нашу бывшую квартиру, может прийти любой?
— Не в квартиру. Терминал генерирует образы индивидуально.
— Но… Зачем?
— Чтобы встретиться с Платоном, конечно.
Мирон почувствовал, как по спине, под рубашкой, течёт горячая струйка пота. Стараясь не касаться клюшек — те располагались по всему диаметру фонтана — он осторожно сел на поребрик и спрятал лицо в ладонях.
— Ты как? — спросила Оссеан, присаживаясь рядом. — Наверное, тебя накрыло джет-лагом. Перелёт всё-таки был долгим.
— Я просто ни хрена не понимаю, — пробубнил Мирон сквозь ладони. — Какое, к свиням, виртуальное присутствие? Зачем? Он что теперь, Правитель Галактики?
— Ничего такого. Просто… Ты отключился от Плюса спустя месяц после того, как Платон переселился в киберпространство, верно? — Мирон лишь кивнул. — О большой битве в Токио ходили легенды, — продолжила она. — Разумеется, о виртуальной. Миллиарды людей видели стеклянный купол над Технозон, китов, атакующих левиафана — словом все события, участниками и инициаторами которых вы с Платоном являлись. И люди жаждали объяснений, — она коротко усмехнулась. — Веришь ли, многие решили, что таки настал Конец Света. Долгожданный Джек-Пот, который ведёт прямиком к краху цивилизации. Началась паника — ты должен её помнить.
Мирон неуверенно кивнул, не отрывая ладоней от лица. Наверное, он тогда были слишком занят своими проблемами, чтобы обращать внимание на весь мир…
— Ну так вот. Платон, чтобы предотвратить панику, решил явить себя миру. И объяснить, что случилось.
— Что? — Мирон вскинулся. Увидел своё безумное, встрёпанное отражение в зеркальных глазах Оссеан и выдохнул. Нельзя. Нельзя так распускаться.
— Не сразу, конечно. Он обратился к нам, а мы уже построили вот такие терминалы в самых больших городах мира. В Токио, кстати, тоже. В Москве, в Минске, в Буэнос-Айресе, Мумбае, Париже — всего в шести городах. Пока в шести. Любой человек может войти в такой терминал и поговорить с Платоном.
— О чём?
— О чём угодно. О мировом кризисе, о вымирающих оленях, о футболе. Обо всём. Но в-основном все хотят знать, как это: жить в Плюсе.
— Он рассказал им о Призраках?
— Нет, — покачала головой Оссеан. — Они ещё не готовы.
— Ладно, — Мирон поднялся. Затем снова сел — клюшка
