состояние за последние несколько лет подняло настоящую бурю не только к югу от Янцзы, но стремительно распространялось и на север, сокрушая в своем приливе всех конкурентов. Ее романчик с Ло Ло затянулся на несколько месяцев, после чего танцор получил отставку с прощальным подарком всего в четыреста тысяч.
Чтобы вновь попасть в фавор у сестрицы Сюй, потребовалось немало стараний; по словам Ло Ло, у какого-нибудь другого танцора от выпитого шампанского печень отвалилась бы. У какого-нибудь, но не у Ло Ло, который теперь был полон ненависти к Сюй Сюэпин. Когда на него вышел высокопоставленный чиновник Комиссии по проверке дисциплины, танцор преисполнился надежды отомстить богачке за унижение, и он пустил в дело все свои таланты, чтобы снова сойтись с сестрицей Сюй. Обычно она была неразговорчива даже с Ло Ло, но стоило ей выпить побольше или занюхать пару лишних «дорожек», как ее поведение менялось. Да и Ло Ло не только слушал: в самые темные предрассветные часы, когда сестрица Сюй крепко спала рядом с ним, он тихо вылезал из постели, обшаривал ее портфель и ящики стола и фотографировал документы, которые были нужны Сун Чену.
Видеозаписи, которые полиция использовала, чтобы доказать связь Сун Чена с Ло Ло, были сделаны большей частью в главном танцевальном зале «Синей волны». Сюжет всегда начинался с симпатичных молодых парней, с энтузиазмом пляшущих на сцене, а затем камера переходила к сидевшим в полутемном зале роскошно одетым посетительницам, которые указывали на сцену и время от времени сдержанно улыбались. И завершали записи всегда Сун Чен и Ло Ло, сидевшие обычно в каком-нибудь дальнем углу и с совершенно интимным видом шушукавшиеся, почти соприкасаясь головами. Сун Чен всякий раз оказывался единственным мужчиной-посетителем в женском клубе, и не узнать его было нельзя…
И на это Сун Чену было нечего возразить. Как правило, ему удавалось встречаться с Ло Ло только в «Синей волне». В зале всегда царил полумрак, но тем не менее видеозаписи были очень четкими и не оставляли вероятности ошибки опознания. Такое качество съемки обеспечивали только камеры наивысшей светочувствительности, какие редко имеются у рядовых любителей. А это значило, что его «вели» с самого начала и что он сам – жалкий любитель по сравнению со своими противниками.
В тот день Ло Ло хотел доложить о своих новейших находках. Встретившись с Сун Ченом в клубе, танцор, против обыкновения, предложил поговорить в машине. Когда они сели туда, Ло Ло пожаловался, что нездоров, но если сейчас вернется в клуб, хозяин непременно погонит его на сцену танцевать. Так что он просто посидит и отдохнет в машине Сун Чена.
Сун Чен заподозрил, что Ло Ло перебрал наркотиков, но у него не было выбора. Нужно было возвращаться на службу и доделывать незаконченную с утра работу. Он поставил машину на стоянку перед Управлением, а когда вернулся через сорок минут, кто-то уже обнаружил там Ло Ло, задохнувшегося в пропановых испарениях. Двери оказались заперты, и Сун Чену пришлось открыть их ключом снаружи.
Немного позже близкий знакомый из полиции, тоже участвовавший в следствии, рассказал Суну, что замки дверей его машины совершенно точно в полном порядке. Никто их не портил, и этот факт полностью исключает вероятность существования постороннего убийцы. И вполне логично все решили, что Ло Ло убил Сун Чен. Хотя он-то знал, что существует другое объяснение: Ло Ло принес эти злосчастные баллоны с собой.
Вот это и надломило Сун Чена. Он отказался от попыток защитить свое доброе имя – если кто-то пожертвовал собственной жизнью для того, чтобы оклеветать его, то спасения просто не могло быть.
Вообще-то, самоубийство Ло Ло не слишком удивило Сун Чена; он знал, что танцор недавно получил положительный результат анализа на ВИЧ. Но ведь кто-то убедил его не просто расстаться с жизнью, а сделать это так, чтобы заодно погубить и Сун Чена! Чем же могли на него повлиять? Неужели он вдруг соблазнился деньгами? Для кого-нибудь другого? Или дело было не в деньгах? Напугали? Но чем же его могли напугать так сильно, чтобы страх преодолел ненависть к Сюй Сюэпин? Сун Чен не надеялся когда-нибудь узнать это, зато с полной ясностью понимал и возможности врагов, и степень своей наивности.
В результате общественному мнению он был представлен в совершенно отвратительном виде: высокопоставленный сотрудник надзорного органа, сам по уши погрязший в коррупции и извращениях, с которыми должен был бороться, извращенец, живущий тайной жизнью, арестованный за то, что из ревности к женщине убил своего любовника. Даже сдержанность, которую он ранее проявлял в гетеросексуальных отношениях, теперь стала для общественного сознания еще одним доказательством его виновности. От его прежней жизни не осталось и следа. Если кому-то и случалось подумать о нем, то он представал в этих мыслях в образе раздавленного отвратительного вонючего жука.
Лишь тогда Сун Чен понял, что его былая уверенность в том, что он готов пожертвовать всем ради убеждений и долга, основывалась лишь на том, что он не понимал, что значит пожертвовать всем. Он, естественно, предполагал, что его в конце концов убьют, и лишь по ходу дела узнал, что для него придумали гораздо более жестокую кару, нежели смерть. Однажды полицейские привели его в собственный дом, где проводили обыск. Там находились его жена и дочь. Он потянулся к дочери, но девочка взвизгнула от отвращения и уткнулась лицом в руки матери, и они обе забились в угол. До того он лишь однажды видел у них такие выражения лиц – когда он утром обнаружил убитую мышь в мышеловке под шкафом и показал им…
– Ну, ладно, отложим пока Большой взрыв, сингулярность и прочие абстрактные материи. – Бай Бин неожиданной репликой прервал горькие размышления Сун Чена и положил на стол свой большой портфель. – Взгляните-ка на это.
Суперструнный компьютер: немыслимые возможности, цифровое зеркало
– Это суперструнный компьютер, – сказал Бай Бин, похлопав портфель ладонью. – Я позаимствовал его или, если называть вещи своими именами, украл из Центра метеорологического моделирования. С его помощью я ускользаю от преследователей.
Сун Чен в еще большей растерянности уставился на портфель.
– Это очень дорогая штука; во всей провинции их всего две. Согласно теории суперструн, фундаментальные частицы материи – это не точечные объекты, а бесконечно тонкая одномерная струна, вибрирующая в одиннадцати измерениях. В настоящее время мы можем манипулировать этой струной для хранения и обработки информации по одному измерению – по длине. Вот эта теория и лежит в основе суперструнного компьютера.
По сравнению с суперструнным компьютером процессор и память привычного нам устройства – не более чем атом! Аналоги электрических схем – одиннадцатимерная микромасштабная структура из элементарных частиц. Эта многомерная субатомная матрица дала человечеству практически бесконечные возможности хранения и обработки информации.
