Действовать пером и чернильницей при производстве расчетов и построения чертежа, весьма утомительное занятие. Но ничего не поделаешь, чертежный инструмент, как выяснилось, тоже играл роль при построении графических схем. А ведь мне нужна была точность уровня мастер, дабы вписать в модель флейта все необходимые агрегаты, да рассчитать длину мановодов. От длины зависели потери манопотока, практически пропорционально. Впрочем, как и от материалов, шедших на его изготовление, из известных мне металлов вне конкуренции было золото, но уж больно хрупкими получались конструкции. Вторым по уменьшению потерь шел мифрил, да и с прочностью все было куда как лучше. Одна проблема, не было этого самого мифрила в доступе, да и работать с ним никто в клане не мог. А вот мекзатион был даже предпочтительней мифрила по части прочности инженерных деталей. Доспех, выполненный из этого метала, уступал броне из истинного серебра, второе название мифрила, а вот инженерные детали из мекзатиона превосходили по прочности все остальные, да и потери были в целом приемлемы.
Не складывалось слово счастье из четырех букв, ну никак. Чертеж переделывался уже раз семь, а расчеты и того более. То стоимость не устраивала, то характеристики были не к черту, то банально не было доступных материалов. Сколько уже сидел перед чертежной доской, три часа, может пять? А время поджимало, и только когда в окошко робко заглянуло серое утро, был найден, возможно, единственный верный путь. Изящный флейт превращался в довольно широкую и неторопливую броненосную батарею. Тридцать метров в длину, почти десять в ширину, высотой восемь, четыре из которых, находились подводой при максимальной нагрузке. Все парусное вооружение снес с чистой совестью, гибриды давным-давно уже доказали свою несостоятельность при наличии нормального силового агрегата. А вот исходный корпус так и оставался деревянным, лишь защищенный броневым поясом выше ватерлинии. Из-за большого веса было решено снять таран, все одно скорость в двенадцать узлов не позволяла совершить его с должным разгоном, а маневренность вовремя выйти на нужный курс для тарана. Вместо этого решено было добавить еще копьеметов по бортно и установить генератор боли на носовой поворотной платформе, доведя сектор обстрела до ста двадцати градусов. В сумме батарея имела десять копьеметов, пять с каждого борта, главный калибр, все тот же генератор боли, на носовой платформе, глефомет размещен на кормовой надстройке. Верхняя палуба усилена стальными пластинами, до настоящей бронепалубы ей конечно далеко, но уже хоть что то. Главное сверху защищены оба движителя в кормовом отсеке да хрупкие маногенераторы с накопителями в районе мидель шпангоута. Но главная защита, располагается в носовых отсеках, активный щит почти на двести тысяч хитов, солидная прибавка к шестистам семидесяти тысячам родного хп корабля.
С яхтами удалось справиться куда быстрее, те же двадцать метров длинны, но всего три метра ширины против прежних пяти, да четыре метра высоты. Опять же три метра под водой. Из них я планировал сделать нечто вроде десантных броненосцев, но пришел к выводу, что это нецелесообразно. Теоретический скоростной максимум в двадцать пять узлов всего при одном движителе, средней мощности, так и подталкивал сделать из них броне канонерки. Низкий силуэт неплохая скорость, относительно неплохая живучесть, делала их загонщиками и разведчиками. Вооружены они были тремя поворотными башнями, расположенными вдоль всего корпуса. Увеличивающиеся по размеру начиная с носа. Доработать разрядники, оказалось плевым делом для Приаракта, создать поворотную башню для меня.
Трудность была совместить разрядник и башню, заставить их работать совместно и открывать огонь когда надо, а не когда сработает авто выстрел. В итоге удалось довести до ума и эту задумку, и теперь, в теории, каждый броненосец мог отрабатывать по трем разным целям одновременно, либо сконцентрировать огонь на одной цели, выдавая семнадцать тысяч урона в минуту по кораблям и постройкам. Конечно не много, теоретически суммарный залп флагмана манохода, был равен почти ста тридцати тысячам единиц урона в минуту, но на то он и флагман. Единственный большой минус у наших будущих кораблей становился относительно небольшой трюм, маногенераторы и движители занимали солидный кусок свободного пространства. Эх, взять бы еще двадцать пятый час откуда ни будь в сутках...
Поход мужа Татьяна поддерживала полностью, хватит, насиделись уже в этом болоте, того гляди заквакать недолго. Мелкий гнус мало беспокоил зеленокожих, а вот для нежной кожи эльфы, это была сущая пытка. Да и смрад болот тоже не самый приятный запах по утрам. Пора бы уже перебраться в куда более живописное место.
Как жена главы клана, Таня вместе со своей подругой по несчастью Натальей потихонечку брали бразды правления в свои руки. Трорин уже начинал мелко вздрагивать, когда слышал ее голос, и это правильно. Лев, он конечно царь зверей, но нет страшнее в мире зверя, чем кошка секретарша. Пока самой большой победой было полное подчинение команды кашеваров и неофитов огородников. Но тиха беда начало.
Повседневные обязанности были не столь обременительны как раньше, знай себе черти планы строений, да рассчитывай по упрощенной формуле возможную прочность стен и перекрытий. Периодические вылазки в составе рейда, конечно, сильно раздражали ее, Татьяна была бесконечно далека от всех этих смертоубийств. Но помня прикосновения холеных пальцев мерзавца Аналто, приходилось признавать необходимость участия в таких походах. Уроды в масках ворвавшиеся в тот день к академику в дом, навсегда поселили ужас и отвращение к убийцам всех мастей. И никакие доводы не могли изменить ее отношение к лишению жизни. Она даже вопреки требованию похитителей выбрала класс клирик, вместо мага. Впрочем, те не особенно и расстроились по этому поводу, но для Тани это была ее маленькая победа.
Теперь она остановилась на сорок седьмом уровне и имела специализацию сестра милосердия, ни единого атакующего заклинания или способности кроме как простой удар кулаком. Но зато широченный арсенал всевозможных лечащих и поддерживающих заклинаний. Даже просто по факту нахождения рядом с ней, повышалась естественная регенерация здоровья у союзников. Надо ли говорить, что охраняли ее как зеницу ока. Наталья, выбрав стезю мага, как от нее и требовали, также не горела особым желанием вступать в бой. А потому ее путь развития мог показаться знатокам игры ущербным или запоротым. В основном она брала наиболее мирные и просто усиливающие себя и других способности. Главным образом, занимаясь усилением отряда до боя, и снимая последствия разных магических ослаблений, по-иному дебафов, после. Не самая очевидная роль для мага, но приносящая хоть какую-то пользу без активного вмешательства в битву.
Женщины еще больше сдружившись в плену, теперь старались держаться постоянно вместе. Несмотря на разное происхождение в той жизни, теперь их можно было принять за сестер. Хотя внешне они были совершенно разными, их роднили одни и те же проблемы и заботы. Облик благоверных изменился до не узнаваемости, и если Юрий выглядел просто некрасивым карликом, то Борис стал настоящим монстром. Массивная челюсть с огромными желтыми клыками, огромные руки и плечи запросто могущие переломить молодое деревце, когти на руках способные оцарапать даже камень. Но главное железный паразит на спине, уже заменивший глаз на нечто непотребное. Да и сам благоверный изменился внутри, стал куда более черствым и пугающе злым. К тому же скорым на расправу, казалось, что он не задавался вопросом, имеет ли он право, распоряжается чужими судьбами. По его действиям выходило, что да, считает что имеет. И ни капли в этом не сомневается, весь налет гражданской жизни исчез, словно и не было десяти лет спокойной жизни. Снова никаких сомнений, советов с окружающими, даже просто не интересуется мнениями окружающих, разве что только Юрия иногда по мелочи спросит. Да и то скорей всего сделает все одно по-своему.
Спальню они так и не разделили до сих пор. Сначала Таня просто не могла себя заставить думать о близости вообще с мужчинами. Аналто пользуюсь беспомощностью женщин, требовал от нее близости, намекая на различные ужасные пытки, что он непременно применит к ее дочери, если она откажет. Затем, когда удалось немного прийти в себя, преградой стала внешность супруга, хвала небу он ограничивался только пожеланием спокойной ночи и уходил спать к себе в келью. Наконец когда удалось преодолеть и этот препон и впервые поцеловать хотя бы в щечку, между ними встала Железяка. Так муж называл этого металлического паразита на своей спине. Требование немедленно удалить это, ни к чему не привели. Она игнорировала логические объяснения о необходимости и невозможности сделать это, а он ее страх и отвращение. Так пока и жили, все попытки повлиять на любимого разбивались о скалу убежденности своей исключительной роли и ответственности. В чем то конечно он был прав, но Таня буквально ревновала его к клану, к его парням, к этому паразиту, к богу наконец.
