Дэрин остановилась и перевесила тяжелую сумку на другое плечо. Раз уж она почти добралась до хребта, опередив остальных мичманов, то имеет право минутку передохнуть.
— Опять прохлаждаетесь, мистер Шарп? — послышался снизу знакомый голос.
Дэрин оглянулась и увидела мичмана Ньюкирка, медленно ползущего вверх по вантам несколькими футами правее. Резиновые подошвы его ботинок громко и противно скрипели. Там, где он поднимался, не было ресничек, только жесткая чешуя спины и гнезда для установки лебедок и орудий.
— Я просто подстраховываю вас, на случай если вы свалитесь, мистер Ньюкирк! — крикнула в ответ Дэрин.
Ей казалось смешным обращаться к мальчишкам «мистер». Особенно к прыщавому Ньюкирку, который до сих пор не научился правильно завязывать шейный платок. Но согласно уставу воздушного флота, мичманы были обязаны обращаться друг к другу так же, как настоящие офицеры.
Ньюкирк взобрался на хребет, скинул свою сумку и ухмыльнулся.
— Мистер Ригби отстал на целую милю!
— Ха, — сказала Дэрин. — Теперь-то он больше не станет нас погонять!
Они немножко постояли, стараясь отдышаться и заодно осматриваясь. На верхней палубе «Левиафана» кипела работа, канаты блестели в свете электрических ламп и светлячков, Дэрин чувствовала, как мембрана дрожит от топота множества ног. Она закрыла глаза, пытаясь слиться с ней, почувствовать кожей сотни и тысячи существ, составляющих огромный организм воздушного корабля.
— Эх, красотища! — пробормотал Ньюкирк.
Дэрин кивнула. Последние две недели она вызывалась добровольцем на верхнюю палубу по любому поводу, ведь только здесь, на дорсальной стороне, можно было ощутить настоящий полет — ветер в лицо и необъятный небесный простор, совсем как на папиных воздушных шарах.
Мимо них пробежала дежурная такелажная бригада, ведя на поводках двух ищеек — фабрикатов, предназначенных для поиска утечек водорода через мембрану.
Один из зверей ткнулся носом в руку Ньюкирка.
Мичман шарахнулся, слабо пискнув. Такелажники захохотали, и Дэрин вместе с ними.
— Позвать врача, мистер Ньюкирк? — ехидно спросила она.
— Нет-нет, я в порядке, — быстро ответил тот, с подозрением глядя на руку.
Опасливое отношение к фабрикатам Ньюкирк унаследовал от матери, исповедовавшей взгляды обезьяньих луддитов. Зачем он при этом записался добровольцем на такой безумный бестиарий, как «Левиафан», до сих пор оставалось загадкой.
— Мне просто не нравятся эти шестиногие зверюги.
— Бояться нечего, поверьте, мистер Ньюкирк.
— Отвалите, мистер Шарп, — буркнул мичман, закидывая сумку на плечо. — Пойдемте. Ригби уже дышит нам в затылок.
Дэрин тихо застонала. Ее уставшие мышцы требовали еще хоть минутку отдыха, но вместо этого она вызывающе ухмыльнулась в лицо Ньюкирку, мысленно проклиная это бесконечное соперничество, подхватила свою сумку и заковыляла вслед за мичманом в сторону носовой части «Левиафана». Чертовски тяжелая работа — притворяться мальчишкой!
Чем ближе к носу, тем громче становились хлопанье крыльев и писк летучих мышей. Дэрин шла первой, остальные мичманы — за ней. Шествие замыкал мистер Ригби, бранью подгоняя отстающих. Тварей следовало кормить в точно указанное время, незадолго до атаки.
Внезапно из темноты вырвался вопящий рой — стая сторожевых ястребов. Во мраке блеснули противоаэропланные сети. Ньюкирк со сдавленным воплем шарахнулся в сторону. Его резиновые подметки взвизгнули скользя; мичман потерял равновесие и растянулся на мембране. Дэрин бросила сумку и поспешила на помощь.
— Паршивые чудовища! — заорал Ньюкирк, едва придя в себя. Его шейный платок окончательно сбился, превратившись в бесформенный узел. — Решили напасть на нас, проклятые богопротивные твари!
— Вот еще! Даже не думали, — ответила Дэрин, подавая мичману руку.
— Подгибаются коленки, джентльмены? — раздался из темноты голос боцмана. — Что ж, давайте немного развеем мрак.
Достав сигнальный свисток, он выдул несколько резких высоких нот. Мембрана мгновенно отреагировала, наливаясь светом. Это проснулись особые черви, которые ползали прямо под кожей воздушного зверя, освещая поверхность «Левиафана», причем засечь это бледно-зеленое мерцание с аэропланов или цеппелинов противника было не просто.
Однако обычно военные учения все же проводились в полной темноте. Дэрин ощутила что-то вроде смущения: светлячков разбудили только для того, чтобы им — мичманам — было удобнее ходить.
— И этих тварей тоже терпеть не могу, — пробормотал Ньюкирк, опасливо глядя под ноги.
— Ну да, ты вообще не любишь фабрикатов, — сказала Дэрин.
— А те из них, которые ползают, — самые отвратительные!
Теперь Дэрин и Ньюкирк оказались позади остальных. Впереди виднелся нос «Левиафана», сплошь облепленный летучими мышами, словно огромный магнит железными опилками. Писк, казалось, доносился отовсюду.
— Ага, наши мышки явно проголодались, — произнес мистер Ригби. — Будьте внимательны, джентльмены, как бы они не вздумали откусить от вас кусочек!
Лицо Ньюкирка перекосилось от страха. Дэрин схватила его за локоть.
— Не валяй дурака! Стрелковые мыши едят только насекомых и фрукты.
— Угу. И еще железные стрелы, — мрачно ответил Ньюкирк. — Тебе это не кажется немного странноватым?
— Их такими сотворили, — вмешался Ригби.
Хотя в производстве фабрикатов строжайше запрещалось использовать человеческие гены, мичманы часто болтали между собой, что уши Ригби были незаконно модифицированы. Боцман мог разобрать чуть слышный шепот в грохоте десятибалльного шторма.
Завидев сумки с едой, мыши запищали еще громче и ринулись вперед по пологой носовой части «Левиафана». Мичманы выстроились цепью, соединили страховочные канаты и, держа сумки наготове, встали через равные промежутки напротив носа воздушного корабля.
— Начинайте, джентльмены! — скомандовал Ригби. Дэрин вытащила из сумки пригоршню сушеных фиг.
Внутри каждой находилась оперенная стрела из прочной стали. Фиги полетели в стаю мышей, где из-за них немедленно началась свирепая драка.
— Ненавижу этих птиц, — продолжал ворчать Ньюкирк.
— Это вовсе не птицы, балда! — рассмеялась девочка.
— А кто?
Дэрин застонала от его невежества.
— Летучие мыши — млекопитающие! Такие же, как лошади, как я и ты…
— Млекопитающие, которые умеют летать! — Ньюкирк осуждающе покачал головой. — Чего только не выдумают эти ученые!
В ответ Дэрин лишь закатила глаза и бросила летучим мышам новую порцию фиг. Неудивительно, что Ньюкирк не знал элементарных вещей. На лекциях по натурфилософии он обычно сладко спал, однако ей самой тоже казалось странным, что мыши без малейшего вреда для себя глотают тяжелые и острые металлические стрелы.
— Проверьте, все ли накормлены! — раздался крик боцмана.
— О чем он говорит? — пробормотала Дэрин. — Это же все равно что кормить гусей. Самым маленьким и слабым, как правило, ничего не достается.
И верно, куда бы ни падали брошенные фиги, их хватали самые сильные и нахальные. Вот он, принцип «выживает сильнейший» в действии. Даже ученые не смогли вытравить этот базовый закон эволюции из своих искусственных созданий.
— Хватит! — заорал Ригби. — Лучше недокормить, чем перекормить!
Боцман повернулся к мичманам:
— А теперь сюрприз, господа салаги. Кто желает остаться на дорсальной стороне?
Те радостно завопили. Обычно на учениях они сидели внизу, в гондоле «Левиафана». Но кто же откажется от предложения понаблюдать за атакой стрелковых мышей с верхней палубы!
«Горгона», тянущая за собой корабль-мишень, находилась уже почти под ними. Мишенью оказалась старая шхуна без экипажа. Ее белые паруса отчетливо выделялись на темной поверхности моря. Вот перерезали буксировочный канат, и шхуна одиноко закачалась на волнах. «Горгона» начала удаляться, пока их не разделило около мили. В воздух взвилась сигнальная ракета — знак готовности.
— Пропустите, молодые люди! — приказал кто-то.
Голос принадлежал доктору Баску, корабельному хирургу и заодно главному ученому. В руке у него блестел пневматический пистолет — единственное оружие, разрешенное к применению на летающих водородных фабрикатах. Баск шагнул прямо в тучу мышей, которые разлетелись во все стороны, словно клочья черного тряпья.
— Ух, сейчас начнется!
Дэрин схватила Ньюкирка за руку и соскользнула вниз по боку «Левиафана», откуда обзор был лучше.
— Постарайтесь не свалиться, джентльмены, — крикнул Ригби.
Дэрин пропустила его слова мимо ушей, поглощенная открывшейся картиной. Дело боцмана — присматривать за безопасностью мичманов, словно родная мамочка. Вот и пусть присматривает.
