Значит, Майкл нашел именно ту Ронику.
Выключив экран, Майкл отправился в постель. Глядя в потолок, он все гадал: что же случилось с владелицей виртуального клуба? Ее одежда и тело в виртнете превратились в цифровой прах и растворились в воздухе. Гончая ее стерла. Тогда что на самом деле произошло с реальным телом?
Кома. Жизненные показатели оставляют желать лучшего. Долго ей не протянуть.
Что бы ни произошло с Роникой, тот же процесс начался в голове Майкла. Вполне возможно, его мозг частично поврежден.
Памятуя о жуткой боли и страшных видениях, что настигли его в переулке, Майкл решил пока ничего друзьям не рассказывать. Завтра – большой день, дел невпроворот. Можно будет и по пути во всем признаться.
Успокоился Майкл не скоро, а засыпая, думал: наверное, Хельга решила остаться у сестры с ночевкой. Домой она не пришла.
Глава 9. Никто не пройдет
Майкл проснулся за десять минут до будильника. Несмотря на гнездящийся в глубине души страх – страх того, что ждет в виртнете, – он изнывал от предвкушения. Игры были любовью всей его жизни, и сейчас ему предстояло погрузиться в игру, где ставки как никогда высоки. Это будет всем играм игра, которой позавидовал бы сам Ганнер Скейл. Хотя, может, однажды Майкл оглянется на прожитые годы и поймет, как наивен был, испытывая такое возбуждение. Но когда это еще будет?
Майкл наскоро принял душ, съел две большие чашки хлопьев и залез в гроб. В окно лился яркий утренний свет, и Майкл – как бы отдавая мрачную дань уважения – посмотрел на рекламу «Бездны жизни». Он едва не заговорил с ней вслух: хотел сказать, что не намерен сдаваться и однажды пробьется в большую игру, к заветной цели.
Каин с его Доктриной смертности – верный билет в высшую лигу.
Майкл погрузился в сон и встретил Брайсона с Сарой в Депо, любимом месте сбора завсегдатаев виртнета. Там было, где потусить, поесть и прокачать на заработанные кредиты все – от оружия до звездолетов. Что еще важнее, тут можно было обменяться читами, секретами, заключить с кем-нибудь союз.
Друзья тут много кого знали и потому встретились у малоизвестного портала на задворках, позади большого парка с фонтанами. Для незаметного прохода в «Дьяволов разрушения» Сара передала ребятам простенькую маскирующую программу. Нельзя ведь попадаться знакомым за необычным занятием; если кто-то увидит, как они входят в старперскую игру, то заподозрит неладное.
Майкл наконец набрался смелости и рассказал о карлике в костюме и чудовищной головной боли. Излив душу, он испытал колоссальное облегчение. Он хотел утаить одну деталь – странные видения, но передумал: неправильно скрывать что-то от лучших друзей. Особенно когда собираешься обратиться с просьбой…
Под конец Майкл сказал, что сейчас чувствует себя замечательно, и уверен: боль не вернется.
– Хорош заливать, – сказал Брайсон. – Это такая же правда, как и то, что мы с Сарой наяву женаты.
– Мы не женаты, – добавила Сара. – Это я так, на всякий пожарный уточнила.
Они прошли мимо отряда рыцарей в полной броне.
– Стараюсь быть оптимистом, – пожал плечами Майкл.
– Если это повторится, – строго произнесла Сара, – не жди до следующего дня. Сразу поделись с нами, не то я сделаю тебе больно в другом месте. – Она улыбнулась и нежно взяла его за руку. – Ты должен нам доверять, Майкл.
Майклу только и оставалось, что кивнуть.
Брайсон покачал головой.
– Не могу поверить, что с Роникой так вышло. Правда. Ты уверен, что писали о ней?
– Совершенно точно, – ответил Майкл. – Гончая едва ко мне подобралась, и посмотри, что со мной происходит. Если верить Ронике, то задача гончей – стирать разум жертвы, помните? Не просто ауру, а еще и разум в реальной жизни.
Брайсон остановился и взглянул на друзей.
– Мы сами прем на рожон… Что, если гончие – только начало?
Сара и Майкл одновременно пожали печами. Следуя за ними, Брайсон по-прежнему качал головой, словно понимал: друзья совершают ошибку, но ему из солидарности надо за ними последовать.
– Хочешь домой? – как можно беззаботнее спросил Майкл. – Только скажи, бро, и я куплю тебе соску, отпущу к мамочке.
Брайсон в долгу не остался.
– Зачем покупать? Я у тебя возьму.
Они свернули за угол и увидели знак входа в «Дьяволов разрушения».
В виртнете новейшие технологи сочетаются с архаичными фантазиями разработчиков. Например, эта секция Депо представляла собой дощатый пирс на берегу океана, вдоль него тянулись аркады, рестораны и старинные клубы. Большая часть магазинов, впрочем, внутри представляла собой полноценные игры, тогда как подъезды служили входами в совершенно иные миры.
Огромную вывеску «Дьяволов разрушения» обрамляли крупные лампочки, что мерцали и гудели. Надпись была выполнена в зеленом цвете – наверное, в честь Гренландии, а слово «дьяволы» подсвечивалось красным. Справа от надписи помещалось изображение: солдат в тяжелой шинели и каске; в одной руке он сжимал направленный стволом в небо автомат, в другой – отрубленную голову, из шеи которой капала кровь. Ну, это уж чересчур.
Друзья остановились прямо под вывеской, внимательно ее разглядывая.
– Гренландия, – сказал Брайсон. – Мне почти семнадцать, а я еще ни разу не играл в игру с сеттингом в Гренландии. Колоритные, наверное, декорации.
Сара взглянула на друзей.
– Там почти везде снег и ледники. Мы себе зады отморозим.
– Или еще что, – пробормотал Брайсон и тут же игриво улыбнулся, будто отмочил смешнейшую в мире шутку.
– Тогда держи свое «еще что» в тепле, – закатила глаза Сара.
Он ткнула пальцем в сторону ветхой двери, которую, казалось, не красили очень и очень давно. Самое смешное, что дверь такой ветхой и создали. Для атмосферы.
– Ну, карты изучили, план составили. Входим.
– Если умираешь, возвращаешься в самое начало, – напомнила Сара. – Если кто из нас погибнет, остальные должны погибнуть намеренно. Нельзя разделяться, держимся группой.
Так просто с этим соглашаться Майкл не спешил.
– Ну, не знаю. Самое главное – вычислить, где портал. На поле боя много у нас шансов не будет. Просто не станем проходить через брешь поодиночке. Если кто умрет – остальные ждут его возвращения.
– Да, – согласился Брайсон, изобразив карикатурную заносчивость. – Я вас подожду. Идемте уже.
Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и вошел.
Они очутились в старомодном вестибюле: красный ковер, афиши других игр в обрамлении мигающих вдоль рам лампочек. В середине стояла палатка с попкорном, а в ней – девушка-подросток, брюнетка с подведенными красной тушью глазами. Она остервенело жевала жвачку, будто пыталась измельчить ее в ничто.
Справа располагалась билетная касса; за стойкой, скрестив руки на пышной груди и сердито насупившись, стояла женщина. Все в ней было под стать груди: широкие плечи, плотная шея, крупная голова. Косметикой она явно не пользовалась, волосы свисали безжизненными седыми прядями.
Ого, вот это красотка!
– Э-э… что-то мне уже страшно, – шепнул Брайсон. – Давайте кто-нибудь из вас купит билеты. Кажется, это та самая тетка, что вырезала половину моей деревни, пока я был младенцем.
Сара рассмеялась – причем громче, чем рассчитывала.
– Я куплю билет, младенчик.
– Я с тобой, – шепнул Майкл. – По-моему, я влюбился.
– Чего надо? – гаркнула билетерша, когда Сара и Майкл приблизились к кассе. – Попкорн – вон там.
Она мотнула головой в сторону палатки (при этом, кроме головы, ни одна часть ее тела не шевельнулась).
– Мы не за кукурузой, – спокойно ответила Сара.
– Тогда зачем вы здесь, шпанюки? – Женщина разговаривала неприятно, одним уголком рта.
Сара посмотрела на Майкла со смесью веселья и озадаченности во взгляде.
– Ну-ка! – пролаяла тетка. – Я тебя спросила, а не твоего дружка.
Сара резко обернулась к ней.
– Мы хотим сыграть в игру. «Дьяволы разрушения», так? Вы о ней слышали? Над входом у вас здоровенная вывеска.
Майкл поморщился. Сара чуть перегнула палку.
Билетерша расхохоталась басовитым, больше подходящим мужчине смехом.
– Продолжайте, детки. Я не в настроении.
Тогда Майкл попытался сменить тактику.
– Мэм, – почтительно произнес он. – Мы правда хотим сыграть. У нас сегодня в школе отменили занятия, а мы как раз проходим Гренландию.
Тетка уперлась руками в стойку и подалась вперед. Пахнуло кошачьей мочой.
– Вы серьезно?
Майкл точно знал, что со стороны выглядит не очень уверенно.
– Э-э… да. Зачем вы так с нами? Нам нужно-то всего три билета на игру.
Выражение лица билетерши немного смягчилось.
– Смотрю, вы не понимаете. Совсем глупенькие?
Майкл в ответ покачал головой.
– Малыш, в эту игру разрешено играть только тем, кто старше двадцати пяти лет. Пошли вон отсюда!
