Умная бабушка, давно подозревавшая, что ничем иным оно не закончится, собрала внучке суму, посадила на одолженного у соседа коня и отправила поступать в магическую школу. Знала мудрая бабка только о Школе Стихий, вот туда и отправила. А Шэлла, в свою очередь, тоже не додумалась остановить выбор на школе попроще. Хотя об их существовании успела узнать, а в одной даже проверить уровень дара и получить сдерживающий амулет.
То, как сильно ей повезло, Шэлла на самом деле осознала только спустя два года. У нее оказался достаточно сильный дар для того, чтобы не отказали даже в Школе Стихий. Ее по дороге не ограбили, не убили, не поймали и не отправили в веселый дом. За два года девушка успела наслушаться подобных историй. И магия бы не помогла. Не умела она тогда своим даром пользоваться.
За эти же два года Шэлла заработала себе репутацию умненькой и талантливой, но очень вспыльчивой девочки. Кровь у нее такая. Воспитана еще плохо. И страха натерпелась. А еще, не начала вовремя учиться, дар бесконтрольно рос и теперь полностью его обуздать сложно. Возможно даже до конца обучения не получится. Впрочем, местресса Йяда уже пообещала взять в аспиранты, так что со школы не выгонят и можно будет свой дар обуздывать и дальше, в успевших стать родными стенах, время от времени от расстройства или со злости обливая знакомых ледяной водой. Совершенно случайно. Просто энергии нужен выход, и если его вовремя не найти, она найдет его сама. Хорошо хоть в виде всего лишь холодного душа. Могло быть и хуже.
И то, что искателей, проигнорировавших долг и не ездивших в далекое степное селение на поиски малолетних одаренных, наказали, Шэллу ни капельки не утешало. Неприятно, когда от тебя шарахаются. И вдвойне неприятно от того, что у них есть причины.
Шэлла глубоко вдохнула, досчитала до двадцати и попыталась убрать злость с лица. По ощущениям получилось не очень. Бегать к набитому опилками болвану было некогда. Девушка все лето работала, вырезала деревянных болванчиков, на которых недолетки будут тренироваться вливать силу в неживое. И сейчас всего лишь нужно было отдать плоды своих усилий, чтобы получить вторую половину обещанной оплаты. И желательно как можно быстрее. Потому что мастер Рейм человек занятой, ему вот-вот привезут учебники. И тогда деньги до начала учебы Шэлла не получит. И не сможет появиться на церемонии представления в красивом синем платье, присмотренном еще неделю назад.
Шэлла опять вдохнула и ускорила шаг. Быстрая ходьба тоже помогает избавиться от лишней энергии. Правда, ходить придется долго. Лучше уж бегать.
— А почему бы и нет? — спросила сама у себя девушка и припустила по широкому коридору девчачьего общежития.
Дверь оказалась незапертой. Шэлла вяло удивилась, влетая в комнату. Успела вспомнить, что студентусы в отличие от учеников уже начали возвращаться в школу. А потом налетела на что-то большое, стоящее у самой двери, замахала руками, кувыркнулась и удачно упала. Удачно, потому что между двумя сундуками. А могла ведь и головой на один из них.
— Жаба пятнистая! — рявкнула Шэлла, чувствуя, что волосы, напитавшись силой, зашевелились, как змеи. — Чтоб эти ящики черви пожрали! Какое безрукое существо…
Опершись на один из сундуков получилось перевернуться и сесть.
Шэлла попыталась пригладить взбесившиеся волосы. Злобно осмотрела комнату, стараясь сфокусироваться на чем-то так, чтобы вода, которая вопреки ее воле сейчас затопит комнату, не попала на ее кровать. И увидела безрукое существо. Бледненькую рыжую девчонку. Она сидела на ничейной кровати и таращилась на Шэллу, как мышка объевшаяся гороха.
— Тхы, — практически зашипела Шэлла, и пряди волос, словно решив ее поддержать, приподнялись змеями над головой. — Ящики! Да я тебя…
И вода хлынула. Прямо на рыжую девчонку. Наверняка соседку, которая к вечеру уже таковой не будет.
Впрочем, Шэлла привыкла.
И одной было даже удобнее.
Просто обидно, что кто-то настолько боится быть облитым ледяной водой.
Впрочем, на этот раз опасения не напрасны. Ледяной душ уже состоявшийся факт.
Джульетта замечталась.
Она сидела, смотрела на свои сундуки и представляла, как будет развешивать платья. В каком порядке. Как будет любовно расправлять складки и прятать за корсаж мешочки с перечной мятой, привязанные к перекладине плечиков. Можно еще в эти мешочки подмешать ромашки и экзотичных апельсиновых корок. Да что угодно можно подмешать, главное, что не лаванду. Запах этого растения Джульетта почти возненавидела из-за того, что его дружно любили тетя Эбиль, нянька и даже престарелая домоправительница. Из-за их усилий лавандой пропахло все в доме, начиная от простыней и заканчивая зимними шапками, спрятанными в плотных коробках.
Потом Джульетта представила, как наряжается в самое красивое платье и идет на бал. Должны же быть балы в школе? Обязательно должны. Если их даже в военных школах проводят, где учатся одни мальчишки, то в магических они будут обязательно.
Вот она идет, этакая красавица. В красивом платье. В шляпке из кружева. Или не надо шляпку? Лучше прическу, высокую, и вплетенную нитку жемчуга, пускай даже девичьего — речного. И никаких вульгарных перьев. Перья пускай себе в головы втыкают пожилые матроны.
Да. Она будет прекрасна, а рядом будет идти темноволосый мужчина с великолепным профилем. И он будет бережно держать за руку, за самые кончики пальцев, как в романах. И никакие тетушки не помешают.
Джульетта представив эту картину, даже зажмурилась от удовольствия. И в этот самый миг в комнату что-то с грохотом влетело. А потом еще и стало ругаться.
Бедная мечтательница подпрыгнула на кровати, инстинктивно поджала ноги и открыла глаза. Спустя мгновенье, ее глаза попытались стать круглыми, а рот некрасиво приоткрыться.
А учитель Рем еще утверждал, что пустынные змеелюди — выдумка. Его бы сюда. Наверняка бы признал свою неправоту. Девушка, почему-то сидящая между сундуками, была вылитая змеелюдка — смуглая, экзотичная, достаточно красивая для того, чтобы караванщики теряли голову и бросались за ней следом. Вот только черные волосы выдавали ее природу, они шевелились и, кажется, шипели. А ноги, точнее заменявший их змеиный хвост, девушка мудро спрятала.
— Тхы, — на своем непонятном языке заговорила змеелюдка, а потом опомнилась и перешла на человеческий. — Ящики! Да я тебя…
Джульетта наклонилась вперед, пытаясь получше рассмотреть это диво, и с потолка хлынула вода. Холоднющая. Завизжала дочка градоначальника очень громко. До сих пор она даже не подозревала, что умеет так визжать, поводов, видимо, не было. Шарахнулась она сначала к стене, а потом к змеелюдке, интуитивно сообразив, что вода ее рук дело.
— Ты что творишь, дура! — бесстрашно заорала Джульетта.
А чего бояться? Заманивают и пожирают змеелюди только мужчин. А женщина с пылким сердцем и громким голосом может обратить их в бегство, чем Джульетта и собиралась заняться. Правда, женщине полагалось петь, но в такой ситуации что-то ни одна песня не хотела вспоминаться.
— Это ты дура! — не хуже Джульетты закричала змеелюдка и встала на ноги.
Еще и сундук зачем-то пнула, разочаровав оппонентку, уверенную в ее чудесном и таинственном происхождении.
Джульетта почувствовала себя обманутой и на всякий случай заглянула за сундук. Хвоста там не оказалось.
— Да как ты смеешь?! Думала, я испугаюсь и сбегу?! Водой обливаешься?! Притворяешься?!
Обида ее переполняла и окутывала. Почему эта девчонка так себя повела?
— Ты, безрукая кукла с ящиками! — начала обзываться фальшивая змеелюдка. Еще и руки перед собой выставила, словно хотела оппонентку схватить и хорошенько тряхнуть.
Или опять облить водой.
Воспоминания о ледяной воде были очень свежи и неприятны. Джульетта отступила на шаг, глубоко вдохнула, чтобы рассказать злобной девице о недостатках ее характера, а вместо этого опять выплеснула огонь. Не так, как тогда в Роана. На этот раз огня было немного, словно кто-то плеснул из стакана огнецой и прямо в воздухе ее поджег.
Фальшивая змеелюдка шарахнулась, чудом разминувшись с огнем, налетела на сундук за спиной и перевалилась через него, задрав кверху ноги в фривольных зеленых чулках с вышитыми у щиколоток цветочками и в миленьких туфельках из изрезанной узорами серой кожи. Джульетта на туфельки засмотрелась, давно о таких мечтала, а их как назло никто в родной город не привозил. А местные сапожники их делать не умели.
Обладательница туфелек тем временем задрыгала ногами, что-то бормоча на непонятном языке, перевернулась на бок и села. Вид у нее был потрепанный, но уже не злой.
— Так, — сказала она задумчиво. — Сначала выброшу ящики, а потом и рыжую мышь.
И схватила сундук за боковую ручку, видимо, намереваясь вытащить в коридор.
