Рев и убийственная вспышка разорвали пространство – и пуля пронеслась совсем чуть-чуть правее головы Бегемота. С головы слетели очки, превратились в пыль и исчезли.
Промазала!..
Синон закусила губу и приготовилась встать – и тут она сквозь прицел встретилась глазами с Бегемотом. Теперь его лицо было открыто; серые глаза горели, на губах вновь играла бесстрашная улыбка.
Все тело Синон залил ярко-алый свет.
Уклониться невозможно – это она поняла мгновенно. Из положения лежа, в котором она стреляла, подняться на ноги и отскочить влево или вправо – на это ей просто не хватит времени.
«Хотя бы встань лицом к врагу…»
Следуя собственным словам, Синон встала и повернулась к Бегемоту. Внезапно сразу в нескольких местах его громадного тела вспыхнули световые эффекты, сопровождаемые звуками «па-па-па».
Это был Дайн. Стоя на колене, он палил из своего автомата с невероятной меткостью. В такой ситуации, с такого расстояния – и столько попаданий; каким бы скверным он ни был как человек, его способности впечатляли. С этой мыслью Синон метнулась вправо так быстро, как только могла. Мгновением позже то место, где она стояла, вспахал ураган пуль.
– Дайн! Правее…
Синон не успела закончить фразу. Двое с бластерами вновь появились из-за укрытия, и в стоящего Дайна полетел безжалостный поток лазерных лучей.
Расстояние было слишком маленьким. Лучи пробились сквозь защитный экран Дайна и один за другим вонзились в его тело.
На мгновение Дайн взглянул на Синон. Затем вновь повернул голову вперед…
– Уоооо!!
Издав этот рев, он бросился вперед.
На него продолжал сыпаться ливень лазерных лучей. Он уклонялся, проскальзывал, не прекращая бежать вперед. Но, разумеется, избежать всех выстрелов было немыслимо.
В последние несколько секунд своей жизни Дайн схватил висящую у него на поясе плазменную гранату, которая была у него вместо талисмана, и швырнул во врагов и их стенку. И тут же его хит-пойнтам пришел конец, и его аватар, по-прежнему глядящей в сторону от Синон, превратился в вихрь полигонов и исчез.
Затем мир утонул в ослепительно-белой вспышке.
Земля содрогнулась, словно от удара молота бога. Повсюду растеклись безумные бело-зеленые струи чистой энергии. Песок поднялся, как при буре. И кроме песка, в воздух взлетел один из бластерщиков; рухнув затем на землю, он рассыпался на полигоны и перестал существовать.
Во выдал!
После этой краткой элегии в адрес покинувшего поле боя Дайна Синон прищурилась, чтобы пыль не лезла в глаза, и быстро оглядела происходящее.
Один из двух ее сопартийцев, атаковавших по левому флангу, похоже, был убит «Миниганом»; бластерщика там тоже видно не было.
На правом фланге благодаря самоубийственной атаке Дайна царил полный хаос. Одного из врагов Дайн прихватил с собой, второй сейчас, должно быть, оглушен.
И – сквозь постепенно рассеивающуюся пыль Синон увидела громадный силуэт, идущий прямо к ней.
Если так все и пойдет, бой сведется к поединку между ней и Бегемотом. Но на таком расстоянии у ее снайперской винтовки против «Минигана» шансов нет.
Нужно придумать, как попасть в слепую зону «Минигана» и при этом получить хорошую стрелковую позицию. Но в лобовой схватке один на один слепых зон просто нет…
…Неверно.
На мгновение у Синон перехватило дыхание. Пока пыль, поднятая гранатой Дайна, не успела осесть, Бегемот не мог точно определить, где Синон. Конечно, и она его не видела толком, а значит, не могла стрелять прицельно, но, возможно, она успеет добраться до единственного места поблизости, куда пулевой ураган не достанет.
С этой мыслью она развернулась и побежала со всех ног. Она неслась к руинам здания, стоящим позади поля боя.
Впрыгнув в здание, она не стала обращать внимание, что задняя стена обрушилась и сквозь проем виднеется желтое небо; она кинулась вправо – там была лестница вверх. Она бежала, стараясь не наступать на обломки и не шуметь.
На металлической лестнице бежать следовало бы аккуратно, наступая на ступени легко, но она мчалась вверх, не забивая себе этим голову. Чтобы менять направление бега, она отталкивалась от стен, как танцовщица; так она взбиралась все выше.
Менее чем через двадцать секунд она была уже на пятом этаже – там лестница закончилась. Слева было громадное окно.
Здесь у нее должно быть несколько секунд, чтобы занять позицию для стрельбы, оставаясь незамеченной Бегемотом.
Синон приложила «Гекату II» к плечу и выглянула в окно.
Внезапно все ее поле зрения залил красный свет.
Стоящий в нескольких десятках метров под ней Бегемот поднял свой «Миниган» почти вертикально и целился в Синон. Он ее раскусил. Ее мысли, ее план – он прочел все.
Времени отступить или залечь не оставалось.
Вот это сила. Он – настоящий игрок в GGO. Нет – настоящий солдат.
Но именно такого врага Синон желала убить. Убить его. Она просто должна его убить.
Она не колебалась. Не принимая позу для снайперской стрельбы, она оттолкнулась правой ногой от подоконника и выпрыгнула из окна.
В тот же миг снизу обжигающим языком метнулась белая вспышка. Удар!! От левой ноги Синон по всему ее телу разошлось сотрясение. Голень ее аватара отлетела в сторону, и хит-пойнты Синон прилично упали.
Но она была еще жива. Она пролетела мимо линии огня Бегемота и затанцевала в воздухе. Сейчас она была прямо над внушительной фигурой Бегемота.
Вероятно, он собирался стрелять в нее, пока у него остаются патроны, – он попятился, пытаясь удержать Синон в прицеле. Но он не доставал. «Миниган», держащийся на направляющей у него на спине, не мог стрелять прямо в зенит.
Падая, Синон поднесла «Гекату II» к плечу и заглянула в прицел.
Все поле зрения заполнило круглое лицо Бегемота. От его обычной улыбки не осталось и следа. Рот исказился в оскале, глаза горели удивлением и гневом.
Синон еле ощутила, как двинулись ее собственные губы.
На ее лице появилась улыбка. Яростная, холодная, бессердечная улыбка.
В воздухе, конечно, ей не хватало устойчивости, чтобы стрелять далеко, но здесь-то все было совсем рядом. Когда дуло винтовки оказалось в метре от головы Бегемота, зеленый Круг пули стянулся в точку прямо посреди вражеского лица.
– Конец! – прошептала она и спустила курок.
От движения пальца богини царства мертвых здесь, в царстве живых, пуля прочертила линию подобно копью.
Копье проделало здоровенную дыру в голове и туловище Бегемота и зарылось в землю.
Затем, когда взрывоподобный рев стих, гигантская туша Бегемота рассыпалась и испарилась.
Едва она вышла за ворота школы, как в лицо ей ударил сухой холодный ветер.
Сино Асада остановилась и туже обмотала вокруг шеи белый шарф.
Со спрятанными за линзами очков глазами и до половины укутанным в шарф лицом она зашагала вновь. Она быстро шла по усыпанному палой листвой тротуару. Из самой глубины груди вырвался тихий вздох.
…Из 608 дней, которые ей предстояло отучиться в старшей школе, 156 уже позади.
Больше четверти. При этой мысли она пошатнулась под тяжестью суровой жизни, давившей на нее так долго. Впрочем, если сюда добавить и среднюю школу, то получится, что уже 60% дней остались в прошлом. Когда-нибудь это кончится… когда-нибудь это кончится. Она повторяла эти слова, точно мантру.
Конечно, хотя она и ждала с нетерпением дня выпуска, это вовсе не значило, что она хотела чем-то конкретным заняться после школы или кем-то стать. Все проще: сейчас ее заставляли принадлежать к социуму под названием «ученики старшей школы»; и от этой принадлежности она хотела избавиться.
День за днем ходить в этот дурдом, слушать полусонных преподов, делать упражнения и прочие вещи по соседству с кучкой людей, которые едва ли хоть как-то изменились с самого детства. Есть ли хоть капля смысла во всем этом? Сино действительно не понимала. Изредка – очень изредка – попадались учителя, в уроках которых она находила какой-то смысл, и ученики, достойные уважения. Но сколь-нибудь важными ни те, ни другие для Сино все равно не были.
Сино сказала как-то своим бабушке с дедушкой, являющимся ныне ее опекунами, что сразу после средней школы хочет работать или поступить в профтехучилище, а не в старшую школу. Тогда ее старомодный дедуля весь побагровел от гнева, а бабуля вся расплакалась, твердя, что хочет, чтобы Сино как хорошая девочка пошла в достойную школу и вышла замуж в достойную семью, иначе она не сможет извиниться перед отцом Сино. И в результате у Сино не осталось выбора, кроме как учиться изо всех сил и поступить в сравнительно известную старшую школу аж в Токио. Однако, едва придя в школу и оглядевшись, Сино была удивлена: все здесь было по сути таким же, как в муниципальной школе ее прежнего городка.
