– наше военное планирование с конца прошлого века основывалось на предположении, что возможны лишь локальные войны. Мы действительно мало анализировали перспективы вторжения такого могущественного врага, с каким столкнулись сейчас на всех фронтах. И в столь тяжелой ситуации просто обязаны мыслить совершенно по-новому. Результаты такого мышления продемонстрирует разработанная Генеральным штабом новая стратегия радиоэлектронной борьбы, которую я вам представлю.
Верхний свет выключился, экраны компьютеров и тактического симулятора потемнели, тяжеленные взрыво- и радиоционнозащитные двери плотно закрылись. В зале воцарилась полная темнота.
– Я выключил освещение, – раздался в темноте голос маршала.
С минуту все пребывали в темноте и тишине.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился маршал.
Никто не ответил. Полный мрак давил на офицеров так тяжко, будто они находились на морском дне. Даже дышать было трудно.
– Генерал Андреев, скажите, что вы ощущаете?
– Точно то же самое, что на фронте в последние несколько дней, – ответил командующий 5-й армией. В темном зале тихо засмеялись его словам.
– Думаю, все остальные согласны с ним, – сказал маршал. – Просто уверен в этом! Только представьте себе: в наушниках одни лишь помехи, на экранах – колышущаяся белая заливка, а у вас ни малейшего представления о том, до кого дошли и дошли ли вообще ваши приказы, и о том, что творится на поле боя. То же самое чувство! Темнота давит так, что дыхание спирает!
Но такое ощущение присуще не всем. Майор Бондаренко, как вы себя чувствуете?
Голос майора прозвучал откуда-то из угла:
– Не так уж плохо. У меня и при ярком свете все в глазах расплывалось.
– Может быть, вы даже какое-то преимущество перед остальными ощущаете?
– Так точно. Вы, может быть, слышали о том, что, когда в Нью-Йорке отключилось электричество, слепые выводили из небоскребов множество зрячих.
– Но и ощущения генерала Андреева вполне понятны. Он ведь Соколиный Глаз, непревзойденный стрелок, вроде того героя старинного романа, а когда выпьет, открывает следующие бутылки, стреляя метров с десяти-пятнадцати и отбивая горлышки пистолетной пулей. Вы же не делали секрета из этого своего развлечения, верно? Но интересно, если прямо сейчас устроить дуэль между ним и полуслепым майором Бондаренко, кто из них выживет?
В темном помещении вновь наступила мертвая тишина – офицеры обдумывали сказанное.
Лампы снова зажглись, и все сразу зажмурились – причем большинство не от внезапного перехода от полного мрака к яркому свету, а скорее от потрясения от сказанного маршалом.
Маршал Левченко поднялся со стула:
– Полагаю, я достаточно внятно объяснил принципы новой стратегии радиоэлектронной борьбы нашей армии: крупномасштабное заградительное подавление с использованием полного спектра помех. Что касается электронной связи, то мы сделаем так, что глухи и немы станем не только мы, но и вражеская сторона!
– Так ведь наши собственные системы боевого управления полностью перестанут работать! – с искренним испугом воскликнул кто-то.
– Но и натовские тоже! Если уж нам никуда не деться от слепоты, то пусть и враг ослепнет. Если мы оглохнем, пусть и он оглохнет. Только так мы уравняемся с противником в возможностях радиоэлектронной борьбы. Таков главный принцип нашей новой стратегии.
– Но как нам быть? Передавать приказы с посыльными на мотоциклах?
– Если дороги плохие, пусть ездят на лошадях, – отмахнулся маршал. – По предварительным расчетам, такого рода заградительные помехи полного спектра накроют по меньшей мере семьдесят процентов боевой сети связи НАТО, а это означает, что их система боевого управления будет полностью выведена из строя. Одновременно бесполезным станет от пятидесяти до шестидесяти процентов дальнобойного оружия противника. Лучший пример – ракета со спутниковым наведением «Томагавк». Как вы знаете, система наведения ракет сильно изменилась с прошлого века. Раньше ракеты управлялись в основном бортовой системой обзорно-сравнительной навигации, которую мы называем термином нашего противника – ТЕРКОМ, в ней главным прибором был малогабаритный радиолокационный высотомер, но теперь она используется лишь на завершающей стадии полета, а движение по курсу осуществляется по данным GPS. «General Dynamics» и «McDonnell Douglas Corporation» сочли это большим шагом вперед, но американцы слишком полагаются на электромагнитное управление из космоса. Как только мы нарушим передачу данных GPS, «Томагавк» ослепнет. Дальнобойное оружие НАТО едва ли не целиком и полностью зависит от GPS. Своими мерами мы заставим врага изменить тактику и вступить в традиционное сражение, в котором сможем полностью использовать наши сильные стороны.
– Все же сомневаюсь я в этом, – с тревогой сказал командующий 12-й армией, присланный с Восточного фронта. – Я даже не уверен, что при таких условиях – при отсутствии оперативной связи – дивизия сможет благополучно добраться с востока до Западного фронта.
– Доберется в лучшем виде, – ответил маршал Левченко. – Такое расстояние не было бы препятствием даже для войск Кутузова во время войны с Наполеоном. Я не сомневаюсь, что и сегодня российская армия вполне способна совершать подобные перемещения, не пользуясь беспроводной связью! Это американцы неисправимо избалованы современным оборудованием, а не мы. Я знаю, что, когда по всему театру военных действий начнется электромагнитное затемнение, всем нам будет очень страшно. Но следует все время помнить, что врагу будет в десять раз страшнее, чем нам!
* * *
Провожая взглядом Карину, выходившую из зала среди прочих офицеров в камуфляжной полевой форме, маршал почувствовал, что к его сердцу подступает тревога. Она возвращалась на фронт, в подразделение, находящееся прямо в центре участка, напротив которого стояла самая мощная атакующая группировка противника, насыщенная ударным вооружением. Вчера, во время пятиминутного сеанса связи с сыном, находящимся на расстоянии ста миллионов миль, маршал сказал ему, что у Карины все в порядке. И уже на следующее утро она лишь чудом вернулась с поля боя.
Миша и Карина познакомились во время военных учений. Как-то вечером маршал ужинал в обществе сына. За едой они, как правило, молчали. С портрета в рамке на них смотрела покойная жена и мать. Неожиданно Миша нарушил тишину:
– Папа, у тебя ведь завтра день рождения, пятьдесят один год. И я хочу сделать тебе подарок. Знаешь, посмотрел на телескоп, которому радуюсь и сейчас, как в тот же день, когда получил его от тебя, и пришло в голову.
– Как насчет того, чтобы уделить мне несколько дней для спокойного общения?
Сын поднял на отца вопросительный взгляд.
– У тебя есть собственная любимая работа, чему я очень рад. Но, думаю, любому отцу хотелось бы, чтоб сын лучше понимал ту деятельность, которой отец посвятил свою жизнь. Что ты скажешь насчет того, чтобы поехать вместе со мною на большие учения?
Миша улыбнулся и кивнул. Он очень редко улыбался.
Это были крупнейшие полевые учения российской армии с начала века. Миша не проявил особого интереса к потоку бронированных машин, грохочущих мимо них по шоссе в ночь перед началом условных военных действий; выйдя из вертолета, он сразу же юркнул в штабную палатку, чтобы раньше отца склеить скотчем только что доставленные оперативные карты.
