Паспортов не потребовали, и я сразу подумал о количестве людей, пропавших в этих стенах за всю их историю.
— Лестница на второй этаж направо и по коридору, — буркнул портье, меняя деньги на ключ. — Приятного…
— Пошел ты, — отмахнулся Розовый.
Гуськом мы двинулись в глубь отеля, обходя тюки с грязным бельем и спящих на них пьяниц. Пока шел по коридору, удивлялся обилию рекламы. Правда, только одного продукта.
Розовая радуга на фоне бриллиантового знака бесконечности. Подпись на английском гласила: «Фантазии Мебиуса — единственный луч света в вашей жизни!», и чуть ниже: «Психостимуляторы не являются тяжелыми или запрещенными наркотиками». Стены в частых порах пулевых отверстий.
У лестницы нас внезапно перехватила слепая старуха в одной только юбке. На сморщенных и обвисших грудях неисправная электронная татуировка, видимо бывшая когда-то прейскурантом интимных услуг.
— Я умею видеть будущее, — прошамкала она на английском, схватив меня за рукав. — Хочешь, я обслужу тебя? Моя цена невелика, красавчик, одна доза, и мы останемся довольны.
— Пошла прочь, шлюха! — скривился карлик.
— О нет, — хихикнула бабка, — я уже стара для этого. Только предвидение. Ну, хочешь узнать будущее?
— Я сам такой, — прошипел карлик. — Вижу, что если ты не уберешься с дороги…
Розовый было замахнулся, я в последний момент успел перехватить его руку. Карлик нахмурился, но отошел. Старуха мерзко захрюкала. Чтобы она отвязалась, побаиваюсь я сумасшедших, мне и своих проблем хватает, я сунул ей банкноту. Вроде бы должно хватить на дозу.
— Ты добрый человек, — прошептала она. Я вздрогнул от бесплотного взгляда почерневших глазниц. — Но у тебя большие неприятности.
— Это и дураку ясно, — буркнул карлик. — Я хочу сказать, что в такую дыру от хорошей жизни не приходят.
— Верно, шибздик, — согласилась старуха.
Розовый побагровел от гнева. Я уже пожалел, что сунул ей деньги. Чтобы карлик не натворил дел, он уже готов убить языкастую ведьму, я ступил на лестницу:
— Спасибо, прорицательница, мы постараемся решить наши проблемы.
— Решай быстрей, — кивнула она, любовно разглаживая банкноту. — У тебя мало времени.
«Это я и без тебя знаю!» — подумал я с горечью, и настроение сразу испортилось.
Я уже решил, что инцидент исчерпан, как вслед мне донеслось неразборчивое шамканье:
— И помни, красавчик, могущество дьявола соблазнительно. А соблазн всегда привлекает жадных шакалов. Придется многим и многими пожертвовать, чтобы сорвать с них маски…
У меня по спине проскользнул холодок. Не люблю таких совпадений.
Розовый взглянул странно, но промолчал.
Комната оставляла желать лучшего. Три пластиковых раскладушки, экран инфопространства на стене, каморка с унитазом и раковиной, и забытая на подоконнике ласточка-оригами. Все это на фоне пыльного полумрака и запаха крысиного помета.
— Шеф… — начал Майк просительно, разглядывая выкрашенные в коричневый цвет стены.
— Это необходимость, — отрезал Розовый. — Если сильно постараться, нас можно выследить везде, но в этой развалюхе у нас есть время.
Я только вздохнул, с моими-то миллионами да в такой дыре…
Самую чистую раскладушку отдали мне. Розовому досталась с матрацем, испачканным менструальной кровью, а Майку с огромным желтым пятном. Он оптимистично предположил, что это был пот.
Минут через двадцать принесли заказ, который карлик прозорливо заказал в ночном клубе неподалеку: пиццу и полный кофейник черного кофе. Настоящего. Не той кислой зелено-коричневой смеси, буквально шипящей на языке, подобно кислоте. Нет, такой вот кофейник обошелся едва ли не в треть средней зарплаты.
По комнате потек будоражащий горький запах, уже от одного его сердце забилось мощней.
— Нужно заказать софт, — Майк заметно взбодрился при виде еды. — Я не мог везти через таможню все нужные программы.
— Завтра, — кивнул Розовый. — Пока Пит… пока наш друг будет у доктора, я все для тебя устрою.
— Сэйт, — в который раз поправляю я. — Называй меня Сэйт.
Майк нашел пульт от монитора, завалился на раскладушку с куском пиццы. Экран расцвел заставкой инфопространства, но резкий звук вдруг оборвал загрузку.
— Тут нет кабельного?
Сколько Майк ни кликал пультом, монитор выдавал лишь одну картинку: здоровенный баннер, изображающий государственное телевидение. Там группа людей, с телевизорами вместо голов, сидела на унитазах и ежесекундно дефекалила. По прозрачным гофрированным трубам экскременты текут в огромную телевышку, где проходят обработку и снова наполняют головы зрителям через другие трубки, тем самым завершая круговорот говна в природе. Над всем этим безобразием скалился громадный рот, символизирующий государственную машину, переваривающую биомассу. Вместо верхнего ряда зубов во рту висели большие сиськи, а вместо нижнего стоят эрегированные фаллосы.
— Только эти два символа привлекают простой народ, — прочел я подпись. — Не дадим же смотреть людям зомбоящик!
— Фу, — скривился даже Розовый. — Открывашка, выключи эту гадость, дай поесть!
Майк послушно ткнул в красную кнопку. За стол техник вернулся с выражением глубочайшей скорби на лице.
После завтрака Розовый велел всем оставаться на своих местах.
— Я хочу сказать, — сообщил он, — что мне следует нанести пару визитов. Знакомства, понимаете? Их нельзя забывать, иначе связи исчезают. Долбаная вежливость.
Майк было напросился идти с ним, но карлик в последний момент передумал. Сказал, чтобы оставался со мной, а название всех нужных Майку программ для нашей задумки он педантично переписал на клочок бумаги и пообещал заказать.
Пару часов я провалялся на раскладушке, пытаясь расслабиться. Открывашка-Майк все пытался взломать защиту инфопространства. Не получилось.
— Там просто нет защиты, — оправдывался он. — Это какие-то местные группировки блокируют сигнал. Что-то вроде акции протеста против центрального телевидения.
Мне было все равно. Ни разу еще с того момента, когда я вырвался из Сети, я не чувствовал себя так плохо. Кажется, что внутри все готово взорваться, внутренние органы отказать, а мозг перегореть. Конечно, этого и следовало ожидать. Ни один организм не выживет при таких нагрузках и при полном отсутствии отдыха. За семь месяцев я еще ни разу не спал.
Уже не помогают стимуляторы. Бесполезно опасное лезвие в кармане, на пальцах практически не заживают порезы. Но мир все равно кажется сотканным из сплошной депрессии, сумерек и сумасшествия с привкусом химии. С каждым днем мне все тяжелее сконцентрироваться, почти невозможно воспринимать реальность. Перед глазами двоится, а в тенях мерещится движение.
Можно было бы плюнуть на все да завалиться поспать, но — нельзя. И дело даже не в том, кто получит «руль» личности Петра Астахова, тот на все пойдет, чтобы избавиться от меня, — нет, все куда хуже. По опыту знаю, что и он не сможет спать. Как только попытается, то сразу вернется Сетевой Дьявол.
Проклятый замкнутый круг. Я как бешеное животное на беговой дорожке: останавливаться нельзя, конца бегу не будет, а свернуть просто не знаю куда. И бежать мне до того момента, пока сердце не взорвется от натуги…
К моменту возвращения Розового я уже успел досконально изучить потолок с его родинками из сигаретных ожогов.
— Все хорошо, — говорит он вместо приветствия. За его спиной движение, сначала появляется тележка, потом и катящий ее официант из службы доставки. Он быстро и, самое главное, в молчании сервирует стол, сухо улыбается в ответ на чаевые и неслышно ретируется. — Открывашка, я все заказал. Пришлось потрудиться, чтобы достать.
Майк вскакивает, с радостью щенка, получившего косточку, хватает шесть черных кусков пластмассы размером с ноготь. Каждая из флэшек отправляется в кардридер виртуальной деки. Из сумки техника появляются очки для сетевого серфинга. Майк наспех проглатывает два блинчика с мясом и с нетерпением наркомана погружается в Сеть.
— Псих, — хмыкнул Розовый. — Чокнутый псих.
Карлик выглядит довольным, на коричневокожем лице щель золотой улыбки. Обмазывая хрустящий хлебец креветочным маслом, он рассказывает о Новом Детройте. Янки, говорит он, рассыпая из набитого рта хлебные крошки, вконец обнаглели. И с подробностями пересказывает местные цены. Я с трудом понимаю, что он просто отчитывается о трате моих денег.
На автомате я выпиваю чашку кофе, потом вторую. Больше для формальности, чем по желанию, съедаю кусок экологически чистого мяса, выкуриваю сигарету и снова наполняю чашку ароматным напитком цвета эбонитовой смолы. Съедаю вприкуску две таблетки. Нервная система настолько обострилась, что я четко ощущаю расползающуюся по венам химическую дрянь. Еще немного, и буду слышать шипение, когда она смешивается с кровью.
