— Ежедневно, — произнес голос, — жизнь тела обязана узурпировать и лишать наследства мечту. — И прибавил: — Ты так и не выросла, но это последнее, что тебе довелось повидать ребенком.
Серия Мау проснулась, ее затрясло.
Неостановимая дрожь сотрясала все ее тело до тех пор, пока математичка, сжалившись, не пропустила через соответствующие зоны протеомы бака сложную смесь искусственных белков.
— Слушай, — сказала она, — у нас тут проблема.
— Покажи, — ответила Серия Мау.
Снова появилась диаграмма.
В ее центре, если о нем вообще стоит говорить в четырехмерном представлении десятимерного пространства, линии вероятности так сблизились, что, казалось, затвердели, образовав инертный объект с очертаниями грецкого ореха, который больше не менялся. Серия Мау сперва подумала, что достигнут предел возможностей экстраполяции. Исходный сигнал, бесконечно самоусложнившись, коллапсировал в эту стохастическую скорлупу и стал еще более загадочным.
— Это бесполезно, — посетовала она.
— Так кажется, — спокойно ответила математичка. — Но если внести поправки на динаточный сдвиг и задать достаточно высокое значение N, то получим…
Внезапный скачок проявил скрытую в случайности закономерность. Сигнал упростился и раздвоился; более слабая его компонента, окрашенная глубоким фиолетовым цветом, быстро замигала, исчезая из виду и проявляясь снова.
— Что ты мне показываешь? — потребовала объяснения Серия Мау.
— Два корабля, — сказала математичка. — Непрерывный след представляет K-рабль. В фазовом резонансе с его математичкой находится какое-то тяжелое судно ужасников, скорее всего крейсер. Очевидное преимущество в том, что интерпретировать их сигнатуру невозможно, однако это лишь побочный эффект. Истинная трудность в том, что они пользуются K-раблем как навигационным инструментом. Я с таким еще не сталкивалась. Кто бы ни написал для них код, он мало чем уступает мне.
Серия Мау уставилась на экран.
— А что они делают? — шепнула она.
— О, да они за нами гонятся! — сообщила математичка.
Тиг Волдырь после адреналинового всплеска впал в заторможенную пассивность и не знал, что делать дальше, хотя старался не подавать виду. Эд Читаец, которому далекие голоса демонов все уши прожужжали, продолжал плестись за Волдырем, потому что не видел никакой альтернативы. Он проголодался и немного стыдился собственного вида. Сбежав от сестричек Крэй, они блуждали по кварталу на восток от Пирпойнт, пока не оказались на возвышенности, на углу Юлгрейв[18] и Димейн. Оттуда просматривался весь город до самых доков, разграфленный сеткой улиц, тускло подсвеченной на перекрестках. Волдырь в новом приливе уверенности распростер руки:
— В Крольчатник!
Перевалив через гребень холма, они вскоре затерялись в новом лабиринте света и тени, бесцельно бродя от улицы к улице под пробиравшим до костей ветром, пока не очутились там же, откуда начинали, — на Юлгрейв, чья темная, пронизанная эхом, абсолютно пустынная полоса уходила в кажущуюся бесконечной перспективу между складскими кварталами и сортировочными пунктами. Тут имело место происшествие настолько удивительное, что Читаец осознал его лишь много позже. Слишком поздно, как впоследствии выяснилось. В тот миг он сперва подумал, что быть такого не может. Потом поправил себя: «Может, но это значит, что я по-прежнему в баке».
— Я по-прежнему в баке? — произнес он вслух.
Ответа не было. «Возможно, — подумал он, — я — не я, а кто-то другой».
Метель продолжалась, но теплый воздух с Клинкер-Бэй, наполненный запахами буровых вышек и заводов, растопил ее, превратил в грязный мокрый снег, и в свете ртутных ламп тающие снежинки казались снопами искр от невидимой наковальни. В искрах проявилась идущая им навстречу маленькая толстушка восточной наружности в золотистом платье чёнсам, подвязанном у бедер. Походка у нее была раздражающе неустойчивая, точно она шла по грязи на высоких каблуках. Читаец то улавливал ее присутствие, то терял из виду. Он поморгал, провел рукой по лицу. Флешбэки, галлюцинации, кошмары твинка.
— Ты тоже ее видишь? — спросил он у Волдыря.
— Не знаю, — беспомощно ответил Волдырь.
Эд Читаец опустил взгляд на женщину. Та посмотрела на него. Лицо у нее было сильно неправильное. Под одним углом зрения оно могло показаться даже красивым, на специфический восточный манер: овальным, с высокими скулами. Потом она повернула голову, и Эд увидел ее под другим углом: ему померещилось, что лицо расплылось дымкой, а затем сгустилось снова, став желтым, морщинистым, дряхлым. Но это было то же самое лицо, сомнений нет. Оно все время меняло очертания, расплывалось и мерцало. Казалось молодым и старым одновременно. Эффект поразил его до глубины души.
— Как ты это делаешь? — прошептал Эд.
Не сводя глаз с женщины, он протянул руку к Волдырю.
— Дай мне пушку, — велел он.
— Зачем? — возразил Волдырь. — Она моя.
— Дай мне пушку, — вежливо повторил Эд.
Женщина извлекла маленький золотистый футлярчик, раскрыла его и вытащила овальную сигарету.
— У вас огня не найдется, Эд Читаец? — спросила она.
Она смотрела на него снизу вверх. Ее лицо расплывалось и меняло форму, расплывалось и менялось. Неожиданный порыв ветра обдул их всех тающим снегом: словно пригоршня раскаленных оранжевых искорок слетела с наковальни обстоятельств. Эд вырвал у Тига Волдыря автоматический «хайлайт» и выстрелил в упор.
— Прямо между глаз, — вспоминал он позже. — Я выстрелил ей прямо между глаз, в упор.
Долю мгновения ничего не происходило. Женщина стояла, где была, глядя на него. Затем ему померещилось, что тело ее распадается, обращается в поток крохотных энергичных золотистых мошек, летящих прочь от места выстрела, сливаясь с искорками дождя. Распалась сначала голова женщины, а затем все тело. Она горела медленно, словно фейерверк, пожирающий самое себя, производя свет. И совершенно беззвучно.
Но Эд услышал ее голос, ее далекий шепот.
— Эд, — произнесла она. — Эд Читаец.
Улица снова опустела. Эд опустил глаза на пушку в своей руке, поднял взгляд, посмотрел на Тига Волдыря, который стоял, воздев очи горе́, перекосившись так, что дождь падал с неба прямо в разинутый рот.
— Иисусе Христе! — вымолвил Эд.
Он отшвырнул пушку и кинулся бежать. Волдырь последовал его примеру. Через пару минут Эд остановился и прислонился к стене.
— Я не в форме, — сказал он, — а ты?
Он утер рот рукой.
— Чертова одышка!
Он пьяно воззрился на звезды. Они тоже были похожи на искры: кружились по небу сразу над складскими крышами, напирали друг на дружку, полыхали шутихами и сливались с радостным розовым сиянием Тракта. Эд вспомнил, о чем хотел спросить Волдыря.
— Эй, — позвал он, — а на какой я планете?
Волдырь тупо уставился на него.
— Ну же, — подбодрил его Эд, — не стесняйся. У каждого свои тараканы.
* * *
Нью-Венуспорт, исходный аванпост Земли в гало.
По всему Южному полушарию раскиданы военные городки. В меньшей степени города, в большей — временные лагеря корпорации «Земные военные контракты»; управлялись они по законам свободных экономических зон, извлекая прибыль из грошового труда рабочих-мигрантов, стекавшихся сюда со всех пограничных областей, — так черная дыра вытягивает вещество из аккреционного диска. Они привлекали побежденных. Бесхарактерных глупцов. Привлекали также и новочеловеков, словно пламя мошкару. На Нью-Венуспорте оседали те, кому некуда больше было податься.
Южное полушарие Нью-Венуспорта представляло собой, по сути, ангар для техобслуживания. K-рабли сновали в его небесах или вертикально взлетали на орбиту со скоростями под пятьдесят махов. Днем и ночью они припадали к служебным причалам, и электродуговые арки оползали с темно-серых корпусов. Они не знали усталости. Они исчезали из виду и появлялись снова, траля навигационными системами десять измерений пространства. Системы обороны и целеселекции никогда не выключались, так что воздух вокруг пронизывало излучение всех сортов: от гамма-лучей до микроволн. Люди вынуждены были носить свинцовые скафандры. Даже краска на корпусах несла смерть. Дело не ограничивалось одними лишь причалами техосмотра: в Южном полушарии контракторы ЗВК превратили территории, равные государствам, в сплошные минные поля, используя для этого древнюю чужацкую технологию. Запустили систему, отошли полюбоваться и в тихом умилении поглядели друг на друга.
— Слышь, да эта штука шкурку с планеты ободрать может!
В городах пища и вода были сущим дерьмом, и никто не знал, что выпадет с очередным дождем. Новочеловеки, загнанные в Крольчатники, выходили на работу с серым рассветом, кашляли и озадаченно оглядывались, содрогались и неловко сутулились; стандартным образом сложившееся сообщество гангстеров, политических убийц высокого уровня и полицейских ЗВК развлекалось охотой на них. Впрочем, не все так плохо. Новые правила техники безопасности на рабочих местах, которые сами же корпорации внедрили и следили за их соблюдением, привели к тому, что ожидаемая средняя продолжительность жизни рабочего мужского пола выросла на пару десятых года, достигнув двадцати четырех лет. И попробуйте сказать, что это не достижение.
