– Этот парень, латинос… Говоришь, ты видел, как он изменил лицо?
Холлидей приподнялся с честерфилдского дивана.
– Я знаю, в это трудно поверить, Джефф. Я и сам сразу не поверил. А теперь вот думаю, что…
– Расскажи, как все было. Я имею в виду, опиши в подробностях. Барни говорит, ты ударил этого парня?
Холлидей утвердительно кивнул.
– Врезал ему рукояткой пистолета по правой щеке. Почти наверняка сломал кость.
– И только тогда он изменил внешность?
– Именно так.
– Господи боже мой! – прошептал Джефф, откидываясь в кресле и вытягивая ноги.
– Понимаю, понимаю. Говорю же, я сам начинаю сомневаться.
Джефф покачал головой:
– Не в этом дело, Хол. Я верю тебе.
– Правда? – Хол перевел взгляд на Барни.
– А я-то надеялся, что это нас обойдет, – мрачно проговорил Джефф.
Барни протянул руку, слегка подстроил экран и во все глаза уставился на полицейского: ~ Ты о чем? Джефф пожевал губами.
– Я думал, что здесь они не появятся. Разумеется, я слышал о них.
На мгновение Холлидею показалось, что обычно такой надежный и трезвомыслящий Джефф Симмонс собирается разразиться речью о неких духах зла, способных менять форму. От Ким такого вполне можно было ожидать, весь ее образ мысли, ее прошлое оставались для него экзотической тайной. Но услышать подобные разговоры от Симмонса? Такое вполне способно подорвать взгляды Холлидея на всеценную как на рациональную и логическую систему.
– Когда-нибудь слышал о гамаках? – спросил Джефф.
– А как же, – отозвался Барни, заслонив Холлидею экран. – У меня и самого где-то один валялся.
– Все такой же клоун, – проворчал Джефф. – Я не о том. Но эти гамаки тоже для развлечения. Это сокращение. ГМК.
– Черт возьми, лейтенант, объясни, что ты имеешь в звиду! – воскликнул Барни.
– ГМК или голографические модули (капиллярные) – это в скобках – представляют собой тонкую сеть голографической пленочной оптики. Я слышал, что некоторые крупные компьютерные компании ведут с ними эксперименты. Честно говоря, я надеялся, что они разорятся. Страшно подумать, что получится, если они добьются успеха.
– Ты считаешь, – медленно начал Холлидей, – что этот парень носил такой гамак словно маску?
Джефф кивнул.
– Это нечто вроде эластичного капюшона или чехла, очень плотно облегающего голову. Его можно запрограммировать на проецирование нескольких отдельных личностей. Когда ты этого парня стукнул, программа сбилась, отсюда и быстрое изменение внешности.
– Господи! Значит… – Холлидей пытался осмыслить последствия того, что говорил Джефф. – Значит, даже первоначальная, латиноамериканская, внешность этого парня тоже может быть маской.
– Именно так. Еще одна спроецированная личность. Теперь понимаешь, почему я надеялся, что эти штуки никогда не окажутся на улице?
– Но ведь они должны быть очень дорогими, так? – спросил Барни. – То есть их нельзя просто купить в отделе электротоваров ближайшего универмага?
– Сейчас существуют только единичные экземпляры, Барни. Но ты же знаешь, как это бывает. Через год-два любой мелкий жулик будет иметь такую штуку в кармане.
Барни покачал головой.
– Да, наша работа от этого легче не станет. Только представь, каково это – ловить человека в таком гамаке, если он не хочет, чтобы его нашли.
Холлидей откинулся на спинку честерфидда. Такое объяснение, несмотря на возможное криминальное применение этого изобретения, лично ему казалось обнадеживающим. Оно угомонило тихий, вкрадчивый голосок, который нашептывал ему, что вчерашние приключения могут и не иметь рационального объяснения.
Потом он вспомнил о Ким и подумал, что в действительности знает ее очень мало. Каким должен выглядеть мир в глазах человека с несокрушимой верой в духов и власть оккультного начала?
Уже не в первый раз противоречия, из которых, казалось бы, целиком состояла Ким Лонг, привели его в изумление. На первый взгляд она выглядела настоящей женщиной двадцать первого века, с материалистическими убеждениями, острым умом и деловой хваткой. Но под утонченной внешностью скрывалась неразрывная связь с бесчисленными поколениями предков, уходящих корнями в мистические времена Поднебесной империи и даже еще глубже.
Джефф Симмонс между тем продолжал:
– Я сам займусь этим расследованием. Обойдем жильцов и расспросим людей, знакомых с Найджерией и Виллье.
– Хорошо бы выяснить, откуда взялся ГМК.
– Будь спокоен, я займусь этим, узнаю, что известно в крупных компаниях. Поговорю с ребятами из группы борьбы с промышленным шпионажем. Они могут знать об утечках. – Прощаясь, Джефф махнул собеседникам рукой. – Барни, Хол, как только что-нибудь узнаю, дам вам знать.
Экран погас.
Барни улыбнулся.
– Эй, Хол, значит, ты не сумасшедший. Доволен?
– Неплохо было убедиться. – Он помолчал, размышляя. -Јарни, почему же этот тип так настойчиво хотел меня убить?
Его напарник пожал плечами.
– Ты совал нос в дело Найджерии, – ответил Барни, поднимая глаза на Холлидея. – Слушай, а ты не думаешь, что он может как-нибудь тебя выследить?
Холлидей почувствовал, как тошнотворный страх вновь подступает к сердцу.
– Нет, нет… Не думаю. Он понятия не имеет, кто я такой. К тому же он считает, что я погиб, так?
Барни решил сменить тему:
– Эй, ты собираешься рассказать Ким про ГМК или я сам ее обрадую?
Холлидей встал и потянулся.
– Знаешь, что я думаю? Даже если я все расскажу, она мне не поверит. Ей легче поверить в злых духов, чем в го-лографический модуль.
С этими словами Холлидей вышел из офиса и поднялся в мансарду. Ким выбирала платье: приложила его к себе и, хмурясь, смотрела в зеркало.
Холлидей с наслаждением встал под душ, горячая вода вымывала усталость и боль из утомленных мышц. Когда он вышел из сушилки и направился к стенному шкафу, где висела его одежда, Ким все еще не могла придумать, что надеть. Словно воплощение нерешительности, она, обнаженная, стояла, закусив нижнюю губу, перед длинной перекладиной с платьями и юбками. Его всегда поражало, как много времени она способна потратить, решая, что бы надеть, а когда выбор сделан, все равно горько о нем сожалеть. Его сестра, без сомнения, нашла бы что сказать по поводу недостатка сочувствия с его стороны.
– Что за место мы собираемся посетить, Ким? Официальное или нет?
Казалось, ее мысли витают где-то совсем далеко. Она рассеянно отозвалась:
– Что? Это не важно.
Он посмотрел на ее стройную, как у мальчишки, фигуру: маленькие груди – единственная округлость на теле, вместо живота – гладкая, нежная впадина.
Холлидей рассмеялся.
– Что ты имеешь в виду? “Не важно” – это как?
– Не имеет никакого значения, что мы наденем. Если захотим, можем пойти даже голыми.
Тогда он стянул с вешалки черные джинсы и белую рубашку и быстро оделся. Потом подкрался к ней сзади и поймал в свои объятия.
– Иногда я думаю, на какой планете ты обитаешь, Ким?
Он выпустил ее, и она наконец приняла решение: короткое красное платье и длинное черное пальто, гармонирующее с ниспадающими, черными как вороново крыло волосами. Одевалась она все так же рассеяно, словно думала о чем-то далеком и непостижимом.
В конце концов она все же спросила:
– Хол…
Он пристально посмотрел на нее.
– Что такое?
– Как ты думаешь, почему Меняющий Тело хотел тебя убить?
Холлидей вздохнул. Если объяснить все, что сказал Джефф Симмонс, это вызовет в ней протест и беспокойство.
– Вероятно, потому что я заявился на его территорию без приглашения, а ему не понравилось, – ответил он.
Ким застегнула пальто до самого подбородка и очень серьезно посмотрела ему в глаза.
– Обещай мне, что никогда больше не подойдешь к этому месту, Хол! Ну скажи, что не подойдешь!
– Обещаю, если ты обещаешь улыбнуться.
Тогда она указательными пальцами обеих рук подтянула уголки рта вверх.
– Так лучше?
В ответ он снова обнял ее.
Когда они вышли, Холлидей прихватил в одном из принадлежащих Ким ларьков пакет с копчеными ребрышками и жареной картошкой. Радио голосило в полную мощь, и между музыкальными клипами они услышали обрывки новостей. Война между Таиландом и Китаем все разгоралась. Расширялась марсианская колония беженцев из Европы. Он задумался о жизни на Марсе: надо же, люди занимаются своими обыденными делами на другой планете! Трудно поверить!
Они поели в “форде”, прямо на ходу. За руль села Ким, несмотря на то, что ей пришлось снять пальто и, свернув, подложить его под себя – иначе не хватало роста. Холлидей любовался ею, пока она выворачивала на Парк-авеню.
– Ну а теперь-то скажешь, куда мы едем?
Она промолчала – управление машиной требовало от нее полного внимания. Потом бросила на него быстрый взгляд и сказала:
