Мы онемели, но, тем не менее, послушались. Я заметил, как Рубан, внутренне
сжавшись, приподнял одно колено и придержал руль.
«Умница», — оценил я маневр.
Теперь можно стартовать даже без рук. Вот только автоматы…
— Выходи, — звучала следующая команда.
— Как я без рук дверцу-то открою? — интересовался Рубан.
Чертыхнувшись, «гаец» сделал шаг вперед и дернул за ручку. Естественно, ничего
не вышло, и только тут я сообразил, что номерной жетон висит у него не слева на
груди, как полагается, а справа. Надежды на ошибку и спокойное урегулирование
вопроса не оставалось.
— Саня, ходу, это не гайцы, нас убивать сейчас будут, — ровным голосом
проговорил я.
Время стало останавливаться. Гримаса на лице лже-гаишника менялась теперь так
медленно, что казалось, будто невидимые руки лепят ее из пластилина.
Буквально за миг я опознал запах ружейного масла, доносящийся с задних сидений,
и Карину, притаившуюся в странной стойке возле дверей багажника.
Рубан, продолжая радостно улыбаться — давил на газ.
Фигура, так и не открывшая водительскую дверцу — плыла назад.
Стоящий за машиной автоматчик вел стволом.
Неожиданно открылась дверца багажника, запустив внутрь звуки улицы и слегка
морозный воздух.
Карина, придерживая дверь правой рукой, тянула левую вперед. Раздался легкий
хлопок, и фигурка в бронежилете схватившись за горло, клюнула носом вперед прямо
в подтаявший весенний снег. Девушка сунула ствол под дверцу и ловко выпустила
две пули в ноги второго противника, заставив того охнуть и разом осесть.
После выкатилась колобком из машины и каким-то кошачьим движением оказалась
рядом с ним.
— Стой, — рявкнул я, но Саня и сам уже давил на тормоз, — Давай назад!
Машина пошла обратно, остановилась, и я повалился из машины в такой медленный
внешний мир. Перевернул первого и понял — «сотрудник» безнадежно мертв. Теперь,
пока трасса пустая, надо в срочном порядке прятать тела.
Решение одно. Схватил «гайца» за воротник и двумя рывками подтянул его к
открытой дверце «Крузака».
Выдохнул подскочившему Рубану:
— За ноги хватай...
Парень оказался низкорослым, но тяжелым. Закинули в багажник его только со
второго раза, и то пришлось переваливать его внутри будто куль картошки.
Карина за всей возней выпала у нас из виду, и только закончив с трупом, мы
услышали ее голос:
— Мальчики, давайте второго туда же, а я пока с тачкой разберусь.
Недавний оппонент оказался живым. Крови почти не было. Изо рта у него торчала
какая-то хитрая повязка, а на больших пальцах маленькие никелированные наручники.
Выпуклые глаза лезли из орбит. Из носа текла сукровица. Видимо, Карина,
обрабатывая мужика, переборщила. Он хрипел захлебываясь.
— Этого рожей вниз положим, — по-хозяйски распорядился я, — Чтобы не задохнулся.
Закончив, достал из спинки сиденья грязноватую тряпку и, сунув ее в нос пленнику,
скомандовал:
— Сморкайся, давай, а то сдохнешь еще, козел…
Парень послушно зашвыркал.
— Миха, че происходит? — голос Рубана звучал страдальчески.
— Зачищаемся… — время потихоньку восстанавливало привычный ход, и дремлющий во
мне «монстр» успокаивался.
— Я не про это, — Саня прошелся к месту падения подстреленного в ноги «гайца» и
кроссовкой нагреб поверх пятна крови стылое снежное крошево, — Я вообще…
— А вот она нам и объяснит, — ткнул я пальцем в спокойно идущую к нам по трассе
фигурку.
Вражеской машины уже не было. Видимо, Карина загнала ее в лес.
«Правильно, — рассудил я, — Если наткнется какой-нибудь хозяйственный россиянин,
то мир про неё больше не вспомнит. Перетаскают на крестьянское подворье по
винтику за милую душу… А то и целиком заберут. Будут потом по проселкам гонять».
— Пацаны, — закричала, подходящая к нам фигурка, — Как я танцую?
И неожиданно она дурашливо задергала руками-ногами как марионетка, подпрыгивая и
наклоняясь из стороны в сторону.
Глава 19.
Я был сражен наповал. Саня тоже. Прихлопнуть как мух парочку готовых на убийство
мужиков — и выплясывать?
Карина, оттанцевавшись, нырнула в салон и выудила оттуда что-то отдаленно
напоминающее спутниковый телефон.
Прогуливаясь туда-сюда, крикнула в трубку несколько фраз на непонятном языке и
только после пошла к нам.
— Ну! Парни! Как я танцую?
— Слушай, — мой голос предательски дрогнул, — Ты нам скажешь, что вообще
происходит?
— Только после оценки за танец, — настаивала она, — По десятибалльной шкале…
Саня?
— Пятерочка, — грустно ответил тот и добавил, — Переигрываете…
— Ну вот, — надула губы та, — Я изо всех сил… А вы… Послушай, а как ты так
быстро перемещаешься? — безо всякого перехода обратилась она ко мне.
— Время замедляется, — немного опешил от вопроса я, — Двигаюсь как обычно, а
окружающая картинка — медленно.
– Я даже напугалась, — неожиданно серьезно сказала она, — Когда ты первого к
машине волок, то делал это не как человек… А Сашка вообще молодец, вывел мне
второго мне под ствол.
— Едем? — обреченно проговорил Рубан.
— Куда спешить-то? — улыбалась Карина, — Дело сделано… Площадка подходящая…
Может, потанцуем? Ты как, милый? — спросила она меня, обнимая за талию и
прижимаясь.
Не поверите, насколько страшно чувствовать себя полным идиотом да еще в чужой
власти…
— Ждем кого? — интересовался Саня.
— Я же говорю, площадка подходящая, — заговорила Карина серьезно, продолжая
прижиматься — Сейчас борт придет. Зачем нам с трупаками кататься? Заберут орлов,
тогда и двинем дальше. Ну, обнимай меня, давай милый я ведь тебе жизнь сегодня
спасла.
Что я мог сделать в такой ситуации? Мстительно подумав, что Рубан эдакого случая
не упустил бы, я улыбнулся:
— Целоваться будем?
— Какой настойчивый! — воскликнула девушка, — Мой победитель!
С этими словами фурия обвила меня за шею, и я почувствовал во рту ее язык.
«Не укусила бы», — мелькнула последняя мысль, прежде чем я полностью отключился.
Карина неожиданно прервалась и крикнула Сане:
— Борт подойдет, помаячишь ему туда, — с этими словами она ткнула на площадку,
по которой вышагивала со спутниковым телефоном. После ухватила шаловливой рукой
меня ниже пояса и заворковала: — Вон ты какой… Не ошиблась я в тебе… Пойдем-ка
знакомиться.
Что оставалось делать? Сказал себе только: — «Живи сегодняшним днем», — и
поплелся за безумной девицей — «знакомиться».
«Кувыркались» мы на заднем сиденье «Крузака» минут тридцать. Сначала меня
смущали лежащие в багажнике тела, а потом стало все равно.
Страстность Карины казалась неуемной.
Ее тело перед каждым оргазмом как-то особенно выгибалось, и она начинала
протяжно кричать. В кульминационной фазе хваталась, за что попало, и размахивала
руками, напоминая сломанную заводную куклу. Замирала, после — вздрагивала, и
взбиралась на следующий пик...
Неожиданно нас прервал неожиданный шум винтов. Моя стихийная партнерша ловко
вывернулась с заднего сиденья. На ходу поправила наброшенные прямо на тело
теплые штаны с лямками и выскочила на улицу к опускающемуся на площадку
вертолету.
— Сиди здесь и рожу не свети, — командовала она и напоследок добавила нежно, —
Красавчик…
Перегрузка закончилась быстро.
Крепкие парни в форме МЧС под руководством мужчины в полковничьей форме ловко
перекинули раненного пленника и труп в хлопающую винтами восьмерку. Следом
закинули в темное жерло двери два автомата.
Я наблюдал за происходящим через зеркало заднего вида, перебравшись на
водительское сиденье. Рубан стоял на улице, а Карина что-то кричала в самое ухо
полковнику. Тот покорно кивал головой, видимо усваивая сказанное.
Мозг переставал искать что-либо осмысленное в происходящих событиях. Я понимал
одно: размах сети широк, и противостоять ей не факт что получится.
«Будем теперь, как марионетки обеспечивать «Мамину» жизнедеятельность, — грустно
думал я, — Как и прочие адепты, мы теперь ее руки и ноги»
Всплыл образ недвижного и всевластного императора, возле которого суетятся слуги.
Не дожидаясь ухода борта, Рубан забрался на сиденье рядом.
— Холодно, сука, на улице, — сипел он, увеличивая обороты печки, — Быстрее не
мог управиться?
Я молчал. Не хотелось ни спорить, ни оправдываться.
Воображения приносило все новые сюрпризы вроде частично материализовавшейся «Мамы»-сети,
