— Откуда мне знать, что ты достоин обладать Медным ключом?
Нормально?! И как прикажете на это отвечать? А что, если я ошибусь с ответом? Он испепелит мое тело и выпьет душу?
После недолгих лихорадочных размышлений я выдал лучшее, что пришло мне в голову:
— Позвольте мне доказать это делом, благородный Асерерак.
Лич зловеще расхохотался, его смех многократно отразился от каменных стен зала.
— Будь по-твоему! Ты докажешь свою доблесть, сразившись со мной на турнире!
В жизни не слышал, чтобы короли-личи вызывали кого-то сразиться на турнире. Особенно в подземной гробнице...
— Э-э... ладно. А разве для этого не нужны боевые кони?
— Кони не понадобятся. У нас будут птицы.
Он взмахнул костлявой рукой, и трон исчез в яркой вспышке с характерным звуком (явно взятым из старого мультсериала «Супердрузья»). На его месте появился древний игровой автомат. Из контрольной панели торчали два джойстика — желтый и синий. Я не смог сдержать улыбки. На козырьке над экраном значилась яркая надпись: «Joust, Williams Electronics, 1982».
— Одолей меня в двух играх из трех, — проскрежетал Асерерак. — Если сможешь, я дам тебе то, что ты ищешь.
— А если победите вы? — спросил я, уже зная ответ.
— В этом случае... — Рубины в глазницах лича сверкнули. — ...тебя ждет смерть!
В его правой ладони вспыхнул шар оранжевого пламени, и лич угрожающе воздел его.
— Ну конечно, — сказал я. — Я в общем-то так и думал. Просто решил уточнить.
Огненный шар погас. Асерерак протянул мне что-то в ладони. На истлевшей коже поблескивали два новеньких четвертака.
— За игры плачу я, — произнес он, подошел к автомату и опустил четвертаки в левую щель для монет.
Автомат дважды пискнул, и нолик в поле «Кредит» сменился цифрой «два». Асерерак выбрал желтый джойстик с левой стороны контрольной панели и сомкнул на нем костлявые пальцы.
— Готов ли ты? — проскрипел он.
— Готов, — ответил я, глубоко вздохнув.
Я размял пальцы, взялся левой рукой за второй джойстик, а другую положил на кнопку, заставляющую крылатого скакуна хлопать крыльями. Асерерак склонил голову сначала к одному плечу, потом к другому, хрустнув шейными позвонками — звук был похож на треск ломаемой ветки, — а потом ударил по кнопке «два игрока», и турнир начался.
Это была классическая аркада восьмидесятых годов с довольно странным сюжетом. Каждый игрок управляет рыцарем, вооруженным копьем. Рыцарь первого игрока сидит верхом на страусе, рыцарь второго — на аисте. Нажимая кнопку на контрольной панели, можно заставить своего крылатого скакуна перемещаться по экрану и вступать в бой со вторым игроком, а также несколькими компьютерными врагами, восседающими на стервятниках. В столкновении побеждает тот, чье копье оказалось выше. Побежденный теряет одну жизнь. Если убить компьютерного врага, стервятник тут же отложит зеленое яйцо, из которого вылезет новый рыцарь, если вовремя не подсуетиться и не схватить яйцо. Еще иногда появляется птеродактиль и устраивает разгром.
Я не играл в Toust больше года. Это была одна из любимых игр Эйча. Он держал этот автомат у себя в Норе и имел обыкновение вызывать меня на поединок с целью разрешить какой-нибудь идиотский спор о поп-культуре восьмидесятых. Мы играли почти каждый день в течение нескольких месяцев. Сначала у Эйча получалось немного получше, чем у меня, и он всякий раз глумился, когда побеждал. Это действовало мне на нервы, поэтому я стал тренироваться в одиночку, каждый вечер играя на ноутбуке против компьютерных соперников, пока не отточил свои навыки настолько, что стал уверенно побеждать Эйча, раз за разом. И, конечно, начал злорадствовать, наслаждаясь местью. В последний раз я так безжалостно размазал его по стенке, что Эйч зарекся играть со мной в эту игру. С тех пор инструментом разрешения споров для нас стал Street Fighter II.
В общем, за этот год мои навыки успели подзаржаветь сильнее, чем я предполагал. Первые пять минут я пытался расслабиться, заново освоить команды управления и войти в ритм игры. За это время Асерерак убил меня дважды, атакуя по безупречно просчитанной траектории. Он орудовал джойстиком ловко и точно, как машина. Собственно, он и был машиной — неписью, искусственным интеллектом, который программировал лично Холлидэй.
К концу первой игры моя моторная память начала восстанавливаться, я уже вовсю пускал в ход трюки и фокусы, которым научился во время наших марафонов с Эйчем. Но Асерерак, в отличие от меня, не нуждался в разогреве. Он и так был в блестящей форме, и у меня не оставалось никаких шансов наверстать упущенное. Я лишился последней жизни прежде, чем успел набрать хотя бы тридцать тысяч очков. Долбаный стыд...
— Первая игра окончена, Парсифаль, — сообщил мне Асерерак, скаля безгубую пасть. — Начинаем следующую.
Он не стал тратить время на завершение раунда, а дернул за рубильник на задней стенке и перезагрузил автомат. Как только закончилась разноцветная заставка Williams Electronics, он достал из воздуха еще две монеты и бросил их в щель.
— Готов ли ты? — снова вопросил он, сгорбившись над контрольной панелью.
После секундного колебания я решился.
— А вы не против поменяться со мной местами? Я привык играть слева.
Это была правда. С Эйчем в Норе я всегда играл за рыцаря на страусе, и сейчас не смог сразу войти в ритм в том числе потому, что Асерерак оставил мне правый джойстик.
Король-лич немного подумал, а затем кивнул.
— Разумеется.
Мы поменялись местами. Внезапно мне пришло в голову, до чего странное мы представляем зрелище — чувак в сияющих доспехах и восставший из мертвых король склонились над джойстиками древнего аркадного автомата. Такая картинка хорошо бы смотрелась на обложке журнала «Дракон».
Асерерак выбрал режим игры вдвоем, и я сосредоточил внимание на экране.
Вторую игру я тоже начал неважнецки. Движения противника были выверенными до миллиметра, и первое время я мог лишь убегать от него. Щелканье его костяного пальца, ударяющего по кнопке взмаха крыльями, очень давило мне на нервы.
Я попытался расслабиться, выкинуть лишние мысли из головы, не думать о том, где нахожусь, кто мой противник и что на кону. Представил, что играю очередную партию с Эйчем в Норе.
Сработало! Я вошел в ритм, и ситуация стала выправляться. Я начал находить слабости в стратегии лича — баги в его коде. Этому я учился много лет, играя в сотни разных видеоигр. Всегда можно найти прием, чтобы обыграть компьютер. В любых играх с искусственным интеллектом человек победит, потому что может импровизировать. Машина действует или случайным образом, или по строго заданной схеме с несколькими условиями. Это аксиома всех видеоигр — по крайней мере, до тех пор пока люди не разработают настоящий искусственный интеллект.
Дело пошло к финалу, когда я отыскал серьезный прокол в стратегии лича. Меняя направление в определенный момент, я заставлял его врезаться в птицу. Повторяя эту уловку, я по одной лишил его всех дополнительных жизней. Несколько раз я и сам умер, но в конце концов завалил лича, когда у меня у самого осталась последняя жизнь.
Я отступил от автомата и вздохнул с облегчением. По лбу, обтекая визор, бежали капли пота. Я утерся рукавом, и мой аватар повторил это движение.
— Хорошо поиграли, — произнес Асерерак.
И, к моему изумлению, протянул мне костлявую лапу. Я пожал ее с нервным смешком.
— Да, чувак, хорошо...
Мне вдруг пришло в голову, что в каком-то смысле я сейчас играю с самим Холлидэем. Я постарался вытеснить эту мысль из сознания, чтобы совсем уж не разнервничаться.
Асерерак в очередной раз опустил две монеты в щель.
— Победитель забирает все, — провозгласил он. — Готов ли ты?
Я кивнул и позволил себе вольность самому нажать на кнопку «два игрока».
Решающая игра длилась дольше обеих предыдущих, вместе взятых. Под конец на экране появилось столько стервятников, что почти невозможно было на них не напороться. Мы с Асерераком сошлись в последнем поединке на самом верху экрана, не переставая колотя по кнопке, управляющей крыльями, и бешено дергая джойстики. Уклоняясь от моего удара, лич на долю секунды утратил контроль над своим аистом, и тот опустился на какой-то миллиметр ниже моего страуса. Этого было достаточно, чтобы его крылатый скакун исчез в маленьком пиксельном взрыве.
На экране загорелась надпись «Победитель — игрок 1», и король-лич испустил гневный вопль, от которого кровь стыла в жилах. В ярости он ударил кулаком по автомату, и тот рассыпался миллионом пикселей, которые весело запрыгали по полу как бисер. Асерерак повернулся ко мне.
— Мои поздравления, Парсифаль. — Он низко поклонился. — Ты славно играл.
