Но что же их заставило мучить друг друга уже целых полгода? Что могло связывать бунтарку, мечтающую об огнях больших мегаполисов, и страстного любителя природы? Человек — странное создание, раз среди всего многообразия мира смог придумать скуку и одиночество. Одиночество, слишком большое для такого игрушечного мегаполиса. Мина, испытавшая сначала интерес к учтивому слушателю и прекрасному рассказчику, за последние недели уже сильно утомилась рассказами о моллюсках и местных озёрах, а внутренние устои не позволяли высказать всё прямо, да и возможно она уже привыкла к своему постоянно восторженному спутнику? При этом затащить Виктора на одну из крыш ей так и не удалось. Была лишь одна точка соприкосновения — пещеры, места, где природа удивительно приспособилась к узости и темноте, свойственной обычно лишь человеческим творениям, но в окрестностях Лапласа можно было отыскать лишь пару мелких гротов.
Машина замедлила движение и проехала очередную умильную вывеску «…пожаловать в…». Первая половина надписи сильно облупилась и обросла вьюном, а название очередного скопления семейных коттеджей у Мины желания читать не было.
— Потерпи, мы уже близко. — Виктор прервал свои разглагольствования о каком-то кусте и ободряюще улыбнулся девушке. Дорога стала спускаться вниз, и пару минут спустя Ситроен въехал в черту построек.
Пропетляв между семейными коттеджами с выстриженными по линейке газонами и старыми особняками, утонувшими в раскидистой зелени деревьев, автомобиль резко повернул и стал вновь подниматься в гору через запущенный парк. После парка машина свернула на ухоженную улицу, зажатую между уютными особняками новой постройки. Наконец Ситроен остановился у маленького сквера с каменной беседкой, выстроенной с претензией на ротонду, и крохотным прудиком.
— Вот мы и приехали. — Счастливо возвестил Виктор, выпрыгивая из машины.
Мина неохотно открыла дверцу со своей стороны и тоже выбралась из автомобиля. С куда большим удовольствием она бы осталась внутри, но тогда Виктор обошёл бы машину, открыл ей дверцу и скорчил до того противно любезную физиономию, что лучше уж сдать это сражение без боя. Но война останется за нею, ибо она порвёт с этим докучающим собирателем ракушек. Вот ради чего были все мучения, несколько часов на солнце в душной машине? Да и снаружи оказалось немногим легче. Солнце палило невыносимо даже для разгара лета, лучи немилосердно жгли и накалили все поверхности. Стоя рядом с автомобилем, Мина чувствовала, как можно на капоте поджарить яичницу. И ни самого лёгкого ветерка, ни одного дуновения свежего воздуха, приносящего облегчение.
— Что ты застыла у машины, посмотри какой здесь вид, ты такое видела в Лапласе со своих крыш?
Мина, вяло перебирая ногами, обошла пруд и встала рядом с Виктором, уже облюбовавшим раскалённую скамейку в нестерпимо цветущих кустах. Со склона городок был как на ладони, спускаясь лоскутами коттеджей, особняками прошлого века и несколькими непонятными белыми пятнами в зелени к лагуне, стиснутой с одной стороны горными склонами, а с другой стороны зелёным мысом, увенчанным блестевшим на солнце скелетом какой-то постройки. Очередной недострой в подарок от создателя Лапласа: в окрестностях игрушечного мегаполиса хватало построенных по заказу миллиардера огромных особняков, сильно выделявшихся теперь на общем фоне.
Правее по склону спускалось кладбище, слишком большое для такого маленького города, но этому Мина не придала особого значения. Она пресытилась пасторальной картиной и, бросив испытующий взгляд на море, надеясь хоть там заметить что-то из ряда вон, кроме одинокого маяка на скалистом островке и нескольких белых парусов яхт, повернулась к Виктору.
Однако парень был весь переполнен каким-то радостным ожиданием и явно не хотел замечать неудовольствия Мины:
— Не беспокойся, я тебя не за этим сюда привёз, так что, если не хочешь рассмотреть город как следует, то пошли дальше.
— Какой ты догадливый, — вырвалось у девушки, и она первой ушла с солнца в тень беседки, ругая себя за то, что вообще согласилась на эту поездку. А всё проклятая вежливость и участие, нет бы, вовремя указать на дверь, так нет, нянчись тут теперь. — Веди уже. — Между ними должен был возникнуть электрический ток, настолько полярные были настроения.
Парочка перешла на другую сторону дороги, сократила через площадку строящегося особняка и пошла рощей, поднимавшейся выше по склону. В тени деревьев стало немного легче дышать, но настроение Мины это не улучшило. Виктор ушёл вперёд, и теперь его светлая футболка маячила между деревьев в нескольких метрах выше по склону. Девушка же не собиралась спешить, продолжая мысленно ругать себя самыми последними словами.
Постепенно склон становился круче и каменистей. В стоящем безветрии под палящим солнцем, от которого роща мало спасала, подъём стал изрядным мучением. Парень уже далеко ушёл вперёд и скрылся за перерезавшим склон каменным уступом, бывшим, словно подпорка для вершины горы, этакого гигантского муравейника, на склоне которого раскинулся городок. Наконец Мина достигла уступа и медленно обогнула его. Виктор поджидал её метрах в ста выше по склону, всё так же чему-то радуясь. Улыбка, не сходившая с его лица в этот день, уже изрядно злила девушку, и она решила, что пора расставить точки над i, точнее пора было сделать это давно, но лучше поздно, чем никогда, в конце концов, спускаться по склону будет проще, а добраться до Лапласа и вовсе не составит труда. С транспортом проблем здесь никогда не было.
Поравнявшись с парнем, Мина открыла уже рот для произнесения подготовленного монолога, но так и осталась стоять. Дальше склон спускался плавно вниз в узкую долину, на самом дне которой меж стволов деревьев виднелись какие-то развалины. Но не это поразило девушку. Достигнув вершины подъёма, она как будто переступила через невидимую черту, разделявшую два мира. Со дна долины тянуло влагой и сыростью, роща переходила уже в лес, тёмные кроны которого, казалось, что-то прятали.
— Не сильно устала? Вроде подъём был не слишком крутым… Погода, конечно, крайне неудачная для восхождения, но я решил тебе показать это место сразу, как узнал о нём. Тут значительно прохладнее, ты, наверное, уже почувствовала. Ну что, пойдём дальше? — И Виктор протянул своей спутнице руку, словно предлагая ей как в сказке переступить через низкую стену и попасть в загадочную страну аистов, где нет места несчастьям. Мина от руки отказалась, но теперь уже не отставала от своего спутника. Неведомая сила разожгла любопытство, заставив на время забыть о неудобном путешествии. В голове девушки промелькнула вредная мысль, что впоследствии можно и пожалеть.
Однако спуск в долину и она сама меньше всего напоминали страну, где нет места горю. Вокруг не было ни души, стояла тишина, лишь изредка нарушаемая одинокой птицей, пролетающей под кронами деревьев. Постепенно становилось даже неестественно холодно после палящего солнца при подъёме, пускай они и были теперь от него плотно скрыты листвой. За деревьями всё так же маячили остатки некой постройки, но определить, что это такое по-прежнему было невозможно: природа — женщина жадная, и всё, что попадает к ней в руки, быстро становится её частью, дополняя пейзаж или уходя в землю, если этому пейзажу мешает. И остаётся только гадать, из каких эстетических побуждений создавались места, подобные этому лесу в узкой долине на склоне приземистой горы.
Наконец парочка достигла дна долины, спуск в которую показался куда более долгим, чем подъём на склон горы. Поддавшись неясному чувству, Мина едва не прильнула к Виктору, но, тут же осознав своё движение, отпрянула в сторону, надеясь, что он ничего не заметил. Сейчас ей только подобных сентиментальностей не хватало. Пройдя ещё пару десятков метров, они вошли в круг развалин. Когда-то это было достаточно просторное здание, скорее всего в два этажа, из красного кирпича. Место, где много лет назад поднималась его крыша, по-прежнему было свободно от крон деревьев, так что груда мусора в середине солнечной полянки стала пятном бурлящей жизни насекомых в окружающем застывшем лесу. Выйдя под солнце, Виктор замер в нерешительности. Он явно что-то искал, но никак не мог найти и после долгой паузы неловко посмотрел на Мину. Но у девушки было своё чутьё, чутьё человека, облазившего десятки забытых человеческих творений, и оно подсказывало, что просто так большой дом посреди леса никто строить не будет, если это, конечно, не предок строителя Лапласа. Парень продолжал нерешительно переминаться на груде обломков, оглядываясь по сторонам и периодически бросая беглый взгляд на девушку, которая была уже целиком занята поисками.
