«Стервы», но не сомневался, что три малых гибридных автомата не смогли просадить щиты и на один процент.
— Работаем! — гаркнул я, и потянул рукояти штурвала на себя, выводя истребитель на оперативный простор.
Мы с женщиной-дари здорово уже полетали вокруг терзаемого экстракторами баржи астероида. Покувыркались в безвоздушном пространстве, выжимая из старых имперских истребителей все, на что они были способны. Пытались имитировать бой, но, признаться, не очень долго. Быстро выяснилось, что Рамаё не бог-весть какой пилот.
Нет, управлять МЛА она умела. Грамотно выходила на цель, и пыталась зацепить противника лучами обожаемых акбарцами лазеров. Только проделывала это все как-то слишком правильно. Без выдумки. Без попыток совершить невозможное.
— Ты псих, Макс, — заявила она, когда очередной раз не успела среагировать на мои выкрутасы. — Самый безумный человек, какой только садился за штурвал этих «мышек».
— Это хорошо или плохо? — засмеялся я.
— Завидую, просто, — вздохнула она.
Тут нужно сказать, что во флоте хакдари малые пустотные платформы почти не используются. Я имею в виду — вооруженные. Всякие челноки, курьеры и им подобные — конечно да. А истребители и им подобные машины — нет. Соответственно, и промышленность Корпоративного Государства ничего подобного не выпускала. Откуда у Рамаё вообще взялся какой-никакой опыт пилотирования, большой вопрос.
На счастье, интерес у женщины был. Она хотела научиться, а это самое главное. И первое, что мы с ней стали тренировать, это движение в паре. Ведущий-ведомый. Классика истребительной авиации. Слетанность и знание возможностей своих машин — вот что главное. Злое небо Сирии быстро расставило точки на ё.
И пират на фрегате прилетел принимать у нас экзамен.
— Держись, Ра, — выпихнул я сквозь зубы, закладывая вираж вокруг астероида.
Раз, два, три, над блестящим в свете местной звезды камнем показался краешек зависшего над баржей вражеского судна.
— Огонь! — педаль в пол, рукоять вправо, «Литургия» выметнулась из-за камня боком, из всех четырех стволов лазерными кнутами полосуя «спину» врага. Одна из спаренных артустановок начинает поворачиваться в нашу сторону, но мы уже ныряем за надежную бронированную тушу «Стервы».
— Как ты это делаешь, — стонет женщина. — Почему этот демонский аппарат позволяет тебе такое с ним вытворять?
— Потому что могу, — смеюсь я, смещая истребитель к дюзам баржи. Следующая атака пойдет оттуда. Ради разнообразия — снизу вверх. — Готова? Выходим.
Зависаю на миг у самого среза здоровенных труб ходовых двигателей, разворачиваю машину так, чтоб, на маневровых, высунуться точно пушками к врагу. Легкое движение джойстика, и жму гашетку. Можно не торопиться, на «Тиранусе» всего три турели, и все они смотрят на баржу. Сам корпус фрегата прикрывает нас от ответного огня.
Фрегату плохо. Щиты давно сбиты — опытные канониры свое дело знают — и незадачливый пират уже давно бросил бы больно кусающегося шахтера и сбежал, но кто же ему позволит? Теперь здоровенная, двухсотметровая баржа крепко держала его притягивающими лучами.
— Бьем по турелям, — командую я, и одним рывком вывожу машину на цель. Фиолетовые кнуты лазеров стегают по плюющимся в сторону баржи пушкам. Сзади-сбоку тоже самое проделывает Рамаё. Одна, а следом и вторая спарка вспыхивают искрами и гаснут. Третью разбрасывает по окрестностям удар со стороны «Стервы».
— Добиваем, — кричу и вывожу истребитель на прямую наводку. — Зубы мы ему уже выбили.
Вот вроде адская же нужна энергия, чтоб заставить броневые листы испаряться. Но этот новый, дивный мир далекого будущего не устает меня удивлять: даже слабеньких лазеров древнего истребителя достаточно, чтоб буквально вскрыть корпус фрегата, как консервную банку. Всего несколько залпов понадобилось на то, чтоб герметичность корпуса была нарушена, и в космос вырвалась быстро замерзающая серыми кляксами дыхательная смесь. Еще через секунду все было кончено. «Тиранус» окончательно превратился в кусок металлолома.
— Вот так, как-то, — удовлетворенно выговорил я. — А-то летают тут всякие…
— Йо-ху! — выкрикнула Рамаё. — Как мы его!
— Это было легко, — радостно подхватил один из канониров. — А на нашей толстушке ни царапины!
— Что дальше, командир? — деловито поинтересовался Делакруз. — Нужно не забыть взять у этих чудаков ДНК-пробы. Вдруг за них еще и награда положена.
— Обязательно, — хмыкнул я, ломая голову, что же конкретно теперь следовало сделать с трупом поверженного фрегата. На барже конечно имелось несколько ремонтных дроидов, но немного. «Формига» и все остальные, которых Юа Лизиус успела купить на станции, там же и остались. Рыжая, с камерас и братьями-близнецами продолжали вскрывать соседние ангары и резать на металл найденные там останки оборудования.
При грамотном разборе, с фрегата много чего можно было снять. Реактор, двигатели, элементы системы жизнеобеспечения, конденсаторы, энерговоды и еще тысяча других мелочей, которая имела цену и могла быть продана. Учитывая, что «Тиранус» даже в базовой комплектации — корабль третьего технического поколения, и собирается по модульной схеме, все его части легко и просто устанавливаются на любой другой фрегат. Унификация Содружества, как она есть. По сути, к исключительной принадлежности кораблика относились только несущая рама и форма элементов броневого покрытия.
Какую-то часть оборудования мы конечно повредили. Я еще не смотрел в подробностях, но удары высокоэнергетической плазмой те же артустановки вряд ли пережили. Но вот двигатели, а их на «Тиранусе» четыре, мы старались не трогать. Так что в руинах точно было чем поживиться. Вопрос только — как это сделать? Роботов на барже мало, а, кроме меня, навыками демонтажа никто не обладал. Утащить почти сорокаметровый фрегат, прикрепив его к корпусу баржи — плохая идея. Просто не сможем войти в створ ангара. Оставалось только…
— Слетать за техниками на базу? — словно подслушав мои мысли, поинтересовалась Рамаё. — На челноке час туда, час обратно.
— Да, давай, — согласился я. — Ставим истребители на заправку, и лети. Пусть Юа всю свою робото-банду сюда тащит. Без них мы тут долго ковыряться будем.
Кое-как запихали два истребителя в малюсенький летный ангар. Вроде ничего особо сложного, руки делали дело, опережая команды из мозга, а когда покинул пахнущий потом кокпит боевой машины, руки слегка дрожали. Но это хорошо. Это нормально. Это у меня всегда так после боевых вылетов. Адреналиновый отходняк, по словам военных медиков. Напоминание, что живой.
Конечно, никто никуда прямо немедленно не полетел. Что я — зверь какой? Душ, прием пищи, хотя бы пара часов отдыха, и только потом полет на челноке. Помог Рамаё отсоединить технические кабели и шланги —
