С новой группой рекрутов Сюэсюэ прибыла на место в тот самый момент, когда с неба злобно жужжащим облаком налетели микробеспилотники с запада, сжигающие все вокруг. На мгновение ей показалось, что это правильно, и она стояла и смотрела, как исчезают Врата. Затем ее охватил ужас приближающейся смерти, и она сделала единственное, что было возможно: побежала в палатку Доктора.
Второе рождение в этой палатке до сих пор остается для нее тайной, Сюэсюэ запомнила только океан ярко-красных уколов, зажимы на черепе и скрежет в ушах.
Сюэсюэ открывает глаза. Воспоминания стекают с нее потоком ледяной воды. Поль в изумлении смотрит на нее.
— А что было потом? — шепотом спрашивает он.
— Долгое время ничего не было, — отвечает она. — Вместе с миллиардами королевских гоголов меня привезли сюда. Я очнулась в состоянии Спокойной. Революция оказалась для меня благом. Мы действительно создавали нечто новое. Мы построили город без маленьких бессмертных. — Она переводит взгляд на робота. — Наверное, мне хочется что-то сделать для них. Вряд ли это когда-нибудь удастся, но попытаться стоит.
— Вероятно, — отзывается Поль. Он улыбается ей, и на этот раз в его взгляде сквозит искренняя теплота. — Благодарю вас.
— Не стоит, — произносит Сюэсюэ. — Я прихожу сюда каждую неделю. Если решите остаться, приходите и вы.
— Спасибо, — говорит Поль. — Возможно, я так и сделаю.
Они сидят вдвоем и смотрят на робота. Постепенно улыбка возвращается к ней. Сюэсюэ слышит дыхание молодого человека. Может быть, сегодня ей удастся побить свой рекорд.
Глава шестая
Вор и Поль Сернин
— Время, немного Времени, мисс, прошу вас…
— Я в третий раз должен стать Спокойным, я заплатил свои долги, помогите, пожалуйста…
— Я мастер, портной, вы можете дешево получить мой разум…
Миели отбивается от толпы клянчащих Время нищих. Кто-то из них совершенно обнажен, как и первый бродяга, другие ничем не отличаются от прохожих, но у всех одинаково голодный, страждущий взгляд. Многие носят маски или капюшоны. Нищие толкаются, чтобы приблизиться к ней, кольцо напирающих тел сжимается, и некоторые из ее наиболее автономных гоголов защиты уже начинают пробуждаться.
Я должна выбраться отсюда, пока не выдала себя.
Она отпихивает одного нищего, другого бьет плечом, и они валятся на землю. Миели протискивается мимо. Кто-то из упавших хватает ее за ногу. Она падает и больно ударяется локтем о мостовую. Чья-то рука сжимает ей горло. В ухе раздается хриплый голос:
— Отдай нам Время, или Воскресителям придется восстанавливать тебя, чужеземная сука.
— Помогите! — кричит Миели.
У нее темнеет в глазах, в висках стучит. Метамозг пробуждается: смягчает боль, замедляет время и начинает подключение остальных систем. Сейчас она легко сможет разбросать этих оборванцев, словно тряпичных кукол…
Поднимается ветер. Хватка на горле ослабевает. Раздаются крики, а затем удаляющийся топот. Миели открывает глаза.
Над ней парит человек с тростью, в черной одежде с серебряной отделкой. Безупречно начищенные туфли зависли в двух метрах над землей. Вокруг него дрожит раскаленный воздух, чувствуется предательский озоновый запах утилитарного тумана. Этого здесь быть не должно, мелькает в голове Миели.
Руки из жаркой мглы — продолжение конечностей человека в черном, сформированное многочисленными нанороботами, — прижимают к земле нищих в масках. Остальные попрошайки стремительно убегают к границам агоры, где скрываются под пеленой гевулотов и мгновенно исчезают в толпе.
— Вы не пострадали? — спрашивает незнакомец странным скрипучим голосом.
Он опускается на землю рядом с Миели, и подошвы звонко цокают о мраморные плиты. Маска из полированного металла закрывает всю голову: Миели твердо уверена, что это сфера из квантовых точек. Незнакомец протягивает ей руку в белой перчатке. Ухватившись за нее, Миели встает на ноги.
Наставник. Отлично.
База данных Соборности, которую она изучала во время поездки, содержала не слишком много информации о блюстителях порядка в Ублиетте. Они действуют около двух десятков лет и явно имеют доступ к технологиям за пределами Марса. Василевы — внедренные агенты Соборности, сотрудничающие с гогол-пиратами, — утверждают, что наставники имеют какое-то отношение к колонии зоку, появившейся на планете после Протокольной войны.
— Я в порядке, — отвечает Миели. — Просто немного испугалась.
Вот это да, говорит «Перхонен». Кто это? Прекрасный принц на белом коне?
Помолчи и выясни, как я сумела не выдать себя.
— Давайте уйдем с агоры, пока не появились журналисты, — произносит наставник, предлагая девушке руку.
Миели с удивлением ощущает, что у нее дрожат ноги, поэтому принимает помощь и позволяет увести себя в тень вишневых деревьев на шумном Устойчивом проспекте. Там очень людно — в основном это туристы, наблюдавшие за происходящим. Наставник делает движение рукой, и Миели понимает, что они оба скрываются под покровом уединения.
— Благодарю вас, — говорит она. — Журналисты?
— Да, они очень внимательно следят за агорами. И мы тоже. И нищие в поисках легкой добычи, как вы могли убедиться.
Тростью он указывает на ее обидчиков, все еще лежащих на мостовой.
— И что с ними будет?
Наставник пожимает плечами.
— Это зависит от решения Голоса. Возможно, они раньше срока или дольше обычного будут находиться в состоянии Спокойных, но это ожидает их в любом случае. — В его необычном голосе слышатся сердитые нотки. — Такова цена, которую мы платим за другие преимущества. — Затем он снимает шляпу и кланяется. — Но прошу прощения. Джентльмен — таков мой псевдоним — к вашим услугам. Надеюсь, этот случай не слишком расстроил ваши планы на сегодняшний день.
Он флиртует с тобой, снова вмешивается «Перхонен». Точно флиртует.
Ничего подобного. У него даже нет лица.
Легкое покалывание подсказывает Миели, что наставник сканирует ее. Хоть это и не грозит ей разоблачением, но служит очередным напоминанием о том, что местные обитатели имеют в своем арсенале не только луки и стрелы.
У меня тоже нет лица, но меня это никогда не останавливало.
Неважно. Что мне теперь делать? Я не могу воспользоваться биотической связью с вором, когда этот тип сканирует меня.
Он же филантроп. Попроси его о помощи. Придерживайся своей роли, глупышка. Постарайся быть любезной, хотя бы для разнообразия.
Миели пытается улыбнуться и сообразить, что бы сказала та, за кого она себя выдает, — туристка из городка в астероидном поясе.
— Вы ведь полицейский, верно? Администратор?
— Что-то вроде этого.
— Я потеряла своего приятеля, когда… они набросились. И теперь не представляю, где его искать.
Возможно, «Перхонен» права: не только вор способен прибегнуть к помощи прикладной социологии.
— А, понимаю. И вы не знаете, как послать ему сообщение посредством разделенных воспоминаний? И вы не заключили контракт гевулотов, чтобы подать сигнал, где вы находитесь? Конечно, нет. Это ужасно. Спокойные-таможенники строго следят за тем, чтобы приезжие оставляли все свои технологические устройства, но не объясняют, как пользоваться нашими.
— Мы просто хотели увидеть город, — говорит Миели. — Посетить Олимпийский дворец, может, поохотиться на фобоев.
— Вот что мы можем сделать, — предлагает Джентльмен. — Давайте просмотрим память агоры — вот так.
Ощущение необычное — словно наконец находится слово, которое долго вертелось на языке. Миели вспоминает вид агоры с высоты, но необычайно подробно, вплоть до каждого лица в толпе. И отчетливо видит убегающего с площади вора.
— О! — восклицает Джентльмен, и тотчас поступает требование его гевулота забыть об этой реакции.
Миели принимает его: метамозг все равно все сохранит. Она делает себе мысленную пометку обратить на это внимание. Любопытно.
— Я могу немного нарушить правила, чтобы помочь вам. Мы, наставники, пользуемся некоторыми… особыми ресурсами. — Наставник отвинчивает набалдашник трости. Из отверстия, словно мыльный пузырь, выскакивает сгусток утилитарного тумана. Он зависает в воздухе рядом с Миели и начинает светиться. — Этого будет достаточно. Просто следуйте за светлячком, и он приведет вас к вашему приятелю.
— Спасибо.
— Рад помочь. Постарайтесь избегать неприятностей.
Наставник притрагивается к полям шляпы и в облаке дрожащего горячего воздуха снова поднимается в воздух.
Видишь? Это было не так уж и трудно, замечает «Перхонен».
— Простите, — извиняюсь я. — Я не понимаю, о ком вы говорите.
