— Ты уверен, уважаемый Имхехтеп? Он нам ничего не сказал. Хотя он так неожиданно ушел с мостика… Я поверить в это не могу! — разочарованно воскликнул Шу.
— Сфинкс, Сфинкс! Вы слышите меня? — сквозь треск раздался слабый голос пилота скарабея. — Я потерял управление… Мы уже атмосфере, и нас затягивает, словно в адский жернов.
— О, создатель! — воскликнул капитан. — Я попробую перехватить управление скарабеем… Нет, это не выйдет… активирую ручное управление на аварийные двигатели. Постарайся вырвать рычаг из стопора. Давай, давай, жми на себя!.. Да, я контролирую основной двигатель. Вот сейчас… вместе! Жми!
Но в эту секунду невероятной силы взрыв высвободил из недр гигантскую огненную воронку, а мгновением позже она вывернулась наизнанку и связь пропала.
— Взорвалось ядро планеты, — почти неслышно произнес Шу.
На мостике воцарилась мертвая тишина. Все, как один в оцепенении уставились в смотровое окно. Телескоп уже был не нужен… Полная жизни планета превратилась в сплошное огненное месиво, навечно исчезнув из бытия.
— Страшное зрелище… — с трудом произнес капитан. — Светлая им память, хотя никто больше их и не вспомнит… некому.
— Посмотрите! Это мне кажется или одна из искр продолжает лететь в нашем направлении? — и Шу не теряя ни секунды, увеличил изображение. — Скарабей, — не веря своим глазам, прошептал он, словно боясь словами сдуть искру. — Скарабей! Но почему они не отвечают? Алом, Алом, ты меня слышишь? Кто-нибудь на скарабее слышит меня?
— Да, я, кажется, еще жив, — протрещал эфир. — Наверное, вырубился ненадолго. Голова гудит. Но мы живы — летим к вам.
Вздох облегчения прошелестел на мостике.
— Хвала создателю! — воскликнул капитан. — Как пассажиры? Живы?
— Не знаю, — отозвался пилот. — Мои ноги придавлены. Не пошевелиться. Здесь бардак. Все валяются. Ничего не разобрать. Вам лучше приготовить спасателей и докторов… Толчок был очень сильный. Но мы вовремя вывернули корабль, я успел дать газу, и взрывная волна сама вышвырнула нас из воронки… Все еще не могу поверить… Спасибо, капитан!
Тот Джехути сел, опустив тяжелую голову на руки. В гибели Догона была и его вина… И хоть радость из-за спасения скарабея немного смягчала ужас случившегося, все же смерть миллионов живых существ нависла тяжелым бременем над невольными свидетелями этой катастрофы.
Всех пассажиров и команду скарабея отвезли в срочном порядке в лазарет Имхехтепа, а в помощь ему вызвали докторов команды. Работы было много: переломы, вывихи, ушибы, сотрясения… Тяжелее всех этот перелет перенес Амма. Его буквально вырвали из лап смерти, хотя он единственный из пассажиров, отделавшийся от аварии без единой царапинки. Не выдержало лишь его сердце.
— Они все погибли, — глаза последнего из догонов смотрели в никуда. — Все… моя семья… жена… дети… Я должен быть с ними… Ведь это моя вина!
Его лицо блестело от слез. Капитан взял его за руку.
— Ты не должен так говорить, Амма. Все мы отчасти несем вину за случившееся, но не мы виновники. Ни для кого не секрет, что тупость и жадность всегда приводят к печальному концу. Только досадно, что из-за чьей-то алчности погибло столько невинных. Это случилось бы рано или поздно. Я не говорил тебе, но ученые Отома в тайне работали над созданием супер-оружия еще до нашего прилета. Но никто из них до конца не осознавал, к чему может привести его использование. Видишь ли, ядро вашей планеты — это чистый сагала. Но, что хуже всего, от ядра во все стороны шли разломы, заполненные этим металлом. Где-то толще, где-то уже. Это как бомба с множеством запалов. Вероятно, они испытывали свое изобретение, но сагала не стабилен, и взрыв оказался сильнее рассчитанного. Они запалили одну из жил, и та, словно фитиль, привела огонь к ядру.
— Откуда ты это знаешь? — прохрипел Амма.
— Я же говорил, мы работали с вашими учеными. Но я не мог ничего обнародовать. Иначе погибло бы много невинных догонов. Хотя… знай я наперед о случившимся, возможно, действовал бы по-другому… — Капитан тяжело вздохнул. — Хорошо, что ты выжил, Амма. Теперь есть хоть кто-то, кто будет помнить о вашем народе.
Капитан ушел, а Амма еще долго лежал, уставившись в потолок, пока сон не подчинил его своей власти.
— Ты оставил меня?.. Как ты мог? Почему?..
Откуда-то издалека доносился Ее голос. Она что-то говорила, плакала, злилась, кричала и, в то же время, обнимала его… но, Она казалась лишь воображением воспаленного мозга…
Он не мог двигаться. Его тело словно обледенело. Но мало по малу лед давал слабину, и, сквозь тонкие трещинки реальность полилась в его сознание. Он приоткрыл глаз. Вокруг все знакомо: витиеватая позолоченная мебель, широкая кровать с высоким балдахином, правда вокруг все в темно-синей запекшейся крови и частичках перьев. Затемненное «окно» с яркими созвездиями в черном небе… Да, это апартаменты Сета. «Но как я здесь оказался? Разве я не умер? Что произошло?» Последнее, что Ра помнил: стремительный полет в самое чрево адского пекла, гигантскую огненную воронку, затягивающую в себя все живое. Спасти их уже не могло ничего. И Маат… и все остальное, наверняка, лишь какое-то наваждение. Ра попытался приподняться. Маат, разумеется, не было. Рядом с ним сидела жена капитана.
— Кажется, кто-то приходит в себя, — улыбаясь, сказала она. — С возвращением, дорогой! Лежи, лежи… Тебя перенесли сюда, потому что в лазарете все занято догонами. Вы чудом уцелели! Но объясни мне, пожалуйста, что привело тебя на скарабей? Ты и от нас пытался сбежать? Я не понимаю, мы тебя чем-то обидели?
Ра промычал в ответ что-то нечленораздельное.
— Ладно, ты еще слишком слаб. Расскажешь, когда поправишься. У тебя сотрясение мозга. Мы боялись, что начнется кровоизлияние, но все обошлось. Ты опять обхитрил смерть! Мой дорогой, с той минуты, как ты попал на Сфинкс твоя судьба неразрывно связана с нами. И больше не пытайся сбежать! А теперь отдыхай и набирайся сил. В скором времени нам предстоит еще одно приключение. Я полагаю, последнее в этом рейсе.
Сешет ушла, и фалконец на какое-то время остался один. Его захлестнул ураган мыслей, а страх острыми иглами пронзал тело. Но неожиданно образ Маат, возникший словно из ниоткуда, вытеснил все нахлынувшие переживания.
— Я не хотела, чтобы Сешет видела меня здесь, — прошептала она, нагнувшись почти вплотную к фалконцу.
— Ты? Я думал, ты мне привиделась… — едва слышно произнес Хорахте.
Маат улыбнулась, разглаживая смятые перья.
— Конечно, нет. Я говорила с тобой. Правда, не уверена, что ты меня слышал… Сейчас злость на тебя прошла. Главное ты выжил…
Она вздохнула.
— Прости меня, — Ра прикрыл глаза. — Я не понимаю, что со мной. В последнее время я умираю слишком часто. Но я должен объяснить тебе кое-что: я не могу вернуться в Империю. Там на меня открыта охота… Пираты не забывают своих долгов. Они жестоки даже из-за небольших проступков. А то, что сделал я… Не думаю, что их ладья еще когда-нибудь сможет взлететь… Они найдут меня рано или поздно. Да что там говорить! Разве сложно вычислить фалконца? Но с другой стороны, каждый раз, когда я бегу от тебя — я погибаю. И мне не выбраться в одиночку из этого замкнутого круга! Мне нужна твоя помощь. Я не прошу многого, но обещай хотя бы подумать об этом!
— Что? О чем ты говоришь, Ра? Я тебя не понимаю, — едва слышно прошептала Маат, словно это у нее не было сил говорить громче.
— Я хочу, чтобы ты осталась со мной на одной из планет. Подожди, не перебивай. Я знаю, что ты чувствуешь, но… Скажи, разве это так важно дождаться последнего дня Сфинкса? Так или иначе, ваше путешествие закончится, и всем вам придется искать новую работу. А вместе мы будем счастливы, где угодно! Я, в конце концов, доктор. Хороший доктор! И смогу выжить в любом мире.
Маат невольно засмеялась.
— Представляю: фалконец живет на заработанные деньги!
— Поверь мне, у кого, как не у меня и есть подобный опыт. Ты не забыла? Мой отец учитель! Ты представить такого себе не можешь! Хотя ты, как раз и можешь… — Ра осекся, поняв, что зашел не туда. — Да это не главное. Главное: я не могу жить без тебя и не могу вернуться в Империю. У меня не большой выбор: смерть или там с тобой, или здесь без тебя. Третьего не дано.
Маат грустно усмехнулась.
— Ты просишь меня остаться в чужом мире на всю жизнь! А это значит, навсегда оставить свой, своих близких… Это не так просто! Как долго мы будем счастливы вместе? Ведь если у нас ничего не выйдет, сделанного не исправить! Это сейчас мы в замкнутом пространстве, и наши чувства заполняют его без остатка. Но когда мир вокруг нас расширится, они могут раствориться в важности чего-то другого. И ни ты, ни я не сможем ничего изменить. Да ты же первый упорхнешь, как только почувствуешь раздолье! В конце концов, мы же совершенно разные! И здесь я не имею в виду нашу внешность, хотя и это тоже.
