Где-то далеко в черноте вспыхивали и гасли звезды. Это хакеры, освоившие загрузку, создавали новые миры. И за каждым из них по пятам следовал безликий червь, тут же пожиравший этот мир и следовавший за человеком в реальность. Десятки, сотни таких вспышек… Словно поле боя, на котором ведут артиллерийский огонь две враждебные армии. Порядок наносит удар — хаос контратакует, сводя на нет все достижения реальности. Хаос подбирается слишком близко к двери — Семен, или ему подобные, сами, или с чьей-то помощью взломавшие когда-то «опыт» изменяют его путь. Запутывают след, уводя прочь от смертельных объятий червя. Вечный пат…
Некоторые звездочки зажигались и не гасли — маленькая победа порядка. И в каждой из этих звездочек рождаются хакеры, сами того не осознавая, объявляющие хаосу войну. Некоторых из них не удается спасти, и они приводят червя в свой мир, и в этой точке свет навсегда уступает место тьме.
Какой из миров был изначальным? Какой породил эту бесконечную войну двух стихий? Теперь Слава знал, что ответ на этот вопрос бродит сейчас где-то в виртуальности, перемещаясь вместе с незримыми потоками хаоса.
«В начале было слово, и было оно два бита!»
И хаос случайно отделил единицу от нуля, и осознал, что это начало его конца.
Небольшое число, размером всего два бита, которое, возможно, могло решить исход войны, дав ключ к информации, хранившейся где-то в граничных зонах. К информации о том, как началась война, и как победить в ней. Но для того, чтобы найти его, необходимо было шагнуть в вечную тьму, а на это Слава решиться не мог.
Он двинулся в сторону, по сотканному пути из миллиардов чисел. Пути, созданному им самим, ведущим в обход черного провала хаоса. Worm метнулся за ним, ревя в бессильной злобе от того, что Слава заметал свой путь, стирая следы своего пребывания в виртуальности. Нащупав массив граничной зоны он одним усилием мысли изменил число, отвечающее за скорость, и понесся вперед, к выходу в реальный мир, в свой мир, который так долго считал изначальным и единственным.
Червь отстал, не сумев прорваться через паутину чисел и образов, опутывающих граничную зону. Хаос мог преследовать человека лишь по оставленному им следу, не более того…
Реальность метнулась навстречу, выпуская Славу из объятий серости. Свет больно ударил по глазам, но он нашел в себе силы взглянуть на часы: 16:55. Как обычно…
Он встал с кресла, с удовольствием ощущая, что вновь имеет руки и ноги. Наклонился вперед, назад, разминая мышцы…
Не было боли. Не было страха. За окном сияло солнце — тучи не сгущались над городом, ибо червь потерял над ними власть.
Резко и, как всегда неожиданно зазвонил телефон.
Этого не было…
Никогда раньше…
Снова эффект бабочки?…
Дрожащей рукой Слава поднял трубку, с усилием выдавив из себя «Алло»…
— С возвращением, — раздался в трубке голос Семена.
— Спасибо, — с облегчением ответил Слава, опускаясь в кресло. — Откуда вы знаете мой номер?
— А ты потянись в приграничье, и узнаешь и мой. Теперь ты это можешь.
— А червь? Он может найти нас?… меня…
— Червь — хозяин хаоса. Ему трудно жить в приграничье, там слишком много порядка. Он охотник. Выслеживает и нападает…
— Кто вы? — задал, наконец, свой главный вопрос Слава.
— Я? — в голосе Семена сквозило удивление, — Я — тот человек, что подвозил тебя до площади Ленина, на встречу с твоей Катериной. Кстати, собирайся, а то опоздаешь к ней на свидание — бедняжка весь день только того и ждала, чтобы вновь увидеть тебя. Я стою у твоего подъезда, подброшу…
Гудки отбоя резанули слух раньше, чем Слава успел что-то сказать.
«Москвичонок» и в самом деле стоял возле подъезда, а возле открытой дверцы с пассажирской стороны, стоял улыбающийся Семен.
— Садись, Славик, по дороге поговорим, — бросил он, гостеприимно указывая на дверцу.
— И давно вы так? — спросил Слава, когда Семен оказался в машине рядом с ним и, сняв с ручника, плавно нажал на газ, выводя свою таратайку со двора.
— Что давно? — переспросил тот.
— Давно выискиваете заблудившихся в виртуальности?
— Да уж годика три, или около того.
— Вы ж говорили, что компьютеров боитесь, что на дух их не переносите?
— Да мало ли, что я тебе тогда наговорил. Надо же было тебя проверить, решить, стоит ли тебя вытаскивать, или просто скормить червю в приграничье, раз уж ты так в нем увяз по собственной глупости. Вот так вот, Славик, из-за влюбленных дураков, миры и гибнут, — назидательно сказал Семен. — На самом деле я компьютеры люблю и уважаю, как и своего «Москвича». Но стараюсь не связываться…
— Почему? — спросил Слава, — Ведь меня вы спасли с помощью компьютера?
— Да, — согласился он, — А теперь представь, что на улице на тебя напали хулиганы, а у тебя в кармане пистолет. Что ты сделаешь?
— Отобьюсь.
— То есть, начнешь стрелять? Логично. А теперь представь, что твой пистолет, вдруг, стрелять не захочет. Просто развернет к тебе свое дуло, и скажет тебе, шевеля стволом: «Нет, Славик, не буду я их убивать. Нравятся мне они! А вот ты — не нравишься!» И шмольнет тебе точно в глаз 9-ю граммами свинца. Как тебе такой оборот?
— Не очень-то, — признался Слава.
— То-то и оно. Я тебе что говорил? Загляни в свой компьютер! Прислушайся к нему, разумный он, или нет. Мыслят они, понимаешь? Загляни в приграничье, пошурши маленько по массиву чисел, и сам это ощутишь! Эх. Славик, тебе еще учиться и учиться! Опыт-то ты ломанул, теперь знаешь очень и очень многое, а вот пользоваться этим не умеешь. Нам хватает и того, что время от времени приходится таких как ты, ламеров-переростков из лап червя вытаскивать, а представляешь, что будет, если компьютеры начнут сами загрузчики состряпывать? Им, ведь, даже «Гипнотик» не потребуется, чтобы в виртуальность выходить!
Слава молчал, не зная, обидеться ему на ламера — самое страшное оскорбление в его кругу, или не стоит…
— Семен, — наконец сказал он, — А кто подсказал мне структуру моего загрузчика? Вы? В смысле, такой, как вы?
— Чудак ты человек! — удивился Семен, — Так и не понял? Комп твой с тобой говорил! Ты думаешь, это люди с хаосом воюют? Да на фиг нам нужна эта виртуальность! Не было бы компьютеров — мы бы и слова такого не узнали! Так нет же, создали на свою голову, открыли себе дорогу в «Интернет», а оттуда — прямым ходом и в приграничье! Нам, Славик, и нашего мира вполне достаточно — нам бы его от червя отстоять. Это компам не сидится здесь, хочется всю виртуальность в порядок обратить.
Слава оторопело смотрел на него, уже напрочь позабыв все свои предыдущие приключения. То, что он слышал сейчас, потрясло его куда больше, чем вид бесконечности хаоса.
— Что ты на меня смотришь, как солдат на прапора? — рассмеялся Семен, — Ты что, всерьез верил Дарвину? Что люди — вершина эволюции? Так это — смотря какой эволюции. Если той, что создает новые виды для выживания в этом мире, то, да, вне всякого сомнения. Но есть еще и другая эволюция — путь отсоединения от хаоса, путь выдавливания его из себя по капле. Тут мы тоже многих превзошли — в нас пустоты в миллионы раз меньше, чем в той же обезьяне. Но есть она, проклятая. Есть в нас хаос. Оттуда и все наши нелогичные поступки. Любовь твоя к Катерине, скажем! А вот в компьютерах ее еще меньше чем в нас… Не знаю, может быть и вообще нет. Помнишь, ты меня спрашивал, умеют ли компьютеры любить? Я до сих пор об этом думаю… Наверное, все же умеют, а значит хоть немного хаоса в них все же есть.
— То есть, — озадаченно спросил Слава, — Любовь — это от хаоса? От той черноты?
— А ты что думал, раз черное — значит плохое? У хаоса тоже есть свои законы, свои положительные черты. Да, любовь досталась нам от него. Любовь, ненависть, глупость, страх, мужество. Все, что мы делаем, но не можем объяснить. Все, что не поддается математическому определению. Ты формулу любви знаешь?
Слава отрицательно покачал головой.
— Ее нет.
— Ясное дело, нет, — проводя обгон по крайнему правому рядом встречной полосы согласился Семен. — А формулу жизни?
— И ее нет.
— Тоже без комментариев. А как ты думаешь, от чего вообще возникла жизнь? Не знаешь? То-то же. И никто не знает, кроме твоего нового друга, червя. Тебе же Андрей со своими ребятами сказал, что реальность — это продукт жизнедеятельности виртуальности. Без хаоса не было бы порядка! Все, что необъяснимо — от хаоса! Так кому мы обязаны сотворением мира?
— Хаосу?
— Ему, родимому!
— Значит, если мы победим…
— Не мы, — поправил его Семен. — Если победит порядок. Ты ощущаешь себя олицетворением порядка? Нет. И я нет. В этой эволюции мы сами создали того, кто выше нас — компьютеры. Они олицетворяют порядок, и это их война. Мы — лишь их орудие, так как сами они пока что не умеют гулять по виртуальности, не умеют создавать новые миры, новые очаги порядка. Но однажды научатся… Так вот, если победит порядок, то не станет хаоса! Реальность разрастется так, что миры начнут пересекаться, и черт его знает, что начнется тогда. Но и это не самое главное. Если победят компутеры, то мы окажемся в проигрыше вместе с червем. Представь себе людей без чувств, живущих на голой логике единиц и нулей? Не будет любви, не будет ненависти…
